Игра без ставок

— Анкх, ты что здесь делаешь? — слышались оклики со сто роны собратьев. — Назад, назад!

Анкх же никого не слушал! Он нёсся к полоске земли, отделявшей воинов Хэвена и Хэлла. Ищущий пути ещё надеялся остановить бойню, надеялся, что успеет предупредить волшебников спасти свои, жизни…

— Стойте! Остановитесь!!! — голос Анкха донёсся до каждого из собравшихся здесь, в Тюльпановой долине.

Красные и жёлтые цветы колыхались, поддаваясь порывам лёгкого ветерка, и казалось, что это волнуется благоухающее море. И каким же красивым было это море между двумя армиями…

— Все, уходите отсюда! Это ловушка! Вас здесь ждёт лишь смерть! Смерть!!! Смерть!!! Спасайтесь!

Войска «ангелов» заволновались. Воины из первых рядов, кто мог хорошо разглядеть Анкха, начали оглядываться по сторонам, бросать взволнованные взгляды на командиров-хэвенцев… А те, давным-давно предупреждённые о том, что эта битва станет бойней, занервничали…

— Анкх, прочь отсюда! Уходи! Ты предаёшь свой Народ! — донёсся до ушей Ищущего пути чей-то возглас.

— Я спасаю честь и совесть Народа! Я спасаю творения Народа! Я спасаю сам Народ! Уходите отсюда!!! Все уходите!!!

Анкх казался сумасшедшим, призывавшим обе армии разойтись миром…

— Хэвенцы подготовили ловушку для всех волшебников и магов! Скоро сюда рухнет целая небесная гора! Спасайтесь!

Со стороны Анкх казался сумасшедшим. Но в одиночку не сходят сума. Ищущий пути обернулся на звук сминаемых тюльпанов…

— Народ никогда не сдаётся, — странный волшебник произнёс эту фразу всё тем же чарующим, играющим на тончайших струнах души голосом. — Никогда!

Анкх, с игравшей на устах лёгкой улыбкой, взглянул на небо.

— Когда же это всё закончится, — донеслись до Шаартана слова крылатого волшебника, произнёсенные на древнем-древнем языке…

Некромант вздрогнул: Анкх говорил на языке Хэвена, вот уже тысячу лет как считавшегося мёртвым, сухим, книжным… На юге хэвенский использовали как язык премудрости, как язык споров, как язык сгинувших многие века назад мудрецов…

Всё встало на свои места: и удивительные крылья, и могущественное волшебство, и странное поведение Анкха… Ангелы вернулись…

— Он… ангел… — потрясённо прошептал Шаартан. Его колени сами собой подогнулись…

Сигизмунд и Альфред, не сознавая, что творят, преклонили колени перед Анкхом. Тело ангела, казалось, испускает мягкий свет…

Стефан Айсер сперва заслонил лицо руками: он испугался той мощи, которая явственно чувствовалась в Анкхе. Но боязнь прошла в какие-то мгновения, и теперь взгляд алхимика был устремлён на этого странного волшебника, оказавшегося ангелом — и только на него…

Даже стражники начали потихоньку понимать, кто же вышел на них из грязного закутка. Кто-то бросил оружие, чтобы легче было бежать подальше отсюда. Кто-то упал на колени, простирая руки. А кто-то уже целился из арбалета — такие желали славы, славы во что бы то ни стало, и даже красота ангела не была для них преградой…

А что же делал Анкх? Анкх… Анкх просто шёл на «правый» отряд стражников. Каждый шаг ангела отзывался звоном падавших на брусчатку мечей и стуком роняемых щитов… А Анкх всё шёл и шёл вперёд, широко раскинув руки в стороны, расправив крылья, с сотнями игравших «солнечных зайчиков»… На ладонях ангела начали загораться огоньки, через мгновение выросшие до размеров годовалой кошки… Заскрипели тетивы во взведённых до предела арбалетных воротах. Вот-вот в Анкха должны полететь болты, а обратно, в ответ, устремились бы огоньки, что разгорались ярче и ярче на ладонях ангела…

И вдруг — мгновение остановилось, растянувшись в вечность и дольше. Словно чья-то невидимая пятерня начала раскрашивать мир в чёрно-белые тона гигантской кисточкой. Вот небо стало мутно-серым, с бледноватой дымкой облаков. Вот солнце — белёсый кружок. Вот дома — серые коробки. А вот и люди — лишь жалкие доски с намалёванными лицами-масками…

Только Шаартан, Альфред, Сиг, Стефан и Анкх остались прежними. Разве что ангел теперь не мог пошевелиться: одни глаза сверкали, буравя окружающую реальность (или нереальность?).

— Нарушаем, значит? Так, разберёмся! — этот насмешливый низкий голос, с лёгкой картавостью, появился раньше своего хозяина.

Примерно посередине между Анкхом и застывшими стражниками закрутился пыльный вихрь, из которого на землю ступила фигура… ступил человек… Нет, не человек…

— До… до… доигрались, — сумел справиться с неожиданно появившимся заиканием Стефан.

Из вихря показался человек, облачённый в алые одежды… палача. Всё было «при нём»: и длиннополый плащ, стелившийся по земле, с объёмистым капюшоном, откинутым на плечи, и рубаха с короткими рукавами. И меч, судя по всему, был «фирменным» двуручником палаческим. Хотя и висел он на спине, практически скрытый от глаз «маленького, но очень гордого отряда», но торчавшая массивная рукоятка и своеобразная гарда не оставляли сомнений в «родовой принадлежности» оружия… Лишь одна вещь никак не вязалась с облачением палача: широкая повязка, скрывавшая глаза, и притом скрывавшая полностью: никаких прорезей для глаз, ни малейшей дырочки в алой ленте не было. Но, судя по движениям, этому человеку невозможность смотреть на мир своими глазами не мешала. Ведь это был Палач. Палач, именем которого клялись. Палач, имя которого проклинали. Палач, которого так ждали, но дождаться никак не могли…

Он обошёл по кругу Анкха, втягивая носом воздух.

— Так-с, так-с, так-с. А неплохо ты погулял, неплохо. Сколько нарушений-то, а! Сколько нарушений… И как раньше не почувствовал осквернённого тобою Равновесия? Поздно я прибыл, поздно… Но да ничего, разберёмся, разберёмся… Именем Равновесия…

Двуручник сам собою взмыл в воздух, а затем лёг в руки Палача. Пальцы любовно погладили рукоятку, прошлись по металлу клинка…

— Чего же ты медлишь?

На лице Анкха отразилось невероятное напряжение, потребовавшееся ангелу, чтобы произнести этот короткий вопрос. Похоже, хэвенец всё-таки смог обойти ту преграду, что сковывала все его силы.

— А вы… вы… бегите отсюда… Бегите…

— От Палача не скрыться! — короткий смешок слетел с уст Палача, гадливо улыбавшегося…

Но внезапно выражение лица хранителя Равновесия, каравшего любого, кто посягнёт на устои Хэвенхэлла, на равенство сил в нём, изменилось до неузнаваемости. Одурение, удивление, радость, грусть, тень неизмеримо далёкого прошлого — всё это смешалось, рождая что-то невообразимо выразительное, глубокое, невероятное…

Молодой хэллец, совсем ещё юноша, встал рядом с Анкхом. И «ангел», лишь мельком взглянув на «демона», улыбнулся, поняв, что он всё-таки не один…

Взгляд хэлльца горел, горел тем негасимым огнём, что рождают самые сокровенные мечты. А губы… губы сперва шептали, а потом широко раскрывались, рождая крик: «Спасайтесь!»…

«Демон» повторял практически слово в слово то, что минуту назад кричал Анкх…

— Значит, только один из твоего Народа решился спасти своих слуг… — Ищущий пути удовлетворено кивнул: он не один. Он не один, их теперь двое, двое против двух народов…

С обеих сторон уже начали волноваться и воины, и офицеры, и «артиллерия» — маги или волшебники. Многие уже начали спорить со своими офицерами, не понимая, что же про исходит…

К Анкху с тем юношей бледным с горящим взором решили было, приблизиться «ангелы» и «демоны» — но всё же отказались от своей задумки.

— Как же это всё глупо, — наконец прошептал Ищущий пути.

Только тут до него дошло, каким дураком он кажется со стороны.

Ну разве могли волшебники поверить какому-то спятившему «ангелу», или даже предателю, что им грозит какая-то серьёзная опасность со стороны создателей… Но, может, попробовать? Последняя попытка… Всё-таки это попытка, та ещё пытка…

— Глупцы! Народ узнал о том, что вы предательство подготовили! Уходите!!! Спасайтесь!!!