День Победы. Гексалогия (СИ)

— Вперед, — приказал Мартинес, встав и махнув рукой в направлении дороги. — Смотреть в оба! Если кого-то увидите — огонь на поражение! Джилли, прикрой нас! Будь на связи! Пошли, парни!

Капрал Стивен Джиллис упал за ближайший камень, направив на шоссе полуавтоматическую винтовку Mark-11 mod.0. В мощный оптический прицел «Леупольд» LRT переменной кратности он мог видеть все, что происходит среди вздымавшихся над автострадой клубов дыма и пыли, и был способен с первого выстрела вогнать пулю калибра.308 в цель размером с лист блокнота за сотню ярдов. Остальные моряки, не сводя стволов и напряженных взглядов с ленты дороги, загроможденной горящими машинами, редкой цепью двинулись вперед.

— Внимание, движение на двух часах! — раздался в наушнике чуть искаженный шумом помех голос снайпера, прикрывавшего моряков. Услышав это, Энрике Мартинес развернулся, и ствол его карабина оказался направлен прямо в грудь выскочившему из-за расстрелянной машины чеченцу.

— Эй, стоять, — крикнул капитан, даже не поняв, что произнес это по-английски. — Брось оружие!

Это был совсем еще мальчишка, на вид лет восемнадцати или еще моложе. Но на нем был разгрузочный жилет, на голове — зеленая повязка, как у настоящего вахабита, а в руках — автомат АКМС с кривым магазином и складным плечевым упором.

— Оружие на землю! Живо!

Чеченец помедлил пару секунд. На него уже были нацелены с полдюжины стволов, морпехи обступили боевика со всех сторон, и их пальцы подрагивали на спусковых крючках. Парень затравленно глядел на американцев, он был напуган, перепачкан копотью, а из ушей бежали по грязным щекам струйки крови. Внезапно чеченец, оскалившись, точно безумец, и что-то прокричав, вскинул «калашников».

— Огонь!

Морпехи нажали на спуск, не дожидаясь команды капитана Мартинеса. Затрещали автоматные очереди, сам Энрике выпустил в упор три или четыре патрона, и видел, как чеченца сбило с ног свинцовым шквалом. И тотчас где-то за спиной раздались частые выстрелы из снайперской винтовки, отрывистые, сухие, как удары кнута.

— Джилли, доклад! — прокричал в микрофон Мартинес.

— Пулемет на семи часах! Цель поражена! Чисто!

— Чертов сопляк, — Мартинес, не ослабляя хватку на оружии, подошел ближе к расстрелянному едва ли не целым отделением чеченцу, убедившись, что зрение его не подвело. Это был мальчишка, даже бороду отрастить еще не успел, так, какая-то клочковатая щетина. Но, черт возьми, у него было оружие в руках и он хотел стрелять в морских пехотинцев, хотя достаточно было просто бросить автомат на землю, и тогда этот пацан остался бы жив.

— Сэр, кто-то идет, — один из моряков, вооруженный вместо карабина полуавтоматическим дробовиком «Бенелли» M1014 JSCS двенадцатого калибра, указал на фигуры людей, возникшие по другую сторону дороги. Один из незнакомцев размахивал чем-то белым над головой, но Мартинес уже видел оружие в его руках.

— Внимание! Огонь открывать по команде! Смотреть по сторонам!

К американцам вышли трое, явно не чеченцы. Первым шагал плечистый упитанный мужик с роскошными усами подковой. В одной руке у него был белый платок, второй он держал за цевье странную винтовку, похожую на АК, но с необычно длинным стволом, трубой оптического прицела над ствольной коробкой и ортопедическим прикладом с вырезом. Слева от него пружинисто шагал парень в потертом выцветшем камуфляже с трехцветным шевроном на рукаве и с автоматом АК-74 на плече, а справа — еще один мужчина в штатском и с обычной двустволкой.

— Стоять! — крикнул Мартинес, на этот раз уже по-русски. — Ни с места! Кто такие?

Этих троих парни Мартинеса могли снять за три секунды, но капитан видел движение на гребне невысокого холма и был уверен, что он и его моряки тоже на прицеле. Правда, сам холм был на мушке у «Кобры», зависшей вне досягаемости из стрелкового оружия, и одного залпа хватило бы, чтобы срыть холмик до основания.

— Я глава администрации станицы Осиновской, — назвался усатый мужик. — Эти бандиты хотели напасть на наш поселок. Мы — отряд местной самообороны. Спасибо, что вмешались!

— Стойте на месте, — повторил командир морских пехотинцев. — Иначе откроем огонь!

Поднеся к губам микрофон рации, Энрике Мартинес переключился на частоту базы, четко произнеся:

— Гнездо, это Птица-один! Противник уничтожен, у нас есть раненый! Здесь вооруженные гражданские из числа местных жителей, Гнездо! какие будут указания?

— Птица-один, приказываю разоружить все незаконные формирования, — немедленно отозвался командир батальона, словно только и ждал, когда Мартинес выйдет на связь. — Повторяю, гражданских разоружить!

Переговоры заняли не больше минуты, и все это время трое русских, так и не выпустившие оружие из рук, хотя и направившие стволы в землю, стояли неподвижно, словно изваяния. На каждого было направлено не меньше двух стволов. Напряжение повисло в воздухе, становясь таким же ощутимым, как запах горелой резины, от которого першило в горле. Морпехи едва сдерживались от того, чтобы нажать на курок, изрешетив ничем не прикрытых русских, выглядевших на удивление спокойными.

— Вы обязаны сдать оружие, — потребовал Мартинес, выйдя вперед и взглянув в глаза назвавшемуся главным русскому.

— С какой стати? Посмотри вокруг! На нашу станицу хотела напасть вооруженная до зубов банда, рыл сорок, не меньше! Нас никто не защитит кроме нас самих! Здесь ни власти, ни закона! И мы не обязаны выполнять ваши приказы, эта территория вне вашей зоны ответственности! Это из-под вашего крылышка сюда притащилась целая банда, и не в первый, между прочим, раз!

— Это не бандиты, это дети, — помотал головой Мартинес. — И вы их расстреляли из засады.

— У этих детей до черта оружия, и совсем не игрушечного! Они сюда не погулять приехали, мать вашу! Подумай, что они сделали бы с нашими женщинами, если бы нам нечем было их остановить! Американец, это наша земля, и мы хотим ее защищать, защищать наших детей, наших жен, наши дома! И будем это делать! Мы не воюем с вами, и не воюем с чеченцами, но никому не позволим приходить в наш дом с оружием, грабить и насиловать! Если хотите стрелять — жмите на курок сейчас!

— Черт возьми! — разозлился офицер. Энрике Мартинес понимал, что приказ штаба ошибочный, оттуда, наверное, плохо видно, кто бандиты и террористы, а кто просто спасает свои жизни. И он принял решение, сказав русскому: — Убирайтесь отсюда, живо! Если через пять минут мы увидим кого-то из вас, откроем огонь!

Русские развернулись, двинувшись обратно на холм под пристальными взглядами моряков, постоянно ожидавших какой-то хитрости. И лишь окончательно убедившись, что русские уходят, Энрике Мартинес скомандовал:

— Собрать оружие! Стаскивайте трупы на обочину! Выставить наблюдение!

Пока четверо моряков, вооруженных снайперской винтовкой и пулеметом, контролировали подходы к шоссе, остальные, в том числе и капитан Мартинес, считавший, что офицерские погоны даны вовсе не для того, чтобы отлынивать от работы, занялись тем, что один из морпехов назвал, матерясь, «генеральной уборкой». Кто-то тащил на обочину тела убитых чеченцев, подхватив их за руки-ноги. трупы выкладывали в ряд, и Энрике Мартинес с удивлением понял, что из десяти мертвецов девять погибли, не дожив и до восемнадцати лет, и короткие бородки не могли обмануть командира морских пехотинцев.

— Это же пацаны, — с удивлением воскликнул моряк, только что кинувший на обочину замотанный в обрывки камуфляжа кусок пропеченного мяса, в котором едва угадывались очертания человеческого тела. — Сопливые щенки, а не «духи»!

— Эти щенки всей стаей запросто порвут кого угодно, — хмыкнул Мартинес, указав на кучу оружия, собранного в разгромленной колонне.

Трофеи американцам достались солидные. Кроме АК разных модификаций морпехам достались почти целыми три пулемета ПКМ и пара легких РПК с рожками или дисковыми магазинами. В одной из машин нашли целый вещмешок, полный ручных гранат, а в другой — связку противотанковых гранатометов РПГ-26. Энрике Мартинес только поежился, представив на миг, что гранатометы не лежат мирно в багажнике, а оказались в руках чеченцев в тот миг, когда над шоссе появились американские вертолеты. Талибы, набившие руку, еще воюя с советскими солдатами, залпом из десятка РПГ могли сбить вертушку почти со стопроцентной вероятностью. Глупо было полагать чеченских боевиков, сражавшихся с русскими уже почти двадцать лет, менее искусными.