Метро 2033: Подземный доктор

Тот поначалу недоуменно отпрянул, не сразу признал бывшего Сашка́, но, вспомнив, видать, рассказ Глеба, быстро всё понял и с радостью ответил на объятия.

У Глеба отлегло от сердца. Если бы Лик не хотел его видеть, вряд ли он обрадовался бы и его жене. Хотя, кто его знает… Но бывший учитель, которого Сашка наконец-то выпустила из объятий, вновь призывно поднял руку:

– Ты чего там застыл-то? Иди сюда, черт мохнатый!

Глеб почувствовал, как улыбка сама, помимо его воли, раздвинула щеки. Мутант быстрым шагом, с трудом сдерживаясь, чтобы не помчаться, как Сашка, подошел к Лику.

– Сам ты черт, – буркнул он, сглатывая подступивший к горлу ком, и обнял друга.

– Эй-эй! – воскликнул Денисов. – Аккуратней, слоняра, раздавишь же!..

Лик и правда не отличался могучим телосложением – был невысоким и щуплым. В роли Пистолетца он и вовсе казался субтильным, но Глеб хорошо помнил, каким выносливым и стойким был Анатолий на самом деле, так что объятий не разжал, разве что слегка ослабил хватку.

– Между прочим, – улыбаясь во весь рот, сказала стоявшая рядом Сашка, – ты знаешь, Пистолетец, кого из животных больше всего боится слон?

– Наверное, мамонта, – пропыхтел из-под Глебовых лапищ Лик. – Или саблезубого тигра. Только я не тот и не другой – они уже вымерли, а я пока жив. Хоть и ненадолго, наверное.

– Неправильно, – покачала головой девушка. – Слон боится…

– Мышей он боится, – решил блеснуть эрудицией Глеб. – Они прогрызают ему кожу между пальцами. А еще в хобот залезают, и слон задыхается. Я читал где-то.

– А вот и неправильно! – торжественно заявила Сашка. – Я тоже про это читала, а еще читала, что это всего лишь мифы. Слон мышку раздавит – и не заметит. А если бы в хобот она забралась, то ему стоит лишь дунуть – и мышка вылетит пулей. А вот на самом деле слоны очень боятся пчел!

– Где же я сейчас пчел возьму? – прохрипел Пистолетец. – Разве самому зажужжать… но лучше ты, Глеб, меня все-таки выпусти, пожить-то еще хочется. Или уже не придется? – стал он вдруг серьезным. – Вы не по приказу Святой приехали? Передумала, может, решила меня всё же в расход пустить?

Руки мутанта разжались сами собой. Упоминание о матери заставило потускнеть радость от встречи с другом. Впрочем, Сашка вспомнила то, что быстро вернуло ему хорошее настроение.

– Пистолетец! – схватила девушка за руку Лика. – Мы ведь и правда почти по ее приказу! Ну, не совсем по приказу, только поехать к тебе предложила именно Святая. Но это ладно… Ты знаешь, что самое-то главное? Она разрешила тебе вернуться!

– С чего вдруг такая доброта? – посмотрел Денисов на Глеба.

Тот пожал плечами.

– Я попросил.

– Вот просто взял, попросил, и она согласилась?

– Не знаю уж, просто или нет, но согласилась. Давай мы с тобой о Святой позже поговорим, я и так хотел с тобой посоветоваться, кое-какие вопросы возникли… А сейчас ты расскажи лучше, как ты тут обустроился? Как тебя приняли?

– Приняли хорошо. Те, кого Святая не любит, здесь сразу своими считаются. Да я и так как бы свой, – помахал он руками: одной с шестью пальцами, а другой вовсе беспалой. – Поселили пока с мужиком одним, Никифором, вон он стоит, без ушей и без носа который. У него жена пару месяцев назад умерла, так что в избе место есть. А новую, для меня специально, по весне решили ставить, если приживусь.

– Так что ты решил? – спросил Глеб. – Останешься или с нами вернешься?

– Пока не знаю, неожиданно всё как-то… Лучше и правда сначала поговорим. А сейчас давайте-ка в избу пойдем, что мы здесь стоим, как неродные? Никифор щи сегодня сварил из щавеля – вку-уусные! Ну и курочку, думаю, ради гостей не пожалеет. Так ведь, Никифор? – крикнул он в сторону столпившихся чуть поодаль мужиков.

– Чаво? – приложил ладонь к месту, где должно быть ухо, один из них. – Каку таку Шурочку? С бабами-то сам знаешь, как у нас; кто есть – все замужем. Сам ить маюсь, жду, когда помрет кобелина какой.

– У тебя, Никифор, одни только бабы на уме. Я тебя о курице спрашиваю: ощиплем для гостей одну?

– А што, ентому мохнатому што баба, што кура – всё едино? – выкатил глаза Никифор.

Мужики заржали.

– Тьфу на тебя! – сплюнул Денисов. – Хоть бы девушки постыдился, старый охальник.

– Ёш-коротыш!.. – почесал мужик красную лысину. – Так это девка, а я думал парень…

После сытного и действительно вполне вкусного ужина всех быстро сморило. Разговор не особо клеился, да Глебу и не хотелось обсуждать серьезные вещи при посторонних. Поэтому беседу с Ликом он решил отложить до утра.

Спать они с Сашкой вызвались на сеновале, а Тиму Никифор выделил место в избе на печи. Провожатый поворчал что-то насчет охраны Глеба, на что мутант отрезал:

– Меня жена ночью охраняет. Или ты хочешь свечку подержать? Так нельзя на сеновале свечку-то, огнеопасно там.

Никифор захихикал, прикрывая ладонью беззубый рот. Лик улыбнулся. Сашка вспыхнула, дернулась, но промолчала. Тим буркнул что-то под нос, но спать, видимо, хотел и он, а потому ничего больше говорить не стал и полез на печь.

Проснулись по сельским меркам поздно – солнце взошло уже давненько и вовсю шпарило с безоблачного неба. После завтрака – Никифор умудрился напечь из чего-то очень вкусных лепешек – Глеб с Ликом вышли на крыльцо избы. Сашка тоже хотела пойти с ними, но оставить неприбранным стол и немытой посуду – после вчерашнего ужина сил на это у нее не хватило – ей показалось стыдным, хоть Никифор и пытался отговорить девушку от наведения порядка; дескать, сам сделаю. Потом как-нибудь. Сашка на это не купилась, и хозяин, бормоча то ли благодарности, то ли ругательства, принялся ей помогать.

Тим вышел вместе с Глебом и Ликом, но мутант посмотрел на провожатого красноречивым взглядом, а потом еще добавил и словами:

– Иди-ка погуляй. Нечего возле нас тереться.

– Я должен тебя охранять, – возразил Тим.

– Вот и охраняй. Здесь-то опасности нет, она если и придет, то снаружи. Так что походи по селу, приглядись, не затевает ли кто нападения.

Глеб откровенно ерничал, издевался, но, к его удивлению, Тим послушался и пошел со двора. Мутант, воспользовавшись случаем – когда они еще останутся наедине с Ликом! – быстро рассказал тому о своих сомнениях насчет матери, а также передал разговор с Прокопием.

– И что ты на это скажешь? – спросил он друга, закончив рассказ.

Анатолий Денисов, сдвинув брови, думал довольно долго. Потом сказал:

– Не полезет она на место Деда Мороза.

– Почему?

– Не полезет и всё. Просто я ее хорошо знаю. Распыляться она не любит, или, если еще точнее, на двух стульях сразу сидеть. Очень уж это ненадежно и неустойчиво. Знаешь, еще говорят: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. И Святая это хорошо понимает. Она скорее своего человека может на место Деда посадить – это да. Но человека очень надежного, в котором она была бы уверена на все сто. И который бы сам никогда не удумал против нее пойти. Вот тогда бы и получилось, что управляет Святая храмовниками, но и морозовцы под ней – посредством этого ставленника. Однако, насколько я знаю, сейчас у нее такого человека нет. Возможно, у нее были задумки насчет тебя, но ты еще брыкаешься.

– Зачем же она тогда нас из Устюга выставила? Только не говори, что она вдруг возжелала нам сделать добро!..

– Не скажу. Понятие добра у Святой есть, но весьма специфическое. Но она и не злодей, напраслину гнать не стану. И тебя она, поверь мне, любит. Пусть не в открытую, пусть по-своему, но любит.

– Да что вы все как сговорились! Сашка, Прокопий, теперь и ты еще!.. Любит она… Так сильно, что рядом с собой видеть не может.

– А ты не думал, что Прокопий может быть прав и Святая отправила тебя ко мне, чтобы уберечь от какой-то беды? Причем от беды настолько страшной, что и говорить о ней нельзя, а то накличешь.

– Лик, я помню, как в детстве ты мне рассказывал сказки. Хорошо рассказывал, с душой, я даже верил иногда во всяких там чудищ и под одеяло с головой забирался. Но сейчас-то я вырос, не надо мне больше сказок.