Проклятие Шалиона

старшего настоятеля Кэсерил не испытывал недостатка в добровольцах – ни в городе, ни в храме, – жаждавших доставить письмо принцессы в Кардегосс. Тех, кто был на стороне молодой пары, становилось все больше. Не успевшие приехать на свадьбу стекались в город к празднованию Дня Дочери. Молодость и красота притягивают сердца людей, как могущественный талисман; близившийся сезон леди Весны, сезон обновления, стал символизировать для всех начало правления Исель.

И Кэсерил знал, что никто из пребывавших ныне в Тарионе не забудет это время надежд; память о нем будет светиться в их глазах и тогда, когда они будут смотреть на уже умудренных зрелостью Исель и Бергона.

Поздним вечером, когда большинство горожан укладывались в уютные постели, дюжина избранных посланцев садилась в седла. Кэсерил провожал их. Он вручил документы настоятелю, который ехал с ними, – сдержанному господину, достигшему в ордене Отца этого высокого духовного чина, – и улыбнулся марчу ди Соулду, включенному в отряд в качестве свидетеля со стороны Бергона. Наконец посланцы принца и принцессы тронулись в путь. Палли проводил Кэсерила до дворца ди Баосия и пожелал ему спокойной ночи.

Когда Кэсерил поднимался по лестнице на галерею, в голове его легкой тенью промелькнула мысль, от которой шаги его стали тяжелее. Проклятие ложилось тяжким грузом на самые светлые надежды. Лет десять назад молодой Орико начинал свое правление, будучи таким же энергичным и волевым, как Исель. Он словно верил, что черное облако можно победить, если вложить в борьбу достаточно усилий, доброй воли, благородных порывов. Но все пошло не так…

Есть судьба и похуже, чем стать ди Льютесом Исель, подумал Кэсерил, он может стать ее ди Джироналом. Сколько разочарований и разрушительных ударов проклятия сумеет вынести преданный человек, прежде чем начнет терять рассудок, наблюдая, как молодость и надежды превращаются в дряхлость и отчаяние? И каким бы ни был Орико, он держался очень долго, позволяя следующему поколению выиграть время, поймать удачу. Словно упрямый маленький герой, он затыкал своим телом дыру в плотине, не давая напирающим темным водам проклятия затопить тех, кто мог спастись. Пока не захлебнется и не утонет сам…

Кэсерил приготовился ко сну и к ночной атаке, но Дондо был нынче странно тих. Устал? Собирается с силами? Ждет… Несмотря на сознание его зловещего присутствия, Кэсерил, ожидая, незаметно уснул.

Слуга разбудил его за час до рассвета и провел в один из внутренних двориков, где маленькая свита принца и принцессы ожидала начала службы. Воздух был холодный и влажный, но прямо над головой виднелось несколько звездочек, обещая скорый и ясный рассвет. Вокруг центрального фонтана, по ибранскому обычаю, были разложены коврики, на которые молящиеся могли вставать на колени или при желании ложиться распростершись. Исель и Бергон стояли на коленях бок о бок. Леди Бетрис встала между принцессой и Кэсерилом. Ди Тажиль и ди Сембюр, позевывая, поспешили присоединиться к ним вместе с еще дюжиной дворян