Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Боковое ответвление привело нас в соседнюю галерею, и Растиф повернул направо, к выходу. Мы неплохо разогнались и оторвались от преследователей, появившихся в галерее, когда нам до круглого зала оставалось сделать всего десятка два шагов. И тут из ниши вышел…

Джокер, не иначе!

…облаченный в проржавевшие, но довольно сносные латы рыцарь с полутораметровым широколезвенным мечом. Над его плечом завис мелкий лопоухий дух, злорадно корчащий рожи и размахивающий лапками с острыми коготками.

Увидев нас, рыцарь встал наизготовку, занеся меч над головой.

Нет, мимо такого не пройти. Даже Растиф это понял и остановился.

Я тоже.

Рыцарь заслонял своей тушей проход. Сзади накатывала орда голосящих духов и молчаливых покойников…

Растиф принял единственно верное решение, и свернул в ближайший поворот, ведущий обратно в третью галерею.

Смотритель маячил вдалеке, продолжая вскрывать ячейки. Преследователи отстали. А мы свернули налево и…

Неожиданно одна из заслонок отлетела в сторону и высунувшаяся костистая рука схватила Растифа за ворот. Он рванулся назад и вытащил агрессивного покойника из ячейки. Тот упал на пол, но хватки не ослабил. Зато потерял свое оружие — покрытый ржой прямой меч. Пока Ищейка пытался оторвать от себя навязчивого мертвеца, я схватил оброненное оружие и одним ударом отсек руку в локте. Разумеется, покойник не почувствовал боли. Да и рука, окутанная тонкой дымкой, продолжила свое существование независимо от тела. Пальцы перебирали многострадальную ткань, пока Ищейка не оторвал ее вместе с воротником. Лишь после этого дымка свернулась в маленький сгусток, который тут же присоединился к телу, решившему отомстить мне за членовредительство. Мертвец попытался достать меня второй рукой, а я сделал то, что обычно делают в подобных случаях: мощным ударом с полуразворота я отсек ему голову. Если верить киноиндустрии — это единственный способ угомонить «живого мертвеца». На деле же покойнику все равно, есть у него голова или нет. И пока черепушка катилась по полу, туловище рванулось ко мне и мертвой хваткой вцепилось единственной рукой в клинок. Глядя на приближающуюся по «переулку» нечисть, я дернул мертвеца в сторону, сделал ему подсечку, а когда он упал, обеими ногами прыгнул на грудную клетку. Покрывавшая тело дымка связывала костяк воедино, но не давала никакой защиты. Поэтому одного прыжка хватило, чтобы превратить грудину в кучу поломанных ребер. Оккупировавший тело дух попытался собрать обломки воедино, но у него ничего не вышло, и он тут же покинул бренную оболочку и заметался по галерее в поисках нового тела. Рука, удерживавшая меч, осыпалась на пол костьми.

Первый поединок закончился со счетом 1:0 в пользу живых.

— Вперед! — скомандовал Растиф, и мы побежали по галерее к выходу.

Миновав круглый зал, мы попали в коридор, ведущий к лестнице, а спустя несколько секунд пробежали мимо стола, залитого кровью смотрителя, и оказались перед… запертыми дверьми.

Растиф ударил в створки плечом, я попробовал высадить их ногой — тщетно. Двери шевелились, пружинили, но не открывались. Должно быть, их чем-то подперли снаружи.

— Давай вместе, — предложил мне Растиф и мы, взявшись за руки, с разбега ударили в двери плечами.

Безрезультатно.

В приемном зале появились первые мертвецы и тут же бросились на нас.

— Бежим! — крикнул мне Ищейка и направился к южной лестнице.

— Куда?! — удивился я.

Неужели он собирается вернуться в склеп?!

Я парировал удар приблизившегося мечника, второму подрубил хрупкие конечности, а третьего, безоружного, отбросил назад ударом ноги. Но нечисти прибывало, как воды во время прилива, и мне пришлось последовать за Растифом. Я нагнал его в коридоре, и в округлый зал, похожий на тот, в котором мы недавно дважды побывали, мы вбежали вместе.

А навстречу нам из галерей хлынули управляемые духами покойники.

Господи, сколько же их!

Одни были похожи на высушенные мумии, разве что без бинтов. На других плоть сохранилась гораздо хуже, и сквозь прорехи проглядывали белые кости. Некоторые, должно быть, самые старые, и вовсе предстали пред нами в виде скелетов, местами прикрытых лоскутами распадавшейся на глазах одежды.

Растиф выхватил нож — толку от него мало, но лучше так, чем совсем без оружия. А я встретил первых нападавших молниеносной рубящей серией. Во все стороны полетели отрубленные конечности, по полу застучали разрозненные кости, покатилась снесенная голова. Приблизившихся совсем близко, я отбрасывал назад ударами ноги. Для некоторых покойников этого было вполне достаточно: они разлетались на части, которые духам трудно было собрать воедино. Кстати, оставшихся без бренных тел духов было совсем мало: они нарезали круги под потолком, нервируя истеричным визгом. Некоторые, улучив момент, бросались то на меня, то на Растифа. Оружие было бессильно против их бесплотных тел, поэтому приходилось уклоняться. Впрочем, не всегда удавалось вовремя отскочить в сторону, и тогда на теле появлялись глубокие царапины и порезы. Спустя минуту боя и я, и Ищейка были с головы до ног перемазаны собственной кровью, но продолжали сражаться.

Мертвецы врывались в зал без остановок. Не зная страха, они лезли напролом, преследуя единственную цель: нанести хотя бы один чувствительный удар. Те, у кого не было оружия, пытались нас обездвижить: цеплялись за руки, за одежду, тянулись к горлу, к глазам. С ними было проще всего справиться. Кого-то настигал меч, кому-то хватало хорошего пинка. Оставшись без «плоти», духи покидали зал, разлетаясь по галереям. А спустя некоторое время возвращались назад в новом облике. Справиться с вооруженными мертвецами было сложнее. Некоторые из них довольно успешно парировали удары, маневрировали по залу, делали опасные выпады. Такие поединки затягивались, давая нежити возможность восполнить свою численность.

Дело пошло веселее, когда Растиф обзавелся-таки мечом, добытым в бою. Он был виртуозным фехтовальщиком. Его удары были точны и сильны. В пылу борьбы он даже переставал хромать, крутясь на месте, как волчок. Иногда я начинал опасаться, что при таком темпе он снесет голову своему союзнику. Его меч рассекал воздух то возле моего уха, то прямо перед глазами, но ни разу не задел — и это внушало уважение.

Зал постепенно заполнялся костьми. Трудно было сказать, скольких мертвецов мы вернули в их изначальное состояние. Вряд ли сотню, но несколько десятков — это точно. Разрушенные скелеты усыпали пол, и все чаще приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Донимали неуязвимые духи, полосовавшие наши тела не хуже профессиональных шредеров. Бой длился не больше пяти минут, а пот уже застилал глаза, мышцы деревенели от натуги, в ушах звенело от потери крови и перенапряжения.

Острая боль пронзила мое бедро. Склонив голову, я увидел мертвого ребенка, обхватившего мою ногу руками и вцепившегося в плоть зубами. Я дернул конечностью, надеясь стряхнуть досадное недоразумение, но у малолетней нечисти хватка была как у бультерьера. Улучив момент, я ударил по черепу рукоятью меча. Это причинило мне еще большую боль, но возымело действие: оставив мелкие зубки в моей ноге, малолетка отстал, а я тут же наподдал ему ногой, отправив в ближайший из коридоров.

— Бежим! — скомандовал Растиф, заметив свободный проход в одну из галерей.

И мы опять побежали.

Прямо… направо… налево…. направо… направо… прямо…

Мы пробегали мимо вскрытых захоронений, время от времени нам попадались одиночные мертвяки — то ли заблудившиеся, то ли рыскавшие в поисках добычи. С ними разговор был коротким. Чаще всего Растиф управлялся с одиночками прежде, чем я успевал прийти на помощь. Издалека доносились душераздирающие вопли попавших под раздачу смотрителей. Несколько раз мы пересекали залитые кровью участки коридора, а однажды увидели издалека неприкаянно бродившего по галерее служащего склепа. Подобно своему коллеге, он ломал ногти, срывая с ячеек заглушки.

Сначала я думал, что Ищейка собрался обмануть мертвяков, запутать их, а потом снова вернуться в приемный зал, чтобы попытаться высадить дверь.