Коломна

Повинуясь приказу, караванщики покинули обиталище Поля Смерти со всей возможной поспешностью. Заметившее людей желтое Поле, конечно, было бы не прочь поглотить добычу, только ее нужно было сначала догнать, а с этим было сложно. Слишком уж медленно передвигалось Поле, чего не скажешь о путниках. Подгоняемые Ратом и волхвом Велимиром, те мчались со всех ног версты три, а то и больше, покуда зловещий студень совсем не скрылся из виду.

– Имейте в виду, на обратном пути оно может нас поджидать, – отдышавшись, предупредил проводник. – Возможно, придется сделать изрядный крюк, обойти.

– Ой! – Тимоха смущенно всплеснул руками. – Так ведь и у нас, невдалеке от башен, за болотиной, тоже Поле живет! Только красное.

– Правильно. А это – желтое, – вступил в разговор хмурый жрец. – Попадаться не советую ни тому, ни другому – проглотят вмиг, схарчат, даже костей не останется.

Ратибор согласно кивнул:

– Да уж, так и есть. Посматривайте-ка по сторонам повнимательней!

Предупредил не зря – к концу пути путники несколько расслабились, и, верно, считали, что все опасности остались далеко позади, на болотах. Не тут-то было! А еще Рату очень не понравилось то, что инструктаж нынче провели без него и, как выяснилось, на скорую руку. Видать, спешили. А от спешки недалеко и до беды – надо будет обязательно сказать об этом воеводе Твердиславу. Правда, нынешний караван все ж организовали не бояре – жрецы. И своего человека приставили – непонятно зачем. Что, Рат один бы с торговлей не справился? Не обменял бы ткани, пеньку да мед на медь? Да запросто, чай, не дурней паровоза!

Паровоз – опять матушкино слово. Были такие в старину, до войны еще. Ползали по бесконечно длинным, уложенным параллельно, железкам – рельсам, дымили.

Да уж, Велимира отправили не зря, волхвы вообще ничего просто так не делали, все – со своей выгодой, с дальним прицелом. Как видно, имелось у башенных жрецов к маркитантам какое-то тайное дело, и совать туда свой нос явно не следовало. С излишне любопытными много чего нехорошего может случиться.

Ратибор краем глаза наблюдал за волхвом – тот все время был рядом, шагал чуть позади, внимательно примечая дорогу, несколько раз выспрашивал – почему здесь вот именно этой тропой пошли, а вон там именно туда свернули? Рат объяснял, без особой радости, но и без предубежденья, все ж таки – проводник. Велимир слушал, мотал на ус, а иногда и зарисовывал кое-что на сшитых вместе листках бумаги, разлинованных в мелкую клеточку. Рат знал: такая штука называлась «блокнот», а палочка, которой жрец делал свои записи – «карандаш». Вот бы такую подарить Ясне! Попросить у волхва? Ага, даст тот, как же! Вон рожа – зимой снега не выпросишь. Лучше выменять у маркитантов, у тех-то все есть. Не может такого быть, чтоб хоть чего-то у них не было.

На место нынче пришли рано, все ж таки вынужденный бег по пересеченной местности пошел на пользу. Солнце еще только начинало клониться к закату, а впереди уже показалась крутая излучина, разбитые на ней приземистые, защитного цвета шатры – торговые палатки, а у берега – большие железные лодки.

Маркитанты тоже появились на бережку, ждали.

– Ой, гляньте-ка, братцы! – проходя мимо лодок, не в меру любопытный Тимоха, конечно же, не смог удержаться. – Вот это чудо! Как это железные – и в воде не тонут?!

– А ты баржу на острове вспомни!

– Тю, баржа! Может, она и не плавала-то никогда, а эти…

Вообще-то, у народа коломенских башен лодки имелись, правда, не в очень-то большом количестве. На дальнем лесном озере покачивались у причала четыре долбленки. Но то – долбленки, а здесь… Здесь совсем не то!

Коломенским посмотреть было на что. Особенно тем, кто был здесь впервые, а таких оказалась большая часть каравана. Ратибор, покосившись на Велимира, не стал возражать. Пускай себе смотрят, за осмотр торговцы денег не брали. Жрец, впрочем, и сам поглядывал на все с любопытством, даже кое-что зарисовал в свой блокнот. Лодки у маркитантов были двух типов: большие, широкие, тупорылые, уставленные какими-то ящиками, как видно, с товаром, и маленькие, вытянутые в длину, похожие на стремительную хищную рыбу. На носах суденышек, под специальными защитными колпаками, торчали небольшие пищалицы, кое-где – даже сдвоенные. Вооружение сие вызвало у коломенской молодежи презрительный смех.

– Хо, гляньте-ко – пушчонки!

– Такой и белку не прошибешь!

– Да курам на смех! Только по воробьям стрелять.

– Видали б они, что такое настоящие пушки, башенные! Уж пушки, так пушки – не то, что эти фитюльки.

– Между прочим, юноши, это вам не какая-нибудь там пищаль, а семидесятишестимиллиметровая скорострельная пушка! Любой вражеский катер разнесет в три секунды! – в открывшийся в палубе железной лодки люк высунулся чубатый парень лет двадцати пяти, одетый в странный пятнистый кафтан, перепоясанный кожаными ремнями. Узкое, загорелое почти до черноты, лицо парня кривилось в усмешке:

– Никак, из дальних деревень явились!

– Из коломенских Башен! – гордо выпятил грудь Тимофей.

Парень обидно засмеялся:

– Оно и видно – безбашенные!

– Сам ты…

– Здравствуй, Григорий, – подойдя к катеру, пресек едва не начавшийся разговор Ратибор.

– А, Рат, – выскочив на берег, пятнистый поздоровался с проводником за руку. – Ты что это – совсем желторотых привел? Скорострельной пушки не видели.

– Они еще много чего не видели, Григорий, – Ратибор улыбнулся. – Кто из ваших нынче явился? Антон? Иван? Лацис?

– Один Антон здесь, – покивал Григорий. – Ты ж знаешь, я на него работаю. Остальные лосиноостровские нынче что-то ваш дальний край не жалуют. Да, с Антоном еще один – Евген – себе на уме, хитрый, свои дела крутит. Что-то ему тут надо, а что именно, не говорит. У вас кто нынче из бояр?

Рат хмыкнул:

– Нынче не боярин – волхв. Ну, жрец.

– Жрец, так жрец, какая нам разница? Идем, отведу тебя с ним к Антону, а парни ваши пущай пока располагаются. Знают – где?

– Покажу. Я быстро.

Ратибор увел парней к молодым сосенкам, что росли невдалеке от излучины, там и велел разбивать бивуак, чем караванщики тут же и занялись.

– Кто этот тип? – подойдя, Велимир кивнул на дожидавшегося у катеров Григория. – Смотрю, вы с ним друзья.

– Не друзья, знакомые просто. Это приказчик, служит у Антона, купца.

– Понятно – в торговле помогает.

– Да нет, – Рат едва сдержал улыбку. – Торговля Григорию по барабану, у него другое дело – охрана. Любого может убить – просто руками, без крови. Чужую кровь здесь, в Мертвой Зоне, лить нельзя – сам же и сдохнешь. Так что вот так. Ну, что – идем уже?

Вслед за приказчиком проводник с волхвом прошли в большую, повыше и попросторней других, палатку, где за странным складным столом на тонких металлических ножках уже ожидали торговцы в одинаковых пятнистых куртках: давно знакомый Ратибору Антон – лысеющий усатый здоровяк лет пятидесяти и кругленький упитанный коротышка с темными бегающими глазками – Евген.

Вошедшие поздоровались, уселись на предложенные табуреты, тоже складные, как и столик, и, после положенных приветствий и расспросов о здоровье, перешли непосредственно к торговым делам. Говорили недолго. Товары нужно было осмотреть, оценить, поторговаться – дело небыстрое, но и затягивать было нельзя, Рат намеревался отправиться в обратный путь уже послезавтра с утра.

– Успеем, – Антон ухмыльнулся в усы. – Первый раз, что ли. У вас ведь, как всегда – мед, воск, ткани?

– Еще – сок черной березы.

– Отлично!

– И мальчик, – вдруг вспомнил Рат.

Маркитант удивленно моргнул:

– Что еще за мальчик?

– Хроменький, но не глупый. Пойдет в придачу, как вы говорите – бонусом, – торопливо дополнил юноша.

– А вы, уважаемый Велимир, значит, от жрецов? – покусав полные губы, встрял в разговор Евген.

Круглое лицо его вдруг показалось Ратибору отталкивающим, недобрым. Обвислые, как у бурундука, щеки, прыщ над верхней губой, глубоко посаженные темные буравчики-глазки – внимательные и тоже недобрые, как и все лицо. Впрочем, Евген держал себя вполне любезно, правда, обращался в основном к волхву: