Никем не победимая! (СИ)

Командира полка истребительной авиации, расположенного восточнее Мценска, задержавшегося, почему то, без всякой причины в штабе полка, срочно вызвал к рации взволнованный радист:

- Товарищ майор ! Там вас вызывают ! И по вашему позывному и по фамилии ! Требуют срочно выйти на связь ! Майор взял у радиста трубку радиосвязи; послушал вызывающего; обозначил себя…

- Товарищ майор ! – услышал он властный голос: такой, что командир полка вытянулся и затаил дыхание – Через пять минут на ваш аэродром приземлится два транспортных самолёта. Немецких. Прикажите своим по ним не стрелять ! По приземлении всё узнаете ! Вы меня поняли – не стрелять, иначе будут крупные неприятности. У вас !

Слова – словами, но приказы неизвестно от кого… И на аэродроме началась привычная, для отражения атаки с воздуха, суета. Все наличные силы противовоздушной обороны в количестве 4х счетверённых станковых пулемётов "Максим" и четырёх 37мм зенитных орудия срочно разбегаясь по своим местам, готовились к отражению возможной атаки… Через четыре минуты "с хвостиком", из-за кромки леса неслышными тенями вынырнули два угловатых самолёта и сразу же, на бреющем, стали заходить на посадку один за другим… Уверенно заходить на посадку. Сели – друг за другом и покатили по замёрзшей за ночь грунтовке… прямо к зданию штаба. Подкатили, да так хитро, что больше половины средств ПВО теперь не могли их поразить - здания надёжно прикрывали самолёты от пуль и снарядов зениток. Взрыкнув, напоследок, двигатели заглохли; двери транспортников Ju 52/3m (4 члена экипажа и 18 бойцов на борту) распахнулись и из них сноровисто запрыгали на землю фигуры в маскировочном летнем камуфляже. Выпрыгивали; ныряли под брюхо самолёта и падали на стылую землю, выставляя вперёд стволы немецких пулемётов и автоматов ППШ. Несколько секунд и прибывшие заняли круговую оборону, грозно ощетинившись стволами во все стороны ! Стрелки, в верхних люках фюзеляжей, навели стволы пулемётов на расчёты зениток, в свою очередь целящихся в самолёты. Последним из раскрытой двери уверенно выпрыгнул военный в коричневой лётной куртке и расправив плечи, закричал в сторону притихшего штаба:

- Эй, пернатые ! Вы что там – спите ещё ? Так уже не утро – день на дворе ! Командир полка и особист ! Попрошу ко мне для знакомства ! Лейтенант – особист полка, вышел на крыльцо и закричал, срывающимся от волнения голосом – такое с ним было впервые:

- Всем прибывшим сдать оружие и выстроиться перед самолётами в шеренгу по одному ! По не подчинившимся будет открыт огонь на уничтожение ! Никто из лежащих на земле и укрывшихся за колёсами транспортников не шелохнулся. Командир этой странной команды рявкнул так, что у особиста "душа ушла в пятки":

- Вы что – не слышали ?! Командир полка, особист – ко мне ! И представителя ставки прихватите ! Или в лагеря захотели ! И военный шагнул вперёд. Майор вышел из-за спины лейтенанта и начал медленно спускаться по ступенькам с крыльца…

- Вы куда – товарищ майор ! – выкрикнул лейтенант…

Неприятное это, скажу я вам, ощущение – стоять под стволами нацеленных в тебя стволов винтовок, пулемётов и пушек… Ну – мне то легче: меня от пулемётов и зениток, хотя бы условно, прикрывают пузатые корпуса транспортников, а вот лежащие на земле бойцы глядят прямо смерти в глаза ! Я, конечно, обезопасил их от пулемётов и зениток: наводчики взяли прицелы выше самолётов и застыли: пришлось пожертвовать частичкой Чёрной силы – а куда деваться: только боя и штурма аэродрома мне здесь не хватало ! Вот и "заставил" выйти командира полка, а за ним и особист следом потянулся…

- Командир подразделения Спецназа СССР майор Марченко - козырнул подошедшему ком полка.

- Командир истребительного авиационного полка майор Зимин.

Протянул руку – майор протянул в ответ свою. Поздоровались…

- А где представитель ставки Верховного ? – спросил я.

- Какой представитель ? – искренне удивился майор.

- Предъявите ваши документы ! – прорезался подошедший особист.

- Не мельтеши лейтенант – не до тебя сейчас ! – отмахнулся я от него и, повернувшись к раскрытой, двери крикнул:

- Свяжи меня ко штабом дивизии ! Через минуту из двери высунулся радист и протянул мне трубку радиотелефона:

- Штаб САДа товарищ командир ! Я мотнул головой майору:

- Подойдём – может и тебе какое-нибудь указание дадут… Взял трубку из рук радиста и бросил в неё властно:

- Товарищ комдив ?! Майор НКГБ Марченко. Дайте трубку представителю ставки. Как нет ? А где его носит ?! Он чем там у вас занимается ?! Обеспечьте присутствие у телефона. У вас пять минут ! Протянув трубку радисту воскликнул возмущённо:

- Посылают хрен знает кого. Крысы штабные ! Повернулся к комполка и особисту, уже по другому смотревшим на меня: майор, да ещё НКГБ – это вам не пехотный Ванька в звании майора.

- Товарищ майор. У меня к тебе две маленьких просьбы. Дай команду – пусть прикроют маскировочными сетями наших птичек, а то мы с собой не взяли. Рассчитывали как: прилетели; сдали под роспись подарок товарищу Сталину и улетели… А тут видишь как получается. Майор повернулся; подозвал начштаба. Тот передал команду дальше – зам по тылу. Тот – ещё кому то… Вот она – бюрократия во всей её красоте. Ну хоть прикроют от жадных глаз – и на том спасибо…

- И ещё одна: не в службу, а в дружбу… Выручи: залей по 150 литров в баки, а я тебе в течение недели 500 верну. И подарок лично для тебя.

- Да у нас самих с горючкой туго… - протянул комполка, но затем решился – расписку дашь ? – спросил негромко. Я кивнул – дам, конечно: горючее, да ещё в боевой части, на строгом учёте, чтобы не могли халтурить с вылетами – мол не на чём вылетать на боевые задания…

- Что же они там тянут ? – недовольно проворчал я, глянув на часы. Хотя… Представитель ставки – это не хрен с бугра, которого можно пинками гнать к телефону. - В ставку позвонить, что ли ? – буркнул зло… Пусть они этого представителя пропесочат как следует…

- Товарищ командир – штаб дивизии ! – высунулся радист, протягивая трубку. Взял её из рук расторопного связиста, приложил к уху:

- Ты – обезьяна с ушами ! Ты где должен быть – хрен моржовый ?! Ты что – не понимаешь, что подвергаешь опасности целый авиаполк ! У тебя 30 минут, чтобы быть здесь, иначе я позвоню в ставку и по прибытии в Москву с тебя на Лубянке кожу с живого сдерут тварь ! – заорал, в остервенении в трубку, услышав вальяжно-начальственный голос представителя ставки.

- Вот же скотина ! – выдохнул со злостью – невместно ему здесь находится среди боевых командиров: в штабе дивизии и уютнее и безопаснее ! И ведь занимают же важные должности подобные уроды ! - рявкнул в горячах. Майор только скупо хмыкнул. Понимаю: кто он, а кто представитель ставки, наверняка в чинах не ниже полковника…

- Рощин ! От лежащих, в готовности к отражению атаки, или к самой атаке, отделилась фигура с пулемётом и подбежала ко мне.

- Подними бойцов, а то они замёрзли уже. И пусть согреются. Да… - и подаркам тоже налей по соточке, а то окочурятся при открытых то дверях… Рощин козырнул; махнул рукой и свистнул: бойцы вскочили, но продолжали внимательно держать периметр…

- Хочешь посмотреть на подарок товарищу Сталину майор ? – небрежно бросил я – такого ты за всю войну не увидишь…

- А мне можно – товарищ майор государственной безопасности ? – по мальчишески, с неуёмным любопытством, попросил особист.

- В штабе у вас стулья найдутся ? А то, действительно – околеют на морозе наши подарки ! – забеспокоился я. – Рощин – выводи… Капитан нырнул в салон транспортника и оттуда, один за другим, стали спускаться немецкие генералы в шинелях с фуражками на головах. Замёрзли, бедолаги… - подумалось отстранённо – и коньяк, в малых дозах, слабо помог… Скорей бы сдать их да обратно – домой… Завели в помещение штаба, в котором сразу стало тесно. Ещё бы: семь генералов и четыре полковника: и пехота и танкисты и лётчики… У летуна с особистом глаза разбегаются: столько высших чинов, да наших, а не немецких, они видели только на больших смотрах, если ещё в них участвовали. А тут столько, да ещё и немцев…