Ностальгия

перли их в комендатурах и укрепленных административных зданиях. Полиция устранилась от процесса и теперь демонстративно ловила только уголовников и мелких жуликов, вылезших из окраинных трущоб в надежде поживиться под шумок. Красная повязка теперь не спасала грабителя, и если выдавался случай, копы с удовольствием арестовывали мелкие группы революционеров, отбившихся от основных сил, применяя оружие на поражение при малейшей возможности. Впрочем, задержанные все равно скоропостижно умирали в камерах от острой чахотки или внезапного сердечного приступа. Глядя на посиневшие лица и вывалившиеся изо рта языки, полицейские медицинские эксперты только качали головой, подписывая заключения о смерти.

Теперь уже сматывают удочки не просто рядовые герильос — тайком оставляют свои посты и переодевшись в рванье, набитое драгоценностями, уезжают старшие сотрудники Безопасности, руководство полиции, революционной мэрии. Оставшиеся трясутся возле своих сейфов в глубине казарм и комендатур.

И вот настал день, когда наемники подожгли свои казармы и начали отход из города. Ощетинившись стволами, они двигались по всем правилам — разведка на колесных мотоциклах, моторизованный авангардный отряд, саперы, основные группы и обозы, фланговое и арьергардное охранения. В них не стреляли на этот раз — просто издевательски свистели из окон. Они уходили на Северо-Запад — шоссе на Нью-Салвадор было услужливо оставлено открытым. Но имперской авиации не удалось поживиться — в западном предместье наемники подожгли и бросили всю технику и растворились среди домишек, мелкими группами просачиваясь через перелески в джунгли.

Мы уже перестали менять квартиры каждую ночь — город практически наш. С относительным комфортом я устроился в отеле “Копакабана” под надежной охраной целой стрелковой группы. Я хожу на службу, как на посменную работу. Буднично и без страха. В отсутствии постояльцев персонал отеля рад и таким клиентам, как мы. Единственное неудобство — вот уже пару недель нет горячей воды и обед из простой овсянки в ресторане стоит дороже прежнего банкета, но мне плевать — я счастливый обладатель имперской наличности, что регулярно поставляет мне служба майора О’Хара. Каждую ночь после возвращения из очередной стычки, я снимаю стресс и напряжение посредством жарких объятий черноволосых бестий с восхитительно мягкими губами. Посредством этих объятий я пытаюсь передать Шармиле свою страсть и любовь. И крепкозадые смуглянки с благодарностью воспринимают мою искренность, удивляясь самим себе и еще больше — необычной для белого страстности.

И все— таки я продолжаю чувствовать себя неуверенно. Как-то подозрительно хорошо все идет. Весь мой скудный опыт гласит -если сейчас тебе спокойно — жди беды. Жизнь солдата — сплошные качели. Если не наступил на мину в патруле, не торопись радоваться — завтра снайпер прострелит тебе ногу. Если нарвался на засаду, не падай духом — завтра подвезут свежий сухпай и даже пиво. Убили товарища у тебя на глазах — ну что ж, тем больше шансов за то,