Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

А теперь и мне.

— Ты… серьезно? — не поверил Ищейка.

— Сейчас не время шутить.

— Что с того? — вздохнул Ингус. — Лично у меня нет ни одной таблички. А у тебя? — обратился он к Ищейке.

— И у меня нет.

— Зато они есть в Прайе, — напомнил я.

— Это ничего не меняет, — отмахнулся Хранитель традиций. — Кувены и раньше не отличались радушием, а теперь… Они заперлись в Прайе и не подпускают никого на расстояние полета стрелы…

— Думаю, если объяснить им, ради чего мне нужны пимперианские таблички, они откроют ворота, — настаивал я.

— Может быть и так, — кивнул Ингус. — Возможно, они впустят тебя в Прайю. Но кто сказал, что ты выйдешь обратно?

— Почему нет?

— Кувены уже давно пытаются разгадать пимперианскую письменность, — поддержал Хранителя традиций Растиф. — Древние были мудрее нас. И сильнее. Неограниченное могущество — вот к чему стремится Братство. Поэтому человек, знающий пимперианскую письменность, для него лакомый кусочек. Так что я поддерживаю Ингуса: идти на поклон к кувенам — глупо и опасно.

— Как хотите! — психанул я. — В конце концов, это ваш город.

— Мы не пойдем к кувенам, — оставаясь спокойным, продолжил Растиф. — Мы сами проникнем в Хранилище и возьмем все, что нам нужно.

— Шутишь? — посмотрел я на него недоверчиво. Еще бы, Хранилище считалось одним из самых неприступных сооружений в этом мире.

— Сейчас не время для шуток, — ответил он мне моими же словами и пояснил:- В Прайю ведет потайной ход. Благодаря ему мы сможем добраться до самого Хранилища незамеченными.

— А потом? — поинтересовался Ингус.

— Думаю, у нас все получится, — загадочно усмехнулся Растиф.

Растиф знал, как попасть в Прайю. Но до крепости, расположенной в соседнем квартале, нужно было еще добраться. Ворота, ведущие в Верхний Асхонел, заперли в самом начале нашествия духов, никого не впускали, никого не выпускали, по крайней мере, без специального разрешения. У нас такового не было. К тому же Растифу не следовало показываться на глаза городской страже, продолжавшей дежурить у ворот. Однако Ищейка обещал урегулировать эту проблему к вечеру и, натянув на голову капюшон, ушел в город.

Я же решил снова сходить на Крутую улицу. Но лишь напрасно потратил время: Поборов желание высадить дверь, чтобы убедиться в том, что в доме никого нет, я вернулся к Ингусу, где меня накормили и предложили отдохнуть в пустовавшей комнате на втором этаже.

В голову лезли невеселые думки, но сытость и усталость сделали свое дело — я заснул.

И проснулся лишь на закате, разбуженный вернувшимся Растифом.

— Духи осадили Прайю! — ошарашил он меня с ходу.

— И что теперь? — спросил я, натягивая сапоги.

— Если не успеем сегодня, завтра может быть поздно.

— Это понятно. Ты нашел способ попасть в Верхний Асхонел?

— Договорился со знакомым стражником. Он откроет нам ворота.

— Прекрасно. Идем.

Сегодня на улицах Нижнего Асхонела было спокойно. Не удивительно, если учесть, что духи перебрались в соседний квартал.

Интересно, что им понадобилось в Прайе? Конкретная цель, месть или желание Риммера показать свою непомерную крутость?

В любом случае нам следовало поторопиться.

Мы оказались не единственными, кто отважился покинуть свое жилище. Робко, с опаской, но люди выходили на улицы. В первую очередь, чтобы узнать последние новости. Далеко от домов не отходили, готовые в случае опасности спрятаться за дверьми. Говорили шепотом, оглядываясь по сторонам, держа в руках примитивное оружие. Те, кто посмелее, крючьями на веревке оттаскивали от своих домов чадившие трупы. Кое-где уже горели костры, поглощая мертвую плоть. Группа торговцев поймала незадачливого вора и вершила правосудие. Бедолага, залитый кровью, лежал на мостовой и уже не кричал и не сопротивлялся, а численность желающих поучаствовать в расправе не уменьшалась.

До Железных ворот мы добрались затемно. Только сейчас, проводив взглядом скрывшееся за домами солнце, я сообразил, что уже давно не слышал городского колокола.

Словно время в Сандоре остановилось.

Растиф предложил мне постоять в стороне, а сам, еще глубже натянув капюшон на лицо, подошел к караульному помещению и постучал в дверь. На пороге появился стражник. Они пошептались. Ищейка вложил что-то в ладонь блюстителя порядка, тот сунул мзду в карман, не разглядывая, и отпер калитку, через которую мы попали в Верхний Асхонел.

Некогда это был элитный район Сандоры, где обитали сливки общества во главе с самим королем. Но с тех пор, как предок нынешнего Величества перебрался на Лебединый остров посреди Черного озера, а придворные последовали за ним, Верхний Асхонел утратил часть былой роскоши и привлекательности для родовитых марченов. Их особняки скупили состоятельные купцы и прочие горожане, не стесненные в средствах, землевладельцы, провинциальная знать. Жить в Верхнем Асхонеле было по-прежнему престижно, хотя и не так, как в Ульгуте. Здесь и дома были побольше, и улицы пошире и ухоженнее. Основную часть строений представляли собой особняки, в одном из которых мне однажды довелось побывать.

С тех пор Верхний Асхонел заметно изменился. Перемены бросались в глаза с первых шагов по просторной улице Золотых цепей, начинавшейся сразу же за привратной площадью. Железные ворота, бывшие труднопреодолимой преградой для человека, не смогли воспрепятствовать проникновению в квартал центальских духов. Они попросту перемахнули через крепостную стену и стремительным неудержимым потоком хлынули на центральную улицу, по которой направились в центральный район квартала, оставляя за собой разбитые стекла и вывороченные двери домов, уничтоженные в престижных лавках товары, загубленные цветники и аллеи и кровь… Она была повсюду: на мостовой, на подоконниках, на дверях, на стенах. Но самих жертв мы не видели. Могу поспорить, что сейчас именно они штурмовали главную цитадель Братства, к которой мы направлялись.

Миновав Королевский парк, непривычно безлюдный в это время суток и при хорошей погоде, мы остановились в полусотне шагов от Прайи. Площадь перед воротами крепости была заполнена людьми всех возрастов и сословий: квартальные стражники, королевские гвардейцы, кувены, гайверы, торговцы, богатые горожане, прислуга, седые старики, молодые воины, безусые юнцы, женщины, совсем еще дети…

МЕРТВЫЕ.

Люди, тела которых покрывали страшные раны, не могли быть живыми по определению. Рваные раны, оставленные на лицах острыми когтями, размозженные головы, перерезанные глотки. Многие приняли «вторую смерть» от рук защищавших Прайю гайверов. В осаждавших летели огненные шары и молнии, воспламенявшие и испепелявшие толпившихся на площади мертвецов. Обычные стрелы не причиняли им вреда, зато ледяные наносили страшные раны, которые, впрочем, тоже не давали желанного результата. Падавшие каменные блоки и бревна крушили черепа и ломали кости тех, кто осмеливался приблизиться к крепостной стене. Но даже превратившись в факел, даже размазав мозги по мостовой, мертвецы не спешили покинуть поле боя.

Скажу сразу: это был самый необычный штурм крепости, который мне довелось увидеть собственными глазами. У мертвецов не было ни лестниц для штурма стен, ни осадных орудий. Даже холодное оружие было не у каждого. Зато у них был дух, принявший облик огромной коряги, обосновавшийся перед воротами и прожигавший дыру в поднятом мосте огнем, наподобие газового резака бившим из двух корневищ. Никакие ухищрения защитников Прайи не действовали на это чудовище: ни кипящая смола, ни камни, ни дружные залпы арбалетчиков. Зато мрачная коряга время от времени резко выбрасывала корни вверх, хватала неосторожного гайвера со стены, и армия мертвецов пополнялась новым бойцом.

Другой дух, похожий на осьминога, катапультировал нежить через стену. О мягкой посадке можно было не беспокоиться: мертвецы, даже с переломанными костями, могли навести шороху благодаря вселившейся в них нечестии.