Хроноагент. Гексалогия

Мы ждем продолжения, но Микеле молчит. Он снова кудато «ушел». Тогда мы прощаемся и оставляем его с Магистром. У дверей НульТ меня останавливает голос Магистра:

– Андрэ, ты опять оставляешь у меня свое ведро. Забери, пожалуйста, мне оно без надобности.

Дома, когда Лена помогает мне освободиться от доспехов, я спрашиваю ее:

– И что ты об этом думаешь?

– О чем? О твоем последнем задании или о побочных явлениях, которыми сопровождается образование прямых переходов?

– Ни о том, ни о другом. Я говорю о замысле сделать из этого Микеле Альбимонте хроноагента, да еще и экстракласса.

– А разве то, что сказал Магистр, тебя ни в чем не убедило? Ты же сам согласился, что к Матвею, как к летчикуистребителю, у тебя претензий нет. Ну, а как хроноагент, ты ему пока, извини, в каблуки не годишься…

– В подметки, – усмехаюсь я, поправляя Лену.

– Да хоть в перчатки! – смеется Лена, стягивая и бросая на стол свои перчатки. – Не в этом суть. Ты хоть и прошел подготовку по классу экстра, но по уровню работы до Стефана и Матвея тебе еще далеко. Можешь мне поверить, я знаю их давно и хорошо. Они давно уже Магистры. А ведь они и Микеле практически современники. Но, я помню, Магистр говорил о необычных данных его тестирования. Надо бы глянуть, что их так заинтересовало.

Лена встает и направляется было к компьютеру. Но левый, расстегнутый сапог сваливается с бедра и мешает шагать. Она смеется, машет рукой и снова опускается в кресло:

– Ладно, завтра посмотрю. А ты что уставился? Помоги лучше сапоги снять.

Присаживаюсь к ее ногам и начинаю стягивать белый замшевый сапожок.

– Что это ты себе такие ботфорты сотворила?

– Милый! Да ведь на улицето зима! Тебе хорошо было в гости к Хэнку ездить, там тепло. А мне каково было ждать тебя на морозе?

– Неужели такой сильный мороз был?

– Сильный не сильный, а около десяти градусов было, – отвечает Лена, шевеля ступней. – А ты заметил, как Микеле смотрел на меня и на Кристину?

– Заметил, – отвечаю я, принимаясь за второй сапожок. – На тебя – с восхищением, но это понятно, на тебя иначе смотреть нельзя. А вот на Кристину он смотрел както поособенному. С чего бы это?

– Как с чего? Кристина – весьма привлекательная женщина.

– Даже более, чем ты? – невинно спрашиваю я.

– Смотря с чьей точки зрения. Не будешь же ты спорить с Андреем, что я привлекательней, чем Кэт. Ручаюсь, что он свою Кэт на меня не променяет. Но на Кристину Микеле действительно смотрит както своеобразно. А помнишь, он спросил ее: не была ли она в его Мире? Послушай, дорогой, я просила тебя сапоги с меня снять, а о сарафане речи не было!

– Могу же я проявить инициативу!

Смеясь, я расстегиваю длинную молнию и освобождаю подругу от блестящего голубого сарафана из мягкого пластика. Оставшись в тонком белом свитере и голубых колготках, Лена направляется за халатом, но меняет решение и устраивается на диване в полулежащем положении.

– Все, о делах хватит. Давай ужинать.

Пока я «творю» ужин, моя подруга всетаки рассуждает о делах:

– Психологической подготовкой Микеле придется заняться мне. И знаешь, что будет самым трудным? Ни за что не догадаешься. Самое трудное – это искоренить из его психики ущербные взгляды на секс, свойственные Средневековью. Ведь он воспитан в убеждении, что половая жизнь имеет своей целью только продолжение рода человеческого, а все остальное – от лукавого. Причем все это насаждалось веками. От его времени до сексуальной революции – не одно столетие.

– А что, это так существенно?

– А как же? Представь, что ему придется работать в фазе, где все женщины разгуливают обнаженными, минимум по пояс. Прежде всего он сгорит от смущения, а потом от неудовлетворенного желания. Да, тут придется поработать.

Рассуждая таким образом, Лена, сама того не замечая, принимает такие эротические позы и так своеобразно и соблазнительно выглядит в своем наряде, что я с трудом дожидаюсь конца ужина.

Глава 42

Then there's hope a great man's memory may outlive his life half a year…

W.Shakespeare

Тогда есть надежда, что память о великом человеке переживет его на полгода…

В.Шекспир.

С Микеле мы вновь встречаемся только в конце следующего дня, когда Стремберг, обсудив с Леной и Магистром программу подготовки, собирает нас к нему.

От апартаментов Микеле веет Средневековьем, почти готикой. Узкие, высокие, стрельчатые окна. Стены из шлифованного камня. Добротная, но тяжеловатая деревянная мебель. Очаг старинной конструкции. Резким контрастом в этом помещении выглядят компьютер, синтезатор и линия доставки.

С линией доставки Микеле уже освоился. При нашем появлении он заказывает кофе и десерт. Я усмехаюсь: первое, что я сам освоил в Монастыре, тоже была именно линия доставки. Кроме кофе, Микеле достает из камеры пару бутылок легкого вина. Понятно, к кофе он еще не привык, но уже усвоил, что здесь это напиток номер один. (Разумеется, после водки, как сказал бы Магистр, выскажи я свои мысли вслух.) Впрочем, чтобы не затруднять хозяина, некоторые из нас сами заказывают по своему вкусу. Так, Андрей вызывает три бутылки пива, а Катрин творит на синтезаторе чашку крепкого чая.

– Итак, все в сборе, – начинает Стремберг, когда мы разбираем чашки и стаканы и рассаживаемся по местам. – Елена, ты – автор программы, тебе и начинать.

– Простите, – прерывает Микеле. – Вы сказали, что все в сборе, но я не вижу Кристины.

– Я сказал, что в сборе все, кто будет помогать тебе осваивать программу подготовки. Кристина – хронофизик. Вряд ли тебе потребуется ее помощь для того, чтобы освоить необходимые азы. В дальнейшем, если возникнет необходимость, она подключится.

Микеле вздыхает и смотрит на Лену, всем своим видом показывая готовность слушать. Но тут же он, словно обжегшись, отводит взгляд в сторону. Моя подруга нарядилась сегодня в гардероб Гелены Илек. Белые сапожки на высокой шпильке, коротенькая юбочка из голубой кожи, белая блузка из тончайшего батиста и голубой бархатный жилет. Это бы все ничего, но юбочка почти не прикрывает бедер, тем более что Лена сидит, закинув ногу на ногу, а жилетка расстегнута, и сквозь полупрозрачный батист отчетливо просвечивают груди с яркими сосками. Да, с точки зрения Микеле, картинка весьма непристойная. А Лена, словно не замечая смущения Микеле, поправляет рукой в длинной голубой перчатке прядь волос и, набрав на пульте коды (она предусмотрительно устроилась у компьютера), вызывает на дисплей программу подготовки.

Мы смотрим, а Лена комментирует и дает пояснения. Замечаю, что программа Микеле более растянута во времени, чем моя, да и составлена она несколько иначе. По каждому разделу программы предусмотрены куратор и наставник. Нам с Андреем и Олегу выпадает техническая подготовка Микеле. Когда Лена доходит до раздела единоборств, где нам с Андреем уготована роль тренеров, Микеле скептически улыбается:

– Не понимаю, зачем так много времени уделять освоению боя на холодном оружии? В моем Мире я был неплохим фехтовальщиком, и у меня богатый опыт.

– А я это знаю, – невозмутимо отвечает Лена, – и поэтому сократила время подготовки за счет освоения самых необходимых азов. Ихто ты уже знаешь.

– Азы! – возмущается Микеле.

– Не горячись, Мишель, – останавливает его Магистр. – Не сомневаюсь, что в своей эпохе ты действительно считался неплохим фехтовальщиком. Но для хроноагента этого мало. Надо стать непревзойденным мастером всех эпох. Да взять даже твою эпоху. Ты вчера говорил, что много слышал о графе Саусверке. Если бы ты сошелся с ним на поединке, ты бы его одолел?

– Ну! – усмехается Микеле. – Граф Саусверк – первый клинок Лотарингии, а может быть, и всей Европы.

– Вот видишь! А если, выполняя задание, тебе придется столкнуться с ним и выступить против него? Какой будет исход? Задание будет провалено. Нет, такие мелочи не должны мешать выполнению заданий.