Эпоха возрождения (СИ)

Завадский Андрей Сергеевич

Эпоха возрождения 1

Эпоха возрождения

Глава 1

Мы не ангелы, ангелы святы,

И не плачет по нам тюрьма,

Мы, Россия, твои солдаты,

Мы такие, как ты сама.

М.Калинкин, "Чеченская война"

Северодвинск, Россия - Москва, Россия

2 июня

Черная "Волга" медленно двигалась по лабиринту ангаров и пакгаузов, ослепляя фарами время от времени попадавшихся навстречу водителей электрокаров и погрузчиков, сновавших туда-сюда по территории производственного объединения "Севмаш", словно трудолюбивые муравьи, несмотря на поздний час. Да и сам огромный судостроительный завод, крупнейший в России и один из крупнейших в мире, индустриальный гигант, наследие "тоталитарного прошлого", кормившее в самые голодные для страны времена за счет одних только экспортных заказов десятки тысяч работяг, их жен, детей, походило на колоссальный муравейник, каждый обитатель которого четко и без излишней суеты выполнял свою задачу. Было уже глубоко за полночь, а тысячи рабочих не покидали гигантские цеха, и лишь немолодой мужчина, расположившийся на заднем сидении лавировавшей по причудливому техногенному лабиринту "Волги", казалось, просто дремал, не замечая ничего вокруг.

Автомобиль выкатился на пирс, и водитель, обернувшись, негромко окликнул своего пассажира:

-- Алексей Ильич, мы на месте!

Генеральный директор "Севмаша", человек, отвечавший за бесперебойную слаженную работу невероятно сложного организма, отвечавший как никогда сурово сейчас, по законам военного времени, открыл глаза. В его взгляде не было ни намека на сон. Распахнув дверцу, он выбрался из салона, с наслаждением потянувшись и взмахнув пару раз руками, разгоняя по затекшему телу кровь. "Волга", негромко урчавшая идеально отлаженным движком, будто сытый кот, осталась позади, а Герасимов, сделав несколько шагов, остановился на самом краю пирса. Тяжелые волны с мерным плеском вновь и вновь ударялись о бетонный монолит, разлетаясь веером брызг. Отсюда открывался идеальный обзор на гавань, в которой теснились черные лоснящиеся "тела" множества субмарин, только пришедших на "Севмаш" для очередного ремонта или модернизации, либо готовившихся покинуть судостроительный завод и вернуться к боевой службе, возвращаясь в места постоянного базирования.

Не без внутреннего удовлетворения Алексей Герасимов окинул взглядом диковинную техногенную панораму. В нескольких шагах от него из воды выступал рукотворной горой покатый корпус новейшего стратегического ракетоносца К-550 "Александр Невский", принадлежавшего к проекту 955 "Борей". А часовой в черном бушлате, стоявший навытяжку у спущенного на берег трапа с автоматом поперек груди, с интересом и ожиданием смотрел на генерального директора верфи, наверное, каким-то шестым чувством угадывая скорые перемены, ждущие его и всю до последнего матроса команду атомного ракетоносца.

Атомоход четвертого поколения, вобравший в себя все достижения отечественной теории и практики подводного судостроения, даже внешне выгодно отличался от предшественников, производя впечатление легкости и стремительности. Над округлым лоснящимся корпусом возвышалось ограждение рубки, а вот "горб", обтекатель ракетных шахт, был почти незаметен в отличие от субмарин предыдущего типа "Дельфин", на смену которым и предстояло придти новым "Бореям".

Строительство новых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения стало одной из самых амбициозных программ российского флота, самой стабильно финансируемой на фоне продолжавшегося безденежья, усугубленного повсеместным и беззастенчивым воровством, и, возможно, самой успешной, если бы не непредвиденные обстоятельства. Внезапная агрессия США, ставшая известной всему миру, как операция "Доблестный удар", нарушила планы политиков, военных моряков и кораблестроителей, прочивших полдюжины атомоходов в качестве основы морских ядерных сил России на ближайшие десятилетия. В тот день, навсегда изменивший судьбу и России, и, без преувеличения, всего мира, когда с моря на Северодвинск волнами летели американские крылатые ракеты, большая часть подлодок оставалась застывшими на стапелях безжизненными грудами металла. Лишь "Юрий Долгорукий", головной корабль, ставший одним из самых впечатляющих "долгостроев", успел выйти на ходовые испытания. Но он так и застрял в гавани на долгие месяцы, казалось, забытый всеми, не сумевший, попросту еще неспособный, защитить огромную страну от вероломного нападения, выполняя ту важнейшую миссию, ради которой трудились, не жалея сил и не считаясь ни с чем, тысячи русских людей.

В прочем, сейчас Анатолий Герасимов, которому ввиду более высокого статуса, даром, что оставался он лицом сугубо гражданским, было известно чуть больше многих обывателей, сознавал, что даже успей "долгорукий" заступить на боевое дежурство, мало, что изменилось бы, и его ракеты не спасли бы тысячи жизней, оборвавшихся тем майским днем и позже, во время оккупации, когда Россия фактически перестала существовать, как самостоятельное государство, превратившись лишь в территорию, населенную миллионами растерянных людей, полностью покорных воле победителей. Дело было не в ракетах и боеголовках, а в отсутствии воли и решимости тех, кто был наделен властью отдавать приказы, в неготовности их поставить на карту все, включая собственные жизни, ради сохранения независимости державы.

Давний враг тогда мастерски сыграл на чувствах и желаниях людей, стоявших во главе страны. Ультиматум, выдвинутый правительству России, был принят, и под угрозой немедленного нападения премьер-министр арестовал президента Швецова, единственного, кто был готов драться до конца. Наверное, тем, кто стал во главе заговора, фактически совершив переворот, казалось, что они действуют во благо, что опасность миновала, но именно в тот момент, когда верховная власть в стране исчезла, враг нанес удар, добившись успеха.

Лишь немногие смогли или просто осмелились сопротивляться. Командующий Северным флотом России, нарушив прямой приказ главы правительства Самойлова вернуться в базу, направил свою эскадру, в которой были собраны все остававшиеся боеспособными корабли, навстречу армаде врага, надвигавшейся с запада, пяти авианосным ударным группам ВМС США, каждая из которых мощью могла сравняться со всем российским флотом. В неравном бою, исход которого и не мог оказаться иным, были уничтожены ракетные крейсеры "Петр Великий" и "Маршал Устинов", а также "Адмирал Кузнецов", так и оставшийся в истории единственным российским авианосцем. Погибли или получили повреждения, исключавшие возможность продолжить службу, большие противолодочные корабли "Адмирал Чабаненко", "Североморск", "Адмирал Левченко", эскадренные миноносцы "Безудержный" и "Гремящий". Но русские моряки, даже сознавая, что обречены, сражались яростно. Крылатые ракеты "Гранит" и "Вулкан", прорвав хваленую систему ПВО "Иджис", пустили ко дну два американских ракетных крейсера, нанеся тяжелейшие повреждения атомному авианосцу "Авраам Линкольн", символу морской мощи Соединенных Штатов, позже добитому смелой атакой русских подводников.