Удача сталкера (СИ)

Куртку, без сомнения, выбросили за ненадобностью. Потертая, несколько заплат, рукав сильно прожжен и там, где ткань не попала под струю воды, виднелись пятна свежей крови. Чья это может быть кровь? Разрезов или пулевых отверстий не заметно, да что гадать ― кровь, несомненно, была Веркина. Но Вовку заинтересовали даже не повреждения, его заинтересовала сама куртка. Глушак держал в руках настоящее фирменное «камуфло» британской армии, редкого пустынного окраса. Настолько редкого, что подобный костюм он видел всего второй раз в своей богатой на всевозможные знакомства и контакты жизни...

* * *

Он хорошо запомнил тех ребят в светло-желтом камуфляже британской армии. Они год назад жестко наехали на их мирный, деревенский Полис и попытались убедить, что работать надо только с ними и на них. Непонятно откуда свалившиеся на голову братки действовали нагло, напролом, и переговоры быстро переросли в несколько кровавых стычек со стрельбой. Колхозники сумели дать отпор и ряды нападавших серьезно проредили, а когда их поддержали и военные, то налетчики исчезли так же быстро, как и появились. Та история Вовке стоила здоровья ― на одной из «стрелок», быстро переросшей в стычку, ему сломали ногу бампером машины, и нога срослась неправильно. Бегать он теперь не мог, а мог ходить, хромая, и то не слишком быстро. Впрочем, на других боевых качествах его хромота не отразилась, и с хозяином английской куртки захотелось встретиться еще сильнее. И еще он вспомнил. Те ребята ножи носили именно на голени, подобно боевым пловцам. Такая вот фирменная фишка.

* * *

Дождь в лесу неплохо прячет тех, кто не желает быть увиденным или услышанным. Он хорошо скрадывает звуки, впитывает в себя запахи и загоняет природных сторожей ― птичью мелюзгу ― искать убежище поближе у стволов деревьев. Но взрыв закладки под трупом Верки пробился сквозь шелест капель и достиг ушей ненасытных хищников. Стая диких, вечно голодных псов сорвалась с места и устремилась к переправе. Собаки знали точно ― взрывы и стрельба заканчиваются кровью и добычей. Не ошиблись они и в этот раз...

Глушак лежал на берегу Полты, как за бруствером, и водил в направлении визжащей и рычащей в кустах стае стволом автомата, поставленного на одиночные. Переводить патроны на собак не хотелось, а за свою жизнь Вовка не боялся. Его ноги спускались в воду, и в случае прямой угрозы скатиться в речку он мог одним движением. А то, что бегает по лесу и жрет трупы, открытой воды обычно избегает. В воде есть твари гораздо опаснее собак, но им требуются водоемы покрупнее и гораздо глубже Полты. Он тут все, что хотел, выяснил, и ничего не имел против варианта покинуть переправу по воде, но под навесом остался его рюкзак, терять который не хотелось.

Глушак решился. Он метнул петарду в смутно шевелящуюся кучу псов, и та разорвалась со вспышкой, грохотом и дымом. Держа оружие наизготовку, как мог, быстро захромал в сторону навеса и .... о, нет! На сцене появился новый персонаж, вернее, персонажи. Два огромных, не меньше чем полтора метра в холке кабана вышли на поляну, один бросился к собакам, а другой, словно огромная торпеда, рванул прямо на него. В мутную речную воду Вовка входил «щучкой», держа автомат в вытянутых вперед руках.

Вот повезло, так повезло! Из всех так тщательно побранных продуктов, в карманах остались две сушеных рыбины и три галеты. Возвращаться за рюкзаком было нечего и думать ― его наверняка разорвали и сожрали содержимое. Сало с рыбой имеют свойство вкусно пахнуть. Кроме того, твари будут крутиться возле переправы не меньше двух дней, и делать ему там точно нечего. Да, нет продуктов, спальника, палатки, но все оружие при нем, а карманы поясной разгрузки наполнены снаряженными магазинами. Нет, он не сойдет со следа, а ситуации бывали и похуже.

* * *

На первый взгляд может показаться, что у хромого и лишенного продуктов Глушака нет ни малейших шансов настигнуть крепкого и обладающего боевыми навыками незнакомца. У того был широкий выбор из множества тропинок в безбрежном лесном море разросшегося после войны леса и шикарная фора размером в сутки. Кроме того, Вовка не имел ни малейшего понятия, откуда тот выскочил и куда именно уходит. Да тому достаточно просто идти ровным шагом по прямой, но... Но этот мир устроен несколько сложнее и удача сталкера капризна и переменчива.

* * *

Дождь прекратился, на улице темнело, и в разбитом коровнике заброшенной еще до войны деревни отсвечивал углями жаркий костер. Вокруг костровища скакал абсолютно голый Глушак, который пытался одновременно просушить развешенную на палках мокрую одежду и пожарить на углях подбитую с автомата днем ворону. Ворону он ощипал, выпотрошил и тщательно натер соленой вяленой плотвичкой. От густого запаха жареного мяса кружилась голова, и Вовка не расставался с автоматом. Он боялся, что на запах жаркого из воронятины припожалуют не прошенные ночные гости.

Ему повезло. Гости не пожаловали, и одетый в сухое Глушак с удовольствием поужинал, нисколько не смущаясь не привычным запахом. А что? Мясо как мясо, вот только жаль, что соли маловато. Пара галет не помешала бы, или, на худой конец, пюре из сухой картошки с топинамбуром. Вовка горестно вздохнул и уже пятый за сегодня раз достал закатанную в пластик карту-киллометровку. Этими картами барыжили вояки, бойко толкая их по патрону за штуку. Причем патроны шли любые ― хоть охотничьи, хоть автоматные кустарного изготовления.

* * *

Тогда, у переправы, кабан за ним в воду не пошел, но Вовка решил не испытывать судьбу и вылез на другой берег Полты сильно ниже по течению. В лесу нашел разлапистую ель, лязгая зубами, выжал мокрую одежду и, собравшись с духом, выскочил под нудно моросящий дождь. Там, сжав зубы и смирившись со своей судьбой, дал огромный полукруг в поисках следов ― и речку пришлось переходить вброд еще раз.

Вовка знал, что именно искать. Четкий след злодея он заметил и запомнил еще, когда сидел под навесом, на песочке. Оставалось включить логику и понять, как именно вычислить его дорогу, исключив те направления, куда он не пойдет точно. Тогда закатанная в пластик карта впервые легла на Вовкино колено.

Первым делом он исключил все ближние населенные пункты и узловые точки, вроде переправы через Полту. В таких местах можно повстречать людей, что для вора было нежелательно. Радиосвязь работала исправно, и то, что «Вишневый» «выставили» на триста патронов, уже знала вся округа. Следовательно, куда бы вор ни направлялся, он пойдет лесом, избегая опасных и ненужных встреч. Вовка водил по карте горелой спичкой, мысленно сужая район поиска.

Теперь дождь. Нудный моросящий многодневный дождь: кто он Глушаку, враг или союзник? Союзник, однозначно. На влажной земле следы видны отлично, а след от берца даже ливень смоет не так быстро. Кроме того, по сырому лесу особо не побегаешь, и как бы уходящий ни был развит физически и ни торопился ― их скорость с хромым Вовкой окажется примерно одинаковой. А еще, разумеется, дороги. По лесным тропинкам в дождь имеет смысл идти только в случае прямой угрозы. В лесной чаще вода льется за шиворот, ветки хлещут по глазам, а сверху может прыгнуть нечто кровожадное с когтями и зубами. Послевоенные псковские леса кишат хищниками и не место для увеселительных прогулок. Нет, этот парень будет уходить именно дорогой, и осталось выяснить, какой...

Он, наконец-то отыскал эту грунтовку! Убил часа четыре, весь изломался и устал, был момент отчаяния, но ― получите! Грунтовая дорога шириной метра четыре, и по самой середине четкая линия следов. Глушак припал к земле и сразу выяснил, что его противник весом под сто килограммов, идет, не торопясь, и пытается охотиться. Вовка обрадовался и воспрял духом, но опускался вечер, он устал, дрожал от сырости, по ногам била висящая на поясе ворона, и он направился в сторону разбитых коровников, которые были обозначены на карте в километре от дороги.

Ночь прошла тихо, сухо и безопасно. Перед тем как завалиться спать, Вовка нашел большой ржавый лист железа и установил его над костром. Получилось нечто, похожее на классическую лесную «нодью» под косым навесом, и он отлично выспался, сладко потягиваясь во сне под мягкими волнами тепла. В четыре утра проснулся, позавтракал разогретыми на углях остатками вороны, выкурил одну из десятка оставшихся сигарет и экономно припрятал окурок в детский пластмассовый пенал, заменявший ему портсигар.