Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра

Культовая битловская песня, между тем, иссякла, и DVD-плеер ни к селу, ни к городу грянул: «По диким степям Забайкалья, где золото роют в горах…». Поражённый такой жанровой всеядностью, подполковник уставился на странноватого меломана:

– Пёстрый репертуар у вас на диске!

– Да-да! – покивал тот радостно. – Этакое, знаете ли, попурри! А может – ассорти…

Самоотречённо вкушая гастрономические дары, Роджер проводил втихую разведку боем: что это за бомж эпикурейского разлива? Имеет ли он отношение к анонимному «динозавру»?

А тот витийствовал:

– Человечество по маковку погрузилось в свои компьютеры, завязло в глобальной сети интернета. Не оценив всех прелестей реального мира, эти кретины ринулись в мир виртуальный. Аж из порток выпрыгивают от счастья, мизерабли…

Весёлый Роджер выражал собеседнику полное своё согласие: вот уж мизерабли – так мизерабли!

Уписывая сочную свинину, доцент развивал мысль:

– Мне не по пути с этими дебилами, которые всю жизнь пытаются сделать виртуальной: экономика мыльного пузыря, политика мыльного пузыря, общество мыльного пузыря! И пускай я (увы!) приговорён к пожизненному заключению в таком, с позволения сказать, обществе, но разделять его интересы не намерен! И не намерен жевать виртуальную осетрину и запивать виртуальным коньяком!

Ледогоров щедро полил ненавистное мясо кетчупом «Чили», демонстрируя: «И я не намерен! Руки прочь от радостей естества!».

Плеер тем временем покинул дикие степи Забайкалья и выдал: «Ах, крокодилы, бегемоты, ах, обезьяны, кашалоты, ах, и зеленый попугай!». Отдавшись искусству, хозяин набарабанил пальцами пару тактов и кивнул удовлетворённо. После чего вновь озаботился туманной человеческой юдолью:

– В этой исправительно-трудовой колонии, именуемой жизнью, Господь нам ниспослал маленькую радость – воспарить за обильным столом, исполниться благодати.

– Благодать – дело великое, – согласился Роджер. И деликатно поинтересовался:

– А правда, что вас именуют (гм-гм!) Бомжом?

Собеседник склонил холёную главу, источающую ароматы Кёльнской туалетной воды:

– Сущая правда! Забавно, забавно!

– За что же вам присвоили такой… э-э… титул?

– Давняя история – пухлой котовой лапой махнул Бомж. – Я тогда был глуп и пытался облагодетельствовать не человечество, конечно, но хотя бы отдельных индивидуумов. Не мог смотреть, как вчерашние инженеры, руководители проектов оказались выкинутыми на улицу. Как они спиваются, превращаются в сущих мизераблей. Прискорбно, прискорбно!

– И что же? – заинтересовался Роджер.

– Да вот – собрал пятерых таких особей и озаботился целью – вернуть их в цивилизованную жизнь. Действовал по известному принципу – не накормить рыбой, а научить ловить ее. Стал сих блудных сыновей у себя на дому посвящать в премудрости компьютерных технологий: специальность – хлебная, с ней без копейки не останешься.

– И как? Обучил?

– Всенепременно! – хмыкнул иронически благотворитель. – После второго же занятия один из ученичков спер у меня ключи от квартиры и успешно ее обчистил. Тут я под своей меценатством подвел жирную черту. Только кличка с той поры ко мне приклеилась – «Доцент-Бомж». Смешно, смешно!

«Какой-то ты не аутичный!» – размышлял московский гость, обозревая пышущего жизнелюбием раблезианца. Не вписывался этот персонаж в портрет, обрисованный Винчестером, – ох, не вписывался…

И что теперь? Бросить самоистязание свининой, проблеять «спасибо» и откланяться? Ну нет, ты мне выложишь про всех аутичных социопатов города Питера, явных и тайных!

– А правда, что мастерское владение всеми вашими компьютерными примочками – монополия прыщавых юнцов? Уважаемый хозяин дома, разумеется, не в счёт! Ну а кроме вас найдётся хотя бы один виртуоз этого дела, и чтобы – в зрелых годах? Этакий высокодуховный бука, не нашедший себя среди людей и сбежавший в «паутину». Попадаются такие ископаемые в ваших культурных пластах?

– Неплохо рисует ваше воображение, господин подполковник спецслужб! – расхохотался Гаргантюа. – Есть у нас такой бука. Профессор и лауреат. Мой, между прочим, старинный приятель! Прежде-то нормальный был мужик – не дурак посидеть за столом, опрокинуть рюмаху, анекдоты потравить. А потом – трагедия. Сын у него погиб единственный. Трагично, трагично!

– Погиб? Что, – автоавария?

– Да какое там! Котелок ему проломили. Средь бела дня, на Фонтанке, чуть не у порога областного суда. Свидетелей – и тех не сыскалось. Такие вот дела: угрохали парня – и взятки гладки!

– Ограбить хотели?

– Да, вроде, нечего у него грабить было. В общем, история темная.

– И что – на этом отец сломался?

– Увы. Себя винит: с сыном-то у него не сложилось. Нрав у папаши не сахарный, вот парнишка и ушел из дома. А не ушел бы – может, по-другому всё сложилось…

Махнул рукой:

– Ну да кто теперь разберет? В общем, как сына не стало – так отец и «поплыл». А ведь не слабак какой – матёрый мужичище, утёс каменный! В запой, правда, не ушел. Но сперва ополчился на весь белый свет, зверюга зверюгой сделался. А потом вдруг в другую крайность его кинуло: толстовцем заделался. Никакого, говорит, насилия творить нельзя. Иначе мы – не люди, а динозавры допотопные.

Внутри у Роджера натянулись и зазвенели все струны. Насилия нельзя творить?! Динозавры?!!

«Да нет, вряд ли! – охладил он свой пыл. – Чтобы сразу, с первой же попытки вот так взять и выйти на фигуранта? Хоть и бываешь ты, Лёха, везунчиком, но такая дикая пруха исключается категорически!». И все же сердце билось учащенно – как перед распахнутой самолетной дверцей, когда ветер хлещет тебя по лицу, моторы оглушают рёвом, а выпускающий всё медлит, не дает команды «Пошёл!».

– Так и сказал – динозавры допотопные? А чем ему динозавры не угодили? Эти симпатичные ребята – не хуже многих наших sapiens'ов!

– А ему теперь никто угодить не может: ни динозавры, ни sapiens'ы. Переменился мужик – не узнать! Да и общением теперь не балует: бирюк бирюком! А зачем он вам? – сверкнул рентгеновским глазом Гаргантюа. – Любопытственно, любопытственно!

– Нужен, нужен он мне, не скрою! – потупил Роджер глазки. – Вы – как папа Мюллер из «Семнадцати мгновений»: ничего от вас не утаишь!

И принялся вдохновенно врать:

– Ищем одного петербургского интеллектуала. В годах, ас информационных технологий, ярый человеконенавистник. Через интернет проповедует фашизм, из шпаны и уголовников вербует «идейных» скинхедов, сбивает в боевые группы. Таким макаром он уже сбацал разветвлённую организацию, которой и руководит, сам оставаясь в тени. Этакий виртуальный фюрер! Его и пытаемся вычислить – этого ловца душ!

– Бог с вами, окститесь! – рассмеялся Гаргантюа. – Приятеля моего, конечно, другом человечества не назовёшь. Но в фашизме он мараться не станет. Шпана бритоголовая, мизерабли со свастикой, – это не его песня, заявляю ответственно!

– Ну, раз вы так уверены… – «разочаровался» Роджер. Но тут же служебно свел брови к переносице: – Хотя отработать данную версию я, всё же, обязан. Если имеется объект, подходящий сразу по двум основным признакам, придётся с ним вступить в прямой контакт.

– Что ж, вступайте, коли так. Дело ваше! – хмыкнул бонвиван, наполняя себе бокал. – Мое дело – предупредить: даром время теряете. Напрасно, напрасно!

– Скорей всего, – согласился Роджер. – Но тут уж ничего не попишешь: служба! Отработаю эту версию – стану другие искать. Только вот как мне с этим вашим толстовцем сконтактироваться? Чтобы и без проволочек лишних, и его сразу не насторожить?

– А чего там – «контактироваться»? – ухмыльнулся беспечальный хозяин. – Завтра вечером он ко мне припожалует: вопросец обсудить по одному его аспиранту. Вот вы ненароком и заявитесь сюда часикам к восьми. Я вас ему представлю. Но имейте в виду: скрывать не стану, прямо скажу, что вы – подполковник из органов, с плащом и кинжалом.

И облизнулся плотоядно:

– Любопытственно будет лицезреть вашу встречу!