У кладезя бездны

Операция, которую предстояла провести Паломнику — была ему хорошо знакома, только на сей раз он был на другой стороне баррикад, из охотника превратившись в жертву. Выслеживание людей в толпе — именно то, что нужно уметь делать, если ты хочешь спокойно жить в своей колонии и не допускать возникновения терроризма. Он прекрасно знал все последние новшества в этой области. Команды шпиков теперь координировали беспилотные самолеты — разведчики, способные висеть в воздухе от нескольких часов до пары суток. Существовали самые разные способы незаметно для окружающих и для самого объекта пометить цель, очень многое в этом вопросе сделали русские в Персии, чей опыт теперь изучали антитеррористические подразделения всего мира. Шпики могли показывать на нужный объект лазером, встроенным в мобильный телефон или ручку, причем лазер работал в невидимой человеческим глазом части спектра, и его луч можно было видеть только оператору беспилотника или тому, у кого есть очки со специальным покрытием. А очки эти — с виду как обычные, противосолнечные очки, которые на солнечном, жарком Востоке носят все. Русские использовали какой-то материал, он одновременно был и светящимся, в невидимой части спектра, естественно, и слаборадиоактивным. Провокатор пожал тебе руку, похлопал по плечу или спине при объятьях, ты схватился за какое-то письмо или вещь, которая вызывает подозрения — и все, ты уже не затеряешься в толпе, эти пятна будут прекрасно видны и в очки и камерам беспилотника. Североамериканцы — проводили на своем полигоне испытания миниатюрного беспилотника, на котором была не только простейшая камера, но и боевая часть сорокамиллиметровой гранаты от подствольного гранатомета. Все это он знал, тщательно изучал и сам не раз принимал участие в выслеживании террористов на людных улицах Триполи и Могадишо. Теперь же — ему предстояло оценить опасность встречи и возможность провала на месте — а потом думать, что делать. Он был одинок в этом городе, у него не было ни поддержки, ничего…

Выйдя за улицу до вокзала — уже было не протиснуться, толпа спешила, кто к поездам, кто в город, ревели машины и ослы — он погрузился в толпу. Нет, здесь его не будут брать, просто не смогут — слишком много народа. Ни бронемашина, ни полицейский взвод немедленного реагирования просто не сможет протолкаться к нужному месту в этом столпотворении…

На углу — черно-белый полицейский внедорожник, совершенно затертый толпой и движением. Трое полицейских, все трое черные. Двое спят.

Он включил только недавно купленный радиоприемник, он был размером с пачку сигарет, новый совсем. Последний писк моды здесь — африканцы любят что-то слушать, неважно музыку или радио, видимо так — они не чувствуют себя одинокими. Радиоприемник этот — был способен ловить в том числе и полицейскую волну: язык амхари он понимал плохо, но резкий всплеск обмена в эфире или наоборот — молчание скажут ему то, что он хочет узнать. Но нет — похоже, что все нормально — ленивый перебрех, кто-то кого-то вызывает…

Сунув почти невидимый со стороны наушник в ухо, он медленно перемещался в толпе, внимательно смотря по сторонам. Беспилотник он, конечно, не увидит, его невозможно увидеть, если он здесь — но вот снайперов на крышах близлежащих зданий вполне может засечь. Или крупную грузовую машину, или легковую с лишними антеннами. В отличие от террористов — он прошел специальную подготовку, знал что искать, какие невидимые обычному глазу признаки свидетельствуют о проведении здесь скрытой специальной операции. Немцы, по-видимому, знают, кто он такой, знают и его уровень подготовки — но чисто они не сделают. Потому что если имеешь дело с непрофессионалами, играешь легко — то мгновенно перестроиться на игру с чемпионом мира уже невозможно…

Похоже — все-таки ничего нет.

Оставалось еще одно.

Возвращаясь, он на мгновение приостановился у полицейской машины, достал пачку сигарет, зажигалку. Чиркнул зажигалкой, прикурил… никто и не заметил, как пламя зажигалки коснулось не только кончика сигареты — но и еще одной трубки, размером с саму сигарету, даже чуть побольше. Убирая сигареты в карман, он выронил эту трубку и ногой пихнул ее под полицейскую машину…

Через несколько секунд — приглушенно грохнуло…

Это сделал он сам. В магазине купил простые, детские хлопушки, немного модифицировал их, насыпав быстрогорящего пороха из разобранных автоматных патронов. Простейший инициирующий механизм от хлопушки — остался неизменным…

Находясь в нескольких метрах от пострадавшей машины, он увидел, как открылась дверь и из машины, толстый как слон — выпал полицейский. Он решил, что совершили теракт — и поэтому ломанулся прямо сквозь толпу и упал…

Он наблюдал за суматохой примерно десять минут. Полицейские в конце концов поняли, что это — какая-то хулиганская выходка, не более того. Один из них поставил антенну рации на место (а постоянно держать нельзя — украдут!), начал разговаривать с начальством. Второй — с досады вытянул дубинкой по спине какого-то пацана.

Похоже, чисто…

К зулусу, торгующему у вокзала — он подошел, когда почти стемнело и народу стало поменьше. У него здесь была торговля — он продавал всякую всячину, которая бывает нужна — дешевые часы, моток веревки, небольшой нож, сумка для путешествующих на поезде — все в этом роде. Торговля, по-видимому, шла бойко.

— Савубона — поздоровался Паломник

— Нгикхона… — ответил торговец, упаковывая в большие, прочные сумки остатки товара

— Унджани?

— Нгияфила, нгиябонда. Вена унджани? [55]

— Ангифили какхулу. Нгифуна Уджамбу… [56]

Торговец пожал плечами

— Воза хами [57]…

Впрягшись вдвоем в телегу, они прошли улицей, потом — еще одной, с обеих сторон которой были огромные, многоэтажные, построенные немцами и местными богатеями склады, с которых снабжался город. Потом — они вышли в место, которое называлось «кибера» — это название пошло от самых больших трущоб Африки и стало уже нарицательным…

Если отойти немного от темы: трущобы — это проклятье, но проклятье стран с теплым климатом. Исключительно. Почему то так получалось, что нации севера — русские, англичане, германцы, североамериканцы — даже потерявшие свою родину французы — никогда не знали трущоб и культуры трущоб. Возможно, потому что на севере условия и климат не такие благоприятные, зимой температура падает ниже нуля по Цельсию и в трущобах жить просто невозможно. Какой-то период возникновения и развития трущоб в этих странах был в то время, когда люди с земли переселялись в города и начинали работать на больших заводах. Но годам к сороковым — трущоб не осталось совершенно: частично это было связано с борьбой рабочих за свои права, частично — с государственными ограничениями и требованиями, потому что в то время все государства и правительства всех ведущих стран опасались коммунизма и наиболее агрессивной и заразной его формы — троцкизма. Поэтому — трущобы на севере появились на очень короткий по историческим меркам срок.

А вот в Африке, Латинской Америке — дело с этим обстояло плохо. Культура трущоб воспроизводила сама себя. Теплый климат, в котором не надо возводить жилье с капитальными стенами и системами отопления, низкое самосознание населения и привычность к самым примитивным условиям существования — того же африканца не заставишь построить себе нормальное жилище и жить в нем — все это работает на культуру трущоб. Ярким примером трущобизации является Бразилия — и антипримером является Аргентина. Если в начале двадцатого века обе страны находились на одинаковой ступени развития, то потом их пути кардинально разошлись. Бразилия — вышла из-под влияния Португалии и так и не попала в вассалитет одной из великих держав. Аргентина — с тридцатых годов находилась в зоне влияния Германии, а в восьмидесятом, когда стало понятно, что Великобритания точит зубы, подписала акт о протекторате со Священной Римской Империей. Теперь, в новом, двадцать первом веке — Бразилия была страной с совершенно разрушенной государственностью и полыхающей в стране войной — а Аргентина стала лидером всего цивилизованного латиноамериканского мира и кусочком Европы в новом свете. Вот так вот — тоже бывает…