Броневой

— А насилие над девушкой? — добавил так же спокойно Маляр.

— А насилие … — Шапронов качнул вихрами, — да я не знаю. Ника твоя, насколько понимаю, вообще случайно попалась под руку. Не повезло. Девушка она была симпатичная, а отморозки — они отморозки и есть, вот и всё. Кстати, именно из-за случайного характера этого дикого налёта на вашу мастерню, за тобой потом никто не охотился, когда ты ушел. Тебе повезло, а ей нет.

— Да уж, повезло! — зло выплюнул Малярийкин.

— Им просто один Калмышев нужен был, чтобы стрелки перевести. А вы с девушкой — так, налёт.

Помолчали.

— Но потом, ты начал дурить. — Продолжил Шапронов со вздохом. — Зачем то в Скайбокс припёрся. Возле дома моего вертелся. Как я понял, чтобы меня убить, так? Напрасно. Не знаю, поверишь ты или нет, но я лично в том налёте не участвовал. И даже о нём не знал. До тех пор пока из новостей не услышал. И Калмышева к убийству Юнги не я склонял.

— Он имя мне твоё назвал.

— Серьезно? Не может быть. Так и сказал: мне Шапронов предложил Юнгу мочкануть?

Малярийкин подумал.

— Нет.

— Ну так с чего ты решил?

— А что ещё мне было решать в той ситуации? Я знаю, что ты хотел, чтобы Юнга спёкся.

— Лена сказала?

— Да.

Шапронов вздохнул.

— Ну что же, такое было, не спорю. Но мечтать, чтобы конкурент перестал мешать и убить его, да ещё так мерзко — разные вещи. Верно?

— А я не знаю.

— Не веришь мне?

— А что, должен?

— Ну … пожалуй, не должен … Впрочем, я сюда пришёл не оправдываться. Веришь, не веришь — я правду сказал. Смотри сам … В общем, когда ты появился в Скайбоксе, борода тебя не спасла. Ребята из СПС мне в лёт чирикнули: мол, ходит тут паренёк из мастерни, в которой Юнгу мочканули. Зуб, мол, на тебя, Шапрон, точит. Вроде бы, казалось, дело конченное — в Скайбоксе один в поле не воин. Выцепить тебя в подворотне с парой пацанов, да на перо посадить — дело, тьфу! Без шума и пыли. Чисто, гладко. Но тут опять человечек тот вмешался.

Человечек. Малярийкин поднял глаза и остановил неподвижный взгляд на Шапронове, как будто в первый раз увидел. Не сразу, но постепенно до него начала доходить суть того, что говорил командор.

— Видишь ли, КТО — штука опасная, — уловив искру понимания в глазах Малярийкина, продолжил Шапрон. — Люди туда идут в основном из-за денег, когда уже совсем плохо. Естественно, поэтому, основная масса новобранцев постоянно очкует, да трясется из-за копейки. Это плохо сказывается на рейтинге, так как хороших бойцов из подобных уродов не получается по определению — не важно, есть у них талант к игре или нет. А вот ты был — другое дело. Тебя же прямо раздирала ненависть. К тому же технически был подкован. Да и молод, горяч. В общем, человечек тот решил тебя на игру подсадить. И подсадил. Пошёл ты как баран волкам в глотку. Вернее, конечно, как доблестный танкист на игровой полигон.

Малярийкин сжал пальцы в кулак. К нему начала возвращаться злость. Глубинные чувства, словно всколыхнувшись, стали подниматься со дна, увлекая с собой всё тёмное и мрачное, давно запрятанное в душе Малярийкина под замок.

— Однако вскоре начал ты человечку нашему докучать, — говорил Шапронов. — Слишком быстро баллы набирал, начал составлять конкуренцию проверенным «своим» игрокам.

— Своим игрокам? — тупо переспросил Маляр.

— Ну, понимаешь, в обычных условиях после того, как игрок переходит определенный уровень, к нему подходят и делают предложение, от которого он отказаться не может. От бабок кто откажется? Но ты был делом совсем иным, к тебе с лаве соваться было бесполезно. Принципиальный. Да и бои ты сливать не стал бы, верно? Поэтому решил тот человечек тебя мочкануть. Как Юнгу, но проще. Ещё и использовав напоследок. Дело в том, что у убийства Юнги были свидетели. Ты будешь ржать — но как раз те самые чехи, которые убили Калмышева с его девушкой. Понятно, что замочил Юнгу Калмышев. А заказали — лидеры «чешского» ОПГ. Вот только у простых чехов, которые были, конечно, не в курсе гениального замысла руководителей, могли возникнуть вопросы. Чехи ведь не боятся убийств, пойми. Они даже гордятся ими и всякий раз, когда кого-то мочат, выставляют это на показ. Но не в случае с чемпионом КТО, тем более их собственным чемпионом. Понимаешь? Поэтому человечек засуетился. За такой косяк его самого могли на пику посадить — легко. Один из чехов начал задавать ненужные вопросы. Человечек дал команду и — ап! В результате распределения игроков по командам, то есть якобы, совершенно случайно, вы с этим долбанным чехом-правдолюбцем столкнулись почти лицом к лицу. К чему могла привести подобная встреча на Эльбе было очевидно всем заинтересованным сторонам. Ему — прострелили бошку. Тебя — размазали в говнище в тот же вечер, прямо в подъезде дома. И то, что ты выжил после нападения — случайность. Сейчас уже не интересная никому.

На сей раз Малярийкин переварил сказанное быстрее. Он не спорил, не перебивал. Для него вдруг стало важно то, что говорил человек напротив. Об обрезе он позабыл. Многое в голове, пазл за пазлом, щелчком становилось на свои места…

— Ну а чего ты ко мне то сейчас пришел? — спросил он Шапрона, не переставая усиленно, едва не со скрипом извилин, анализировать услышанный рассказ, — объяснить, что ты не виноват? Доказать это нищему бомжу?

Не вставая с дивана, командор выпрямился, сложил руки на груди.

— Да затем, чтобы ты понял, братюнь. Если не виноват один человек, то виноват другой. Если я не виновен в смерти Калмышева и его девушки, то виновен кто-то ещё. Надеюсь, ты допетрил кто именно?

Маляр допетрил.

Надо сказать, Шапронов Малярийкина не подвёл. Спустя ровно сутки после визита супер-героя, в дверь снова требовательно постучали.

Малярийкин привычно прошаркал к двери. Привычно отпер, даже не ставя на цепочку. Посмотрел. Широко распахнул дверь, делая приглашающий жест рукой.

Через порог шагнула Элена.

Такая же Прекрасная, как всегда. Такая же гладкая и воздушная. Такая же тонкая и возвышенная. Малярийкин моргнул. Перед глазами за мгновение промелькнули кадры их последней встречи. Вот, Лена с глоком разносит мозги чешским отморозкам. Вот, Лена в спину убивает засевшего в кладовке бандитского паразита. А вот швыряет собакам отравленное мясцо.

За спиной Лены на секунду мелькнуло крупное мужское лицо. Лена сделала жест, лицо испарилось. Водитель или охранник. Ясно.

Лицо самой Лены в это же время изображало крайнюю возвышенную радость. Очень естественную, после годичного расставания.

— Отлично выглядишь, Маляр! Вижу, у тебя работы невпроворот.

— Я тоже рад тебя видеть. Лен. Ну, проходи.

Но она осталась стоять. Маляр с удивлением заметил, что губы её дрожат.

— Я искала тебя, Маляр, — воскликнула гостья неожиданно хриплым голосом.

— А я старался, чтобы не нашла.

— Зачем?

— Чтобы ты не видела меня таким.

— Раненным? После больницы?

— Поломанным.

Элена проглотила комок. Отвернулась.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— Не точно. Но догадаться не сложно.

— Надеюсь, меня ни в чём не винишь?

— А разве ты в чём-то виновата?

— Звучит как упрёк.

— Звучит, как звучит. Я помню … ты сказала при мне однажды, что ты всегда невиновна. И, знаешь, глядя на тебя сейчас, я охотно в это верю… Лена, знаешь, лучше ты меня прости. Я исчез тогда … мне стоило за год хотя бы тебе позвонить.

Элена очень глубоко вздохнула, словно сбросила гигантское напряжение.

— Вот тут ты прав. Стоило. — Сказала она бесцветно.

— Прости меня, — повторил Маляр.

Она снова развернулась к нему. Резко. Бриллиантовые глаза, такие же зелёные как и триста шестьдесят пять дней назад, сверкали и переливались. В них были … слёзы. Очень удивительные в таком человеке.

Сделав два резких шага, Лена прижалась к его плечу лицом.

Липкое тело Малярийкина, поломанное, усталое и не видевшее женщины всё тот же проклятый год, отреагировало как полагается. Чуть отодвинув от себя Лену, Маляр поправил вздувшиеся штаны, той же рукой огладил её волосы. И мягко подтолкнул в сторону грязной койки.