Пленники Генеллана (том II)

— Татум, станешь у руля? — спросил Фенстермахер, сталкивая плот с прибрежных камней.

— Нет, я могу грести, — уверенно ответил тот. Действительно, его правая рука вполне компенсировала отсутствие левой, развившись в мускулистый, с резко выступающими жилами бугор, размером с дыню.

— Да, ребята, если бы у вас еще и мозги… — Фенстермахер не договорил. — Беппо, присматривай за Татумом. Мне будет его не хватать, а оставаться с Уилсоном не хочется — от него толк только на камбузе.

— Да, это уж точно, — рассмеялся Шмидт, вскарабкиваясь на борт.

— Ты знаешь, Сэнди, — сказал Уилсон, — если этот умник упадет в воду, мне будет жаль только одного — река протухнет.

— Эй, задницы, это уже мятеж! — закричал Фенстермахер. — Прекратить разговоры и по местам. Беритесь-ка за весла!

Добродушно посмеиваясь, Татум ухватился за весло, за другое взялся Уилсон. Честен и Фенстермахер встали у канатов.

— Эй, подождите! — воскликнул Шмидт. — Лейтенант Буккари идет, — он указал вверх по реке.

Буккари в обрезанном до колен костюме перепрыгнула через валун и подбежала к берегу. Фенстермахер задержал плот, и она успела как раз вовремя.

Восходящий поток был слабым, и Браппе приходилось часто работать крыльями. Краагу приходилось еще хуже, он то и дело терял высоту.

— Не вернуться ли нам на берег? — спросил Браппа, довольный тем, что ему удалось оказаться вверху, над опытным воином.

— Еще слишком рано, мой друг, воздух не прогрелся, — прохрипел ветеран, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. Признать свое поражение он не мог, оставалось только найти хоть какую-то причину слабости. Внизу под ними величаво катила свои воды огромная река, в золотистых лучах она казалась темно-зеленой. Охотники преодолели примерно треть пути и приближались к тому месту, где можно будет рассчитывать только на силу крыльев.

Ниже по течению Браппа заметил длинноногих, загружающихся на деревянную платформу.

— Можно спуститься к реке и пролететь над длинноногими, — предложил Браппа, надеясь таким образом дать старому охотнику возможность выйти из неприятной для него ситуации. Ветерок усилился, парить стало легче.

— В этом нет необходимости, сын вождя, — ответил Крааг, резко взмывая вверх. — Этот поток даст нам высоту, достаточную, чтобы долететь до другого берега.

Юный охотник только кивнул. Поток подхватил обитателей скал и понес через реку. Они уже долетели до ее середины, когда Браппа заметил орлов.

— Спасибо, Фенстермахер, — приветствовала всех Буккари. Она вошла в холодную воду до бедер и легко взобралась на плот, ухватившись за протянутую руку Честена. За ней последовал Фенстермахер. Взявшись за румпель, он отдал последние указания, причем орал так, словно они тонули.

— Вы чуть было не опоздали, лейтенант, — заметил Уилсон.

— И это уже не в первый раз, шеф, — ответила Буккари. — Хочу посмотреть, что у них там с лошадьми. Тукманян сказал, что вы хотите собрать этой травки.

— Главное — забрать мясо, — вздохнул Уилсон, поворачивая весло. — О'Тул говорит, что у них приготовлена целая туша.

Буккари оглядела плот, на бревнах еще оставались пятна крови от предыдущих перевозок. В самой середине платформы лежал трап, специально изготовленный для перехода лошадей с берега на паром. Голдберг с дочкой, весело агукающей у нее на руках, уселась на чурбан. Буккари ласково улыбнулась матери, но та лишь холодно кивнула в ответ.

— Как Хани? — не отступала лейтенант. Ребенок еще только выздоравливал от сильного кашля. Несколько дней назад садовники принесли кисловатое пюре, которым Голдберг насильно накормила дочку. Эффект превзошел все ожидания: кашель пропал, девочка лишь слегка посапывала.

— Лучше, спасибо, — не поднимая головы, ответила Голдберг тоном, в котором тепла было столько же, сколько в северном ветре. Буккари подняла голову и увидела, что на нее смотрит Татум, который недоуменно пожал плечами и отвернулся. Лейтенант поднялась и перешла на нос, где и устроилась, свесив ноги с плота. В сияющих бликах воды — отражении солнечных лучей — мелькали рыбьи спины, кружились насекомые. Что-то бормотал Фенстермахер, скрипели весла в кожаных уключинах. Буккари закрыла глаза и откинулась на спину, на время отбросив беспокойство, не покидавшее ее в последние дни.

Она так и не поняла, сколько времени пролежала в этой сладостной дреме, но очнулась от толчка и, открыв глаза, увидела, что паром вошел в небольшую бухту, удобно разместившуюся среди скал. Лейтенант села и потянулась. Берег был крутой, но невысокий. Честен с причальным канатом уже соскочил на твердую землю. Песчаный обрыв постепенно переходил в пологий, поросший травой склон, еще дальше начинался лес, и в тени деревьев Буккари увидела чей-то силуэт. Так и есть — Макартур и две лошади.

— Доброе утро, лейтенант! — закричал капрал. — Неплохо вы там устроились, а? — у него на груди болтался бинокль.

Последнее время эта троица — Шэннон, О'Тул и Макартур — большую часть времени проводили с лошадьми, это частенько раздражало Буккари. Их длительное отсутствие в лагере казалось ей более нетерпимым, поэтому она хотела поскорее переправить лошадей через реку.

— Да, должно быть, на этом берегу есть что-то такое, от чего люди забывают о своей работе, — ответила она. — Я уж подумываю о том, чтобы самой остаться здесь.

— Ах, лейтенант, что вы такое говорите, — укоризненно сказал Макартур. — Нам здесь нелегко приходится. Но вообще вы правы, лошадей нужно переправлять на тот берег.

Удивительным казалось то, что оба животных вели себя смирно, и транспортировка их, казалось, не должна была представлять особых трудностей. Первая пойманная кобыла вела себя нервно и испуганно, долгое время не позволяла приблизиться к себе, не говоря уж о какой-то работе. Она ничего не ела, не пила и так лягалась, что Макартур начал беспокоиться за нее и даже собирался отпустить. Тем не менее, применяя ту же тактику, что и в первый раз, им удалось поймать жеребца. Когда его поместили в загон вместе с первым животным, оба пленника успокоились, поели и напились, не проявляя ни малейшей враждебности к людям, словно давно привыкли к ним.

Макартур решился даже сесть на кобылу. К его удивлению, животное отреагировало весьма спокойно на присутствие другого существа на спине. Она немного побрыкалась и даже пару раз вставала на дыбы, но потом, как будто признав за человеком право на господствующее положение, смирилась и больше уже не протестовала. Через неделю оба животных уже выполняли основные команды. Вдохновленные успехом, новоявленные ранчеро расширили конюшню и довольно скоро пополнили ее еще двумя животными. Макартур, Шэннон и О'Тул радовались им, как дети, и не отходили ни на шаг.

Резкий свист над головой оторвал Буккари от ее мыслей: два обитателя скал, сложив крылья, в панике неслись к земле. Высоко-высоко над ними в лазурном небе лениво парили два гигантских орла, но чуть ниже третий падал стремительно — черным комком на перехват.

Лейтенант вскочила на ноги. Пикирующий орел рос на глазах, выпущенные когти резали воздух. Хищник был прямо над ними. Буккари рефлекторно оттолкнула в сторону Голдберг с Хани и вслед за ними бросилась в глубокую холодную воду. За ней, поднимая фонтаны брызг, бросились Татум, Уилсон и Шмидт. Река действительно оказалась единственным относительно безопасным местом. На плоту остался один Фенстермахер — решительный капитан парома схватил шест и выставил его навстречу птице наподобие копья.

Охотники раскрыли крылья, замедлив свое рискованное падение. Орел повторил их маневр. Буккари, ухватившись одной рукой за выступ парома, другой смахнула с лица воду и подняла глаза. Макартур стоял на берегу, прижав к плечу винтовку. Охотники со свистом промчались над плотом, скользнули над головой Макартура и исчезли под кромками деревьев, недоступные своему страшному преследователю. Потеряв из вида добычу, орел мгновенно переориентировался. На долю секунды он словно застыл в воздухе, раскинув широкие крылья, скрывшие солнце и отбросившие тень на полберега, включая паром. Его желтые глаза сфокусировались на Фенстермахере, в них засияла древняя врожденная ненависть, смешанная, однако, со страхом.