Кремль 2222. Тобольск

«Какой еще оберег?»

«Шамий амулет», – говорит Рузанна.

Тут у Павла челюсть и отвисла. Слышал он об этом амулете, как же… Только никогда не видел. И никто его в Промзоне никогда не видел.

Хотя баек ходило о нем много, и всё между баб. Говорили, что обладает этот оберег чудодейственной силой – повесишь его на шею между… ну, между этих самых, короче, грудей, и все. После этого тебе никакие неприятности не страшны. И еще там чего-то…

Об этом в основном бабы шептались и девчонки. И хихикали при этом. А Павел и не интересовался никогда. На фига ему этот амулет? Тем более, что никто его в руках не держал, одни сплетни.

И попробуй подержи, если изготавливается он из высушенного века мертвого шама. Из щупальца, короче, которое у шама под глазом растет. При этом срезать щупальце надо в первые минуты после смерти шама, иначе никакого оберега не получится, силу потеряет. И где ж его взять?

Тем более, что этих шамов днем с огнем не сыщешь. Сыскал бы – убил бы, отрезал щупальце и все дела. Так не найдешь же…

В общем, ушел тогда Павел, как этот… В общем, как идиот. По всему получалось, что Рузанна над ним просто посмеялась. Или не посмеялась? Вот как понять? Спросить у нее? Так еще хуже получится.

Хорошо, что это был их последний разговор. Потом больше недели не виделись. Сегодня, в санчасти, Рузанна ничего про оберег не говорила. Не до этого было… А вдруг нынче возьмет и спросит?

Вот почему Павел сейчас шел в казарму. Иначе бы не удержался и заглянул в санчасть. Уж шибко хотелось на Рузанну посмотреть. Как она улыбается. Как щурится… И пахнет от нее как-то по-особому. Удивительно пахнет…

– Привет, рыцарь! – звонкий голос Рузанны застал его врасплох. Настолько врасплох, что Павел вздрогнул.

Девушка стояла в нескольких метрах от него с коромыслом, на котором висели полные ведра воды.

– Я смотрю, ты меня даже не замечаешь.

Она усмехалась. И щурилась.

– Да ты… я это… – В горле резко пересохло. И язык одеревенел. – Я просто задумался.

– Да ну? Ну, тогда ладно. А то я уже решила, ты меня специально избегаешь.

– Почему?

– Небось боишься, что я тебя об амулете спрошу?

Спросила-таки!

– Чего молчишь, рыцарь?

Вот, ехидина.

– Я сказал, что достану, значит, достану, – выпалил Сновид.

– Да ну? Ну, если и вправду достанешь, тогда…

Она кокетливо улыбнулась. И посмотрела… Ух, как посмотрела! Павла аж кипятком внутри обожгло.

– Что тогда?

– Тогда видно будет. Только учти – день рождения у меня совсем скоро. – И она звонко, раскатисто рассмеялась.

Непонятно откуда возле них возник Ермил. Подошел к Рузанне и сказал:

– Давай помогу. Ведра у тебя больно тяжелые.

– Я сама. Что у меня – рук нет? К тому же… – Девушка, усмехнувшись, покосилась на Сновида. – Если бы мне простой воин помог – куда ни шло. А заместителю директора негоже за санитарку воду таскать.

Павел стоял, вконец растерявшись, чувствуя, как от стыда загораются уши. Вот, болван, даже не догадался помощь предложить. А вот Маркитант сразу подсуетился. Хотя, какое ему дело до Рузанны?

– Директору, – сказал Ермил.

– Что? – не поняла Рузанна.

– Директор я сейчас. Вернее, исполняющий обязанности. Нынче ночью Изоту плохо стало. Говорят, чуть ли не при смерти.

– Вот те на. – Лицо Рузанны помрачнело. – Как же так…

– Говорят, отравился чем-то. Или укусил его кто-то, – произнес Маркитант равнодушно. – Да, жалко человека. Но, может, еще оклемается.

– Ладно, я пойду. А то мне бочку до вечера не натаскать. – Рузанна быстро взглянула на Сновида, но уже серьезно, без намека на улыбку. – Береги себя, Паша.

Он даже головой кивнуть не сообразил – лишь проводил Рузанну глазами. Ах, какая она все-таки стройная. И сильная. Ведра тяжеленные, а она несет – не покачнется.

– О чем мечтаешь? – спросил Ермил. – Я уж думал, что ты спать завалился. Нравится она тебе, смотрю. Девушка она и вправду замечательная.

– Ну да, – пробормотал Сновид. – Замечательная.

– Ну так женись! Или что не так?

– Не пойдет она за меня. Смеется только надо мной. И вообще…

– Чего вообще?

Павел, смущаясь, рассказал о ситуации с оберегом. Под конец добавил:

– И черт меня тогда дернул за язык. Зачем надо было обещать?

– Помню я тот разговор, – ответил Ермил. – «Шамий амулет», как же. Она тогда тебя просто подначивала. Но если уж пообещал… Мужчина должен держать обещания.

– Вот и я о том же, – уныло произнес Сновид. – Я и шама-то живого не видел. А тут амулет.

Маркитант ответил не сразу, в задумчивости покусывая рыжеватый ус.

– Ну шама, предположим, увидеть не проблема. Ты в Мертвую Зону уже ходил?

– Нет, – сказал Павел. – Не успел как-то.

Мертвая Зона, где вели торговлю маркитанты и прочий местный полулюд, находилась очень близко от кремля. От западных ворот до нее было меньше ста метров. Раньше из общины тоболяков там никто не бывал, потому что подходы к Зоне перекрывали шайки нео и других мутов. Вся торговля с маркитантами, в основном, меновая, происходила непосредственно в Промзоне, куда те приводили караваны.

Но теперь, когда люди захватили кремль, они получили возможность посещать Зону без особой опаски через ее восточный проход. Еще полмесяца назад им пользовались нео и прочие муты, но теперь маркитанты пропускали через него исключительно людей. А для мутантов устроили отдельный вход.

Нео могли напасть на людей, направляющихся в Зону, лишь с северной стороны, с так называемой Нагорной части Тобольска. Но для этого им требовалось быстро преодолеть порядка двухсот-трехсот метров по открытому пространству, которое простреливалось маркитантами со сторожевых вышек. Да не кабы из чего простреливалось, а из пулеметов. А пулемет, это тебе не пищали – посечет моментом.

Старшины маркитантов вождей нео так прямо и предупредили: попробуете мешать торговать с людьми, будем косить, как траву. Нео, понятно, существа дурные, но хрен к носу прикинуть смогли. Поэтому пока вели себя относительно тихо, не рыпались.

Многие тоболяки уже успели побывать в торговых рядах – любопытно же. Даже некоторые женщины сходили, правда, с вооруженной охраной. Но Павел еще не успел. Да и не имел особого желания.

Он только что потерял отца, и в редкие свободные минуты в основном грустил, предаваясь печальным воспоминаниям… И зачем ему Мертвая Зона с ее торговыми рядами? Так и сказал Ермилу:

– Что мне там делать?

– Как что? – Маркитант хитро усмехнулся. – Оберег покупать.

– Оберег??? – Сновид не верил своим ушам.

– Оберег, – подтвердил Ермил. – Тот самый – «шамий амулет». Пока ты думы думал, да горевал, я справки навел. Есть тут один шам-старик, Жабо его кличут. Он почти все время в торговых рядах сидит, с левой стороны от входа. Торгует всякой всячиной и ерундой, вроде оберегов от сглаза и примочек от чирьев. Впрочем, примочки помогают, проверено.

– Мне-то зачем эти примочки?

– А ты дослушай. Так вот, есть у него и «шамий амулет». Он его, впрочем, всем не показывает, но есть, точно. Я интересовался. Я этого Жабо давно знаю, еще с тех времен, когда среди маркитантов жил.

Теперь Сновид не верил своей удаче. Неужели он сможет добыть легендарный оберег?

– А чего этот шам в Зоне сидит? Они же, говорят, всех чураются.

– Да, верно. Но Жабо – особый случай… Короче, он перед своими провинился чем-то и сбежал. Темная, в общем, история. Да и какое тебе дело до него? Тебе же амулет нужен, верно?

– Верно. А чего ж ты раньше молчал, что у шама амулет есть?

– Я не молчал, а наводил справки. К тому же, ты ведь меня не просил помочь, верно?

– Верно, – согласился Павел. Действительно, как же он не сообразил обратиться к Ермилу? Такого ушлого человека еще поискать надо.

– Правда, этот оберег дорого стоит.

– Сколько? – с придыханием спросил Сновид. Радость моментально сменилась унынием. Денег у них никогда не водилось, даром что семья Правителя. Корней был бессребреником и детей так же воспитывал. Мол, нет от денег счастья, одни искушения.