На пороге мира (СИ)

  - Для пятидесяти тысяч придется взять сумочку побольше, - хлопнул его по плечу и расхохотался администратор боев. Юноша потер плечо и несмело улыбнулся незамысловатой шутке.

  * * *

  Месяц пролетел незаметно. Близились экзамены и стало уже не до глупостей. Учеба отнимала львиную часть времени, заполняя собой мысли и вытягивая силы.

  Лерка повадилась бегать "в гости", и была у них с Леонидом чуть ли не каждый вечер, после того, как тот согласился позаниматься с ними, поднатаскать в физике и математике. Вот теперь и натаскивал.

  Знал он, как выяснилось, потрясающе много, рассказывал интересно, решения и примеры подкидывал необычные, но очень занятные. На все вопросы отвечал, что в Сети выкопал, в их же учебниках вычитал и вообще, они и сами это знать должны.

  Однако, польза от их занятий несомненно была: обе девушки незаметно для себя выбились в лидеры своей подготовительной группы на курсах, где все задания стали казаться для них удивительно простыми и шаблонными, после того, что давал им Лео.

  На вопрос, почему с такими способностями, он сам не хочет поступить куда-нибудь в МИУ Московский Имперский Университет) или МАКИ (Московский Авиа-Космический Институт) или же вовсе улететь учиться на международную планету-университет София, парень пожимал плечами и говорил просто: лень. Ему как-то так, трутнем и тунеядцем неплохо живется.

  Понять и принять такую позицию Анне было сложно. Ведь с такими мозгами, с таким потенциалом, при должном упорстве можно даже в дворяне выбиться! Пусть не в князья, но уж личное дворянство или даже потомственное заслужить можно! И дело даже не в чинах, хотя Табель о Рангах 2278-го года тоже никто не отменял, так ведь дворянское звание можно и просто за выдающиеся заслуги получить, такие как: серьезное открытие в какой-либо области, награждение высшими Государственными Наградами, такими, как Орден Андрея Первозванного, Орден Святого Георгия и Звезда Героя Империи, достижениями в спорте, искустве... Тот же самый Конкурс исполнителей имени Ванессы Мэй, как почитала в Сети про него, победитель получал личное, ненаследуемое дворянство. А ведь Леонид Жестянкин действительно занял там второе место в прошлом году! И запись его выступления в сети на самом деле нашлась!

  Второй в Империи! Во всей огромной, полуторотриллионной Империи!

  На вопрос, будет ли он в этом году участвовать в конкурсе, Леонид пожал плечами и ответил свое коронное: влом. Достал скрипку (стоимость Анна даже уточнять не стала, чтобы поберечь свои нервы) и весь вечер играл для них с Лерой. Причем играл потрясающе! Инструмент в его руках стонал и плакал, пел и смеялся, словно и впрямь был живой. Игра Леонида завораживала. Причем, на субъективный, сугубо личный взгляд Анны, играл он значительно лучше, чем на конкурсной записи. Причем, конкурсной записи победителя этого конкурса, а не только своей.

  Но в этот вечер Леонид не занимался с ними. Пришел поздно, был молчалив и необычно серьезен. На вопросы отвечал уклончиво, поужинал и засел за своим компьютером (который он подключил к экранам домашнего кинотеатра). Запираться не стал, тоже по обыкновению, так что Анна легко могла видеть, что же именно смотрел Лео. А смотрел он анатомический атлас. Причем, внимательно смотрел, делая уточняющие, понятные только ему запросы.

  Мешать ему девушка не стала. Мало ли? Ну,бывает, нет настроения. Или по учёбе какое-то задание сложное (он ведь так и продолжал активно готовиться к поступлению в Театральный Институт). Зачем отвлекать человека?

  * * *

  глава 28

  - Что ж, бой которого мы все ждали! Вызов брошенный Чемпиону! Бой к которому участники шли по трупам своих противников! Встречайте: непревзойденный, неподражаемый, бессменный Чемпион Арены - Валентин Кассель!! - кричал в микрофон коментатор, надрывая горло.

  И в этот раз было от чего: ангар большой, просторный, но и в сравнении с его размерами толпа подобралась внушительная. Даже на вскидку больше трех сотен человек. "VIP-ложа" была заполнена "VIP-персонами" так, что на ней было тесно от телохранителей. Да и для простых смертных организаторы расщедрились на грубые, наспех собранные "трибуны".

  Шум, крики, музыка, полуголые красотки, разносящие напитки, снующие букмекеры, принимающие ставки...

  В клетке же уже стоял вышеозначенный Валентин Кассель. Был он где-то метр восемьдесят шесть ростом, весил немного за восемьдесят, долговязый, смуглый, кудрявый, черноволосый, с колючими черными глазками под тяжелыми надбровными дугами и горбатым, много раз ломанным и восстановленным медиками носом. Двигался он легко и пружинисто, с грацией опасного, хищного зверя.

  Про него ходило много не самых хороших слухов, причем именно о его художествах за пределами арены. Поговаривали, что любвеобильный Валентин любит брать женщин силой. Причем объекты его любви довольными не были. Многие из них попали в больницы, кто-то в тяжелом состоянии, кто-то вовсе не выжил, кто-то угодил в психиатрическую лечебницу... Полиция не могла ничего поделать, так как заявлений от пострадавших не поступало. А от кого поступало, от тех они быстро забирались обратно. Ведь Кассель был не маленькой фигурой в теневом бизнесе авторитета Виктора Лабертовского. Он "работал" с должниками...

  Но при всем при этом он все равно оставался Чемпионом Арены, исступленно сражаясь за это звание, жестоко карая в Клетке рискнувших бросить ему вызов, получая удовольствие от их страданий и боли, зверея от крови.

  И вот к нему вошел новый претендент, новое мясо, совсем еще юный, такой невинный на вид: застенчивая улыбка, ясные добрые лучащиеся светом наивные глаза ангелочка, слегка растрепанные темные волосы, невысокий рост, ладная фигура гимнаста... Такие должны нравится девушкам.

  - И его противник: юное дарование, абсолютно безжалостный убийца, кровью бойцов проложивший себе дорогу к этому бою, милый и хрупкий... Ангелочек Лео!!!! - выдал странное, противоречивое представление комментатор.

  Бойцы сошлись на расстояние готовности. Прозвучал гонг и бой начался.

  Кассель атаковал своими излюбленными размашистыми и сокрушительными ударами ног. Быстрыми и завораживающе красивыми. Лео на пределе сил уворачивался от них, подпрыгивая, подныривая, кувыркаясь... В какой-то момент он вообще отбежал от противника и как последний трус полез на стену клетки, быстро и ловко вскарабкался до самого ее верха.

  Крики, смех и улюлюканье зрительской толпы были ему сопровождением. Но это клетка - тут нет правил, кроме одного: заходят двое - выходит один, второго выносят, хоть и необязательно мертвым.

  Кассель задрав голову удивленно уставился на это "чудо" с ловкостью макаки висящее под потолком клетки - такое поведение он встречал впервые.

  А в следующее мгновение Ангелочек воспарил... Точнее прыгнул. С пятиметровой высоты клетки.

  И полетел точнехонько в Валентина. К чести того стоит заметить, что он почти успел отреагировать. И почти увернулся. И удар обеих ног Лео пришелся не в голову, куда был направлен изначально, а всего лишь в неопорную ногу... Вот только пять метров помноженные на шестьдесят пять килограммов и еще на ускорение свободного падения... Нога Касселя переломилась, словно сухая палка, и обломки костей пропороли кожу. А сам Лео откатился, гася инерцию и поднялся, словно ни в чем не бывало.

  И лицо его оставалось все таким же по-детски добрым, наивным и открытым. Ни следа триумфа, ни следа злобы, ни следа азарта... Чистые глаза ангела.

  А дальше было кроваво, мерзко, страшно, жестоко и медленно. Раненый Кассель не мог сбежать, увернуться или защититься, а Лео планомерно, с деловитостью хирурга на операции, настигал его и причинял боль: дробя мелкие косточки пальцев ног и рук, отрывая ухо, и выковырнув один глаз (второй был оставлен этим маленьким монстром до самого конца, дабы Кассель мог видеть и бояться), ломая кости покрупнее, нанося методичные, не очень сильные, но многократные удары по гениталиям, ломая позвоночник в поясничном отделе, ломая нижнюю челюсть и вырывая обломки кости, а после этими же обломками вскрывая брюшную полость и наматывая теплые кишки на шею жертвы. Собственно ими он Валентина и задушил, совершенно не меняясь в лице, все с тем же добрым и по-детски невинным лицом. Ни тени удовольствия, ни тени брезгливости, даже интереса или напряжения на нем не отражалось. Ничего...