Лес господина Графа

здесь.

К такому варианту ван Гариц не был готов и стоял молча, ничего не предпринимая. Золица подошла ближе, протянула какой-то длинный предмет, в котором Гариц на ощупь опознал охотничье копьё.

– Вот рогатина ваша. Что ж вы ушли без вещей, без оружия?.. Даже на дорогу с собой ничего не взяли. Я должна тащить, да?

Следом опешивший граф получил узелок с какой-то снедью, два охотничьих ножа и две фляги, в одной из которых бултыхались остатки вина. Фляги и ножи они специально оставили в балагане на видном месте, как доказательство того, что не сбежали, а находятся где-то рядом или, в крайнем случае, заблудились по незнанию. Такая немудрящая хитрость должна была хотя бы на час отсрочить погоню. Теперь брошенные вещи нагнали их на полпути.

– Копья было два, – глупо произнёс ван Гариц. – И луки…

– Не нашли, – коротко ответила Золица. – Должно полагать – сгорели.

Теперь, ощущая в руках надёжную тяжесть копья, ван Гариц мог вести себя уверенней. Вот только к чему эту уверенность применить?

– Ты что же, – спросил он, – специально в такую даль шла, чтобы всё это вернуть?

– Вот ещё… – фыркнула девушка. – Это я на всякий случай захватила. У меня здесь силки стоят. Одну ловушку вы спортили, а остальные целы. Проверить надо.

Даже сейчас девица считала себя вправе браконьерствовать в чужом лесу! Впрочем, на такую мелочь не стоило обращать внимания. Запомнить и забыть до поры.

Граф опустился на выпирающий из травы камень, радуясь, что никакое кошачье зрение не позволит собеседнице рассмотреть его чумазую физиономию и совершенно не графский вид. Золица отгребла в сторону часть лапника, в изобилии нарезанного солдатами во время прошлой ночёвки.

– Костерок затеплю. Товарищ твой всё равно проснулся.

Солдата она называет товарищем благородного графа! Хотя, впрочем, сейчас так оно и есть. Если они не будут товарищами во время этого похода, то никуда не дойдут. Общая беда уравнивает.

– Меня удивляет, – произнёс ван Гариц, – что вы так легко позволили нам уйти.

– Я предлагала тебе остаться. Ты сам не захотел.

И опять молодому графу было не избавиться от ощущения, что он чего-то не понимает. Словно они говорят на похожих, но разных языках.

– Скажи, – спросил он, – зачем вы подожгли лес? Я же обещал, что не буду взыскивать прошлые долги и наказывать за прошлые вины.

– Это мы подожгли лес?! Это вы подожгли лес! Не ты именно, но двое ваших. Под утро выбрались в чащу, где позалето смерч вывал устроил, да и подпалили бурелом. Никто ничего понять не успел. Мы же не знали, что они за этим идут, полагали, что к вам на засидку, добычу помочь нести. Знали бы, что они замышляют, головы бы им не сносить за такие шалости.

– Вот как? – скрипуче произнёс граф. – И что, сможешь шалунов опознать?

– А чего их опознавать? Их тут всё равно нету, они вместе со всем отрядом ушли. Солдаты собрались ещё с вечера, а сбежали, едва дымом запахло. Потому и остались целыми.

– Понятно… И всё-таки, опознать сможешь?

– Ну, один-то приметный: