Лейтенант Магу

До темноты успели пройти всего пару верст, может, чуть больше. Зато на месте, выбранном для ночевки, была вода. О корме для лошадей люди Хамиди позаботились, но солдатам пришлось их разгрузить, дать овес и воду, потом стреножить, чтобы ночью не разбрелись.

Всю ночь часовые прислушивались, нет ли погони, но темная ночь не принесла неприятных неожиданностей. С рассветом бивак ожил, кормили лошадей, навьючивали ящики, наконец, тронулись в путь, когда солнце было уже довольно высоко. Каждая пройденная верста приближала к желанной цели — безопасному левому берегу. Одновременно, с каждым часом росла тревога, пропажу каравана с оружием могли обнаружить в любой момент и начать искать. Хотелось увеличить скорость движения, идти дольше, но лошадь — скотина нежная. Это человек может тащить на себе непосильный груз, не взирая на голод, холод и усталость. А на лошадь лишнего не взвалишь, больше восьми-девяти часов в сутки она работать не будет и кормить ее надо три раза в день, как минимум.

Эти мысли посещали не одного Алекса. Во время обеденной кормежки лошадей к нему подошел Фелонов с предложением.

— Может, спрячем оружие где-нибудь здесь и уйдем на легке?

Лейтенант отрицательно покачал головой.

— Раз уж не удалось добыть голову Хамиди, надо привезти оружие. Я могу вернуться с пустыми руками, мне все спишут, а вам — нет. Поэтому нам нужен результат, весомый и зримый. Две сотни винтовок будут в самый раз.

На третий день караван вышел в предгорья. До Темерюка уже было рукой подать, оставался последний рывок. Между тем, напряжение достигло максимума. Все понимали, что такое количество лошадей с грузом незаметно провести невозможно. Это только кажется, что горы пусты и безжизненны, наверняка их уже обнаружили. Не выдержав, лейтенант приказал идти к переправе напрямую, плюнув на скрытность.

Эта авантюра принесла неожиданный успех, в четыре часа по полудни впереди блеснула долгожданная гладь воды.

— Карагоев, бери запасную лошадь, скачи к переправе, разводи сигнальный костер. Камыша сырого кинь, чтобы дымило посильнее.

Когда первые лошади достигли оговоренного места, дым шел не меньше четверти часа, но лодки так и не появились. Даже внешне невозмутимый Фелонов начал нервничать.

— Они там спят что ли?

Наконец из плавней левого появилась лодка. Алекс прикинул, что с помощью этой посудины переправа растянется не на один час, никто не рассчитывал, что добыча окажется такой большой, но менять что-либо было уже поздно. С первой лодкой на левый берег отправились четыре ящика с винтовками и двое солдат, чтобы было кому заняться разгрузкой оружия. За лодкой плыли две лошади. Фелонов проводил лодку взглядом.

— Быстрее надо бы, так до ночи провозимся.

Алекс тревогу унтера разделял, вот только способа решить проблему не видел.

— Ты знаешь, где взять вторую лодку?

Фелонов в ответ промолчал. Лейтенант поднял к глазам бинокль и начал рассматривать дорогу, по которой они сюда пришли. Его внимание привлекло крохотное белое пятнышко. Подстроив фокус, Алекс понял, что это пыль, поднятая скачущими по дороге всадниками. И они быстро приближались, офицер уже мог рассмотреть отдельных людей и лошадей.

— Снимайте «гартинг» с вьюка, ставьте на лафет!

Солдаты на секунду опешили, но Фелонов быстро привел их в чувство. Кого кулаком, а кого добрым словом. Как назло, лошадь с картечницей затерялась где-то среди других, скопившихся у воды. А всадники быстро приближались.

— Да быстрее, черт вас побери, это наш единственный шанс!

Численность конницы Алекс оценил в полсотни сабель, по местным меркам, большая сила. В руках у всадников блеснула сталь. Такие кавалерийские атаки у местных горцев не в чести, они больше полагались на огнестрельное оружие, но так уж сложилась сейчас обстановка. У противника был отличный шанс быстро задавить солдат массой, не ввязываясь в долгую перестрелку. Вот только их командир вряд ли знал, почему руоссийские солдаты возятся с какой-то странной штуковиной вместо того, чтобы стрелять или хотя бы бросить лошадей и попытаться спрятаться в плавнях.

— Готово, господин лейтенант.

Наконец-то, шестиствольный «гартинг» водрузили на треногу, Ивасов начал торопливо запихивать патроны в горловину бункера.

— Ровнее клади, не дай бог перекосит!

До передних конников оставалось всего три сотни шагов, когда грохнули первые выстрелы «крейзе». Пара лошадей картинно кувырнулась, кого-то вышибло из седла, но остальная масса продолжала накатываться на крохотную кучку людей в серых шинелях. Кто-то из солдат не выдержал.

— Стреляй, лейтенант, стреляй!

Алекс встал на колено и взялся за холодную ручку картечницы. Прицелом на таком расстоянии можно не пользоваться. Глядя поверх стволов, офицер нажал на ручку, одновременно поворачивая «гартинг» влево, тот послушно загрохотал, затрясся, выплевывая свинец шестидесятого калибра. Когда плотный белый дым от сгоревшего пороха окончательно закрыл видимость, все было уже кончено.

Перед стволами «гартинга» громоздились темные холмики убитых людей и животных. Тонко ржала, как будто плакала раненая лошадь, вторая пыталась подняться, но тут же падала обратно, кто-то еще шевелился. Но больше половины всадников уцелели. Сейчас они удирали обратно, безжалостно нахлестывая лошадей. Один бандит пытался, хромая, сбежать на своих двоих, но его догнала безжалостная пуля «крейзе». Еще двое слетели с седел до того, как дистанция превысила прицельную дальность солдатских винтовок.

— Хорошая штука.

Фелонов хлопнул по верхнему стволу и тут же отдернул руку — ствол был горячим.

— Хорошая, — подтвердил Алекс, — но если бы они пошире развернулись и дисциплина у них была получше, нам бы никакая картечница не помогла.

Взглянув на шевеление среди трупов, Фелонов кивнул на «гартинг» и внес предложение.

— Может их еще раз причесать?

Лейтенант отрицательно покачал головой.

— Не получится, его заклинило.

— Тоже мне заграница, — разочаровался картечнице Фелонов. — Придется по старинке.

Щелкнув затвором «крейзе» он в четыре выстрела пресек всякое шевеление. Если кто и выжил, то предпочел прикинуться трупом.

— Вот это я понимаю.

— Винтовка-то тоже импортная, — осадил его Алекс, — а наш штуцер ты сейчас только второй раз заряжал бы.

Убедившись, что перестрелка закончилась, перевозчик вернулся за следующей партией груза. Несколько бандитов далеко не ушли, вертелись неподалеку, пару раз пытались подобраться к месту побоища, но их отгоняли выстрелами из винтовок. А когда это не помогало удержать их на почтительном расстоянии, лейтенант демонстративно наводил на них картечницу. Этого хватало, чтобы самые смелые шарахались в сторону и увеличивали дистанцию. Скоротечная гибель половины банды произвела на них должное впечатление.

Было уже темно, когда Фелонов, наконец-то доложил.

— Все на том берегу, господин лейтенант.

— Уходим!

Солдаты подхватили «гартинг» вместе с треногой и потащили в лодку. Под ногами уже хлюпала вода, когда с берега послышался топот копыт. Унтер наугад пальнул в темноту. Из темноты бабахнули два неприцельных выстрела, даже свиста пуль никто не услышал. Лейтенант достал револьвер, но стрелять не спешил, приберегая патроны на крайний случай.

— Быстрее, быстрее.

Лодка качнулась, принимая тяжесть картечницы, следом торопливо переваливались через борт солдаты. Последним, оттолкнув лодку от берега, в нее ввалился Фелонов.

— Тише ты, слон, чуть лодку не перевернул!

Перегруженная посудина с трудом выгребла через стремнину и приткнулась к левому берегу. Пока солдаты, матерясь, вытаскивали из лодки «гартинг», Алекс отсчитывал перевозчику честно заслуженные ассигнации. В самый интересный момент появился унтер-офицер.

— Со стороны Текуля идет конница, думаю, наши.

Видимо, весть о перестрелке на правом берегу дошла до полка, и оттуда выслали конную полусотню, чтобы разведать обстановку. Лейтенант, не считая, сунул лодочнику все имевшиеся у него деньги.