Да забыли про овраги #play_to_return

- А что это у него там белое на левом плече? - спросил Комаров, глядя в экран ноутбука. - Птичка что-ли нагадила? Нет, не переводи, это я так.

Джимми снова заговорил, но на этот раз его речь была совсем короткой.

- Он говорит, что был бы признателен, если бы раз в два-три дня мы связывались с ним по этому номеру. А если ему станет ещё что-то известно - он нам тоже сразу расскажет. И на этом хочет завершить сегодняшний разговор, - сказала Оксана.

- Скажи ему, что я очень признателен за полученную информацию, и что мы с ним непременно свяжемся, как только появится что-то новое, - сказал Комаров и вскинул руку в прощальном жесте: - Гудбай, Америка!

- Гудбай, - улыбнулся Джимми, выслушав Оксану, посмотрел на своё левое плечо и отключился.

- Ну, как вам разговор? - спросила Оксана улыбаясь. - Считаете, что-то нам это добавило?

- Интересно, зачем он звонил? - спросил Комаров, не отводя прищуренного взгляда от экрана. - Не оставил никаких проверяемых сведений о себе, вбросил мутную байку, полюбовался результатом и взял обещание делиться информацией. Очень, очень грубо.

Распадок между двумя холмами резко выделялся обильной зеленью на фоне, покрытых пшеницей, пологих склонов. Мы мчались прямо туда, в скопище огромных кустов, зелёной рекой тянущихся между холмов дальше, чем хватало глаз. И лишь когда до границы кустов оставалось совсем немного, а перед нами вырос дымящийся остов лёгкого танка, с пушкой, направленной в непроницаемую для взгляда, зелёную стену, мне вдруг пришло в голову, что наверняка не я один такой умный, чтобы поискать самоходки в этом месте. А раз умных тут хватает, значит…

- Гриня, стой! - резко скомандовал я, ещё не додумав свою мысль до конца.

Ложкин без колебаний топнул по педалям и я буквально впечатался лицом в маленькое лобовое окошко. Это было больно. Но, глядя на бессильно опадающий тёмный веер разрыва прямо перед носом нашей машины, и услышав, как ударили дробью по броне осколки, я ощутил такое внутреннее удовлетворение, что сразу забыл про боль.

- Левее бери, вот за этот подбитый танк становись!

Ложкин вывернул штурвал и наш бронетранспортёр юркнул за остов подбитого танка. И почти тут же в наше укрытие ударило так, что только обломки железа полетели во все стороны.

- Вот это мы попали, - с нервным смешком сказал я, приникая к маске командирского прицела.

- Никак нет, командир, - отозвался в шлемофоне голос Серпилина. - Я не стрелял!

- Ладно, ладно, - буркнул я, поворачивая рукояти прицела, чтобы оценить обстановку по карте большего масштаба, - что такое идиома, я вам между боями объясню.

Судя по тому, что я видел, покрытое зеленью пространство тянулось на несколько километров, причудливо извиваясь между склонами холмов, и, видимо, повторяя своей зелёной массой изгибы, невидимого из-за кустов, ручья. Шириной в добрую сотню метров, это скопище кустов могло спрятать не то, что несколько самоходок противника, а целую артиллерийскую дивизию. И раз по нам открыли огонь в тот момент, когда мы ещё толком никого не видели, значит противник находился где-то совсем недалеко. Мы стояли к подбитой машине правым бортом и в своё боковое окошко мне хорошо были видны сквозные дыры в танковой броне. Это чем же его тут угощали? Интересно, сможет ли разбитый танк надёжно укрыть нас от огня противника?

Близкий разрыв перед капотом, ощутимо толкнул бронетранспортёр, в броню звонко ударили осколки. Озабоченно посмотрев на здоровую, с ладонь размером, железяку, попытавшуюся проникнуть с улицы в кабину прямо на уровне моей головы, но застрявшую на полпути в толстом железе борта, я приложился к прицелу, оценивая диспозицию.

Вражеских машин по-прежнему не было видно в густых зарослях. Бронетранспортёр аккуратно спрятался за подбитым танком, однако любая попытка выехать вперёд или назад, неминуемо вела к прицельному выстрелу в борт. Но стоять на месте - тоже не вариант. Попробовать развернуться и отъехать назад, продолжая прятаться за подбитой техникой?

А чего я, собственно туплю? У меня же есть рация! Кстати, а у меня есть рация?

Заветные наушники и щиток с перекидным регулятором обнаружились за прицелом командира. Я сдернул шлемофон и нацепив наушники, повернул рычажок в положение "слушать зелёных". На уши немедленно обрушилась лавина переговоров, команд и возбужденных выкриков.

- Эй, кто-нибудь, с броней потолще! - заорал я, зажав тангенту микрофона. - Нашел вражескую арту, нужна помощь!

Толпа продолжала возбужденно галдеть, не обращая на меня внимания. Ну правильно, сейчас не ночь, а у меня нет осветительных снарядов. Обратить на себя внимание будет непросто.

- Зеленые, слушай меня! - рявкнул я, что было сил. - В кустах между холмами, самоходки "синих"!

- Лом, слышу тебя, сейчас помогу, - раздался в наушниках спокойный голос.

- Будь осторожен! - радостно заорал я в ответ. - Лупят по всем, кто приближается!

И принялся натягивать шлемофон.

Новый удар по нашему укрытию сдёрнул башню мёртвого танка с креплений, и сдвинул её в сторону. Справа от меня открылся чудесный вид на зелёные заросли. Ощущение опасности обострило чувства и замедлило время. Требовалось срочно найти новое укрытие, но при этом не попасть под огонь, ожидающей меня пушки, и сделать всё это быстрее, чем снаряд прилетит мне прямо  в окошко.

Буквально несколько секунд хватило мне, чтобы найти на карте в непосредственной близости большую яму, визуально достаточно глубокую, чтобы спрятать там бронированную машину. До неё по прямой было не больше полусотни метров, но находилась она даже ближе к зелёным зарослям, чем наше укрытие. Однако же, выбирать не приходилось.

- Гриня! - скомандовал я водителю. - По моей команде сдашь назад, буквально на несколько метров, а потом - сразу рви вперёд на максимально возможной скорости, и забирай вправо. Серп и Зверь, ваша задача нанести зелёным насаждениям максимальный урон. Вопросы есть?

- Не понял задачу, командир, - отозвался Серпилин.

- И я не понял, - прозвучал в шлемофоне слегка растерянный голос Зверева.

- Плотный огонь по кустам, - нервно сказал я, поглядывая в правое окошко. - Мне нужно, чтобы вы огнём пробили в зарослях как можно более длинный коридор. Так понятно?

- Так точно! - хором отозвались пулемётчики.

- Гриня, поехали!

Бронетранспортёр завыл на низкой ноте, дёрнулся назад, и тут же прыгнул вперёд, и помчался, наращивая скорость. Над головой и в корме загрохотали пулемёты, позади раздался жуткий треск близкого разрыва. Я держался двумя руками за сидение, стараясь не биться головой о борт слишком часто и до рези в глазах выискивал сквозь переднее окошко, разлинованное бронированным жалюзи, такую нужную нам сейчас яму.

- Гриня, ещё правее!

Я уже не понимал что и откуда грохочет, и почему со всех сторон видимость сократилась практически до нуля. Но я видел заветную яму и одинокий кустик над самым её краем, и всеми силами стремился туда, в это условно-безопасное место. И когда бронетранспортёр с рёвом ухнул куда-то вниз, я не испугался, а заорал от радости.

От мощного удар снизу, меня буквально сложило пополам, и я сильно ударился головой о выступающую рукоять, за которую должен был по идее держаться. Оглушенный, с трудом пережидая острую боль в разбитом лице, я сперва решил, что оглох. Но когда нашёл в себе силы повернуть голову и посмотреть на Ложкина, тот, как ни в чём не бывало, сказал:

- Приехали, командир. Какие будут следующие указания?

Я провёл рукой по лицу, убедился, что ни зубы, ни нос не сломаны и только тогда полностью распрямился и посмотрел в окошко правой двери. Чуть выше верхней пластины бронежалюзи, виднелся край почти отвесной земляной стенки. Это значило, что с глубиной я угадал и если сверху у бронетранспортёра что-то и торчит над уровнем земли, то лишь незначительная часть крыши. И пулемёт Серпилина!

- Серп, Зверь, - сказал я хрипло, выворачивая голову, чтобы посмотреть жив ли наводчик. - Как у вас там дела?