История кукловода (СИ)

Но вот они достигли рванной гусеничной колеи. Перепутать ее с чем либо было невозможно. Длинный след, содранного зеленого дерна, обнажил каштанового цвета землю, подобно шкуре слепого пса или снорка, под которой виднелись покрытые лимфой и запекающейся кровью мышцы. След тянулся от самого Ростка, практически прямой и ровный как стрела. Прошедшие здесь пару дней назад танки нисколько не заботились об объезде аномалий, их дорогостоящий обвес полностью подавлял воздействие аномальных полей, единственное где гусеничные машины делали крюк это на местах химических аномалий. Видимо шасси танков не выполнялось с расчетом на концентрированные кислоты, формулы которых даже разгаданные и расшифрованные, до сих пор невозможно было создать ни в каких лабораториях.

Группа медленно шла вдоль колеи по Дикой Территории, впереди еще не скоро, но появятся Пустые Земли, за которыми стоит громада жуткого и непроходимого Рыжего Леса. Аномалии, восставшие после прохода машин очертили границы своего воздействия разбросанным мусором, который закинули на них во время движения крутящиеся гусеницы танков. Километры за километрами группа прошла практически в полном молчании. Наконец, далеко за полдень они встали на привал недалеко от танковой колеи. Кран с Шурином несколько раз обошли поляну, покрытую невысокой травой с цветущими сиреневыми цветами.

 -Хорошее место, - наконец сказал Шурин и, отложив оружие, как есть завалился на спину, сорвав травинку и с наслаждением засунув ее в рот.

Действительно, этот клочок земли, с практически не изменившейся растительностью, нормальной травой и несколькими невысокими, но тоже вполне обыкновенными елками был один из немногих клочков земли, которых сталкеры называют палестинками. На такие поляны избегает заходить чумное зверье, такие места оберегают нашедшие их сталкеры, не разводят без особой надобности костры, не оставляют на ней мусора. Одно плохо, как бы ни была надежна и устойчива палестинка от лихого люда она не спасает, да и выбросы нет, нет да и накрывают ее заселяя чуждыми Большой земле растениями и мутантами. Существует предположение, что палестинка пропадает после того как на ней произойдет убийство одного человека другим. Уж слишком последовательно находили в местах исчезнувших палестинок всего одного-двух убитых из оружия, а остальных растерзанных мутантами или вдруг, без всякого выброса возродившимися аномалиями. Зона словно мстила людям, не способным оценить ее дар здесь на территории смерти, склонившимся перед жаждой наживы или ненависти. Кто знает, может быть рано или поздно здесь появится человек, под ногами которого будут расцветать, вот таким вот буйным синим цветом, как эта поляна чистые клочки земли. Однако палестинки, как скромные девушки находятся вновь и вновь, на ранее гиблых и непроходимых местах, блистая своей чистотой и непорочностью.

Транзит глянув на Шурина, безмятежно смотрящего в хмурое небо Зоны, прилег рядом, с блаженным стоном вытянув гудевшие от ходьбы ноги. Поляк и Кран, скинули рюкзаки и присели, наслаждаясь покоем. Только Танцор все никак не мог найти себе место, привыкший к дисциплине Долга.

- А постовых что ставить не будем? - с беспокойством спросил Танцор, оглядывая редколесье окружающее их.

- Нет, Танцор, не будем, - лениво ответил Транзит. – Вот она, нашли мы ее наконец. Третья палестинка за этот год.

Танцор с беспокойством прошелся от края до края поляны, имевшую форму неправильного овала длиною около тридцати метров.

- Да не маячь ты Танцор, - подал голос Кран. – Не понимаешь ты ничего в делах наших. – Кран прилегший было третьим сел, уставившись на беспокоящегося сталкера. – Это же палестинка, участок земли такой... подарок Зоны, нам людям. Чтобы мы тут подышать могли, подумать. Ты посмотри трава вокруг какая, - восхищенно вдыхая аромат продолжал Кран. – Вас долговцев учили с Зоной воевать, а мы дружить тебя учим. Успокойся.

Танцор сел. Минуты отдыха скрадывали ощущение от долгой дороги. Сталкеры вовсе расслабились, если бы не торчащие во все стороны автоматы и винтовки, их можно было бы принять за севших отдохнуть туристов. Не хватало только весеннего пения птиц, но равномерно дующий ветер, шумевший в вершинах деревьев вполне делал обстановку уютной.

- Чистец болотный, – вдруг подал голос Шурин.

- Чего? – переспросил Транзит.

- Я говорю, трава эта – чистец болотный называется. Вот лежу и вспоминаю, вспомнил. В детстве у нас такая на задворках росла. Надо же... – задумчиво произнес Шурин, - вспомнил. Живучка ее еще называет... полезная вещь и есть ее можно, и масло давить из семян. Вспоминаю... давно это было... спасибо Зонушка, спасибо... – прошептал он. На секунду Танцору показалось, что серые глаза свободовца помолодели и стали ярче.

- Ну, сталкеры, полежали. Теперь давай и подзаправимся, – скомандовал Транзит.

Команда охая и кряхтя, более от наслаждения чем от перегрузок распаковала рюкзаки. Стандартные натовские пайки, консервы, все пошло в ход за милую душу. Танцор, как младший в команде и почему-то самый нерасторопный в еде оказался последний и по неписанному закону кто последний тот и убирает, в полном молчании бригады согнал весь оставшийся мусор в кучу и накинул рюкзак готовый к походу. Подняв глаза, он встретился с ледяным взглядом Шурина.

- Подними мусор! - приказал Шурин. Сейчас его голос напоминал надвигающеюся из-за горизонта, сдерживаемую расстоянием громовую бурю, которая грозит выбить все окна в доме или полностью размолотить дом в щепки.

- Спокойной, спокойно Шурин он же не знал, – забеспокоился Транзит. – Щас все уберем, ну-ка давай... – кивнул он Поляку и Крану.

Оба сталкера вместе с Транзитом кинулись было собирать согнанные в кучу берцами Танцора жестяные банки.

- Нет! Я хочу, чтобы он убрал. – Палец Шурина указывал прямо в лицо Танцору. Ледяные серые глаза, казалось забирают душу оторопевшего от неожиданности сталкера.

- Собери Танцор. Это палестинка, здесь нельзя мусорить, нельзя ругаться, здесь ничего нельзя. Это подарок... – пояснил Транзит, – негоже так...

Танцор оглядел товарищей и увидел мрачную решимость в каждом взгляде.

- Я же не знал...

Он открыл свой почти пустой тощий рюкзак, переложил пару оставшихся неоткрытых консерв, в отдел для сменного белья, и переложил весь мусор в освободившийся отдел, тщательно осмотрев место стоянки и не найдя ничего более доложил.

 – Все.

- Хорошо. – Заметно потеплевшим голосом сказал Шурин. – Мусор в воронку. Я покажу в какую.

- Ехали, Шуряк, ехали, – сказал Транзит, чувствуя облегчение от разрядившейся между Шурином и Танцором обстановки, которая в секунду как аномалия образовалась практически на ровном месте. Он хлопнул свободовца по плечу. – Порядок прежний.

Группа людей, растянувшись цепочкой, вновь двинула вдоль рваного шрама танковой колеи.

Осторожно шагающие сталкеры словно призраки, обходили аномалии, заметные лежки кабанов, руководствуясь непревзойденной интуицией Шурина они несколько раз закладывали крюк вокруг казалось бы совершенно спокойных мест и ложбин. В такие моменты Кран, идущий сзади неотрывно глядел на обходимое сталкерами место, нередко пятясь задом, визуально контролируя место иногда вглядываясь в нечто через оптический прицел. Да и винтовка в его длинных руках вовсе не казалось большой и не удобной, скорее это автомат для него был бы маловат. Вечером, они прибыли на границу Дикой Территории и Пустоши, по пути удачно пополнив свое имущество несколькими ценными артефактами.

- Здесь заночуем, - распорядился Транзит. – До Пустошей рукой подать, но там ночевать хуже нет. Уж лучше здесь.

Спустя некоторое время, когда вся команда разбила лагерь, Танцор у которого во время похода возникали неразрешенные вопросы, наконец не удержался и спросил у Шурина:

- Шурин, объясни мне как отмычке, который сам дальше Ростка не ходил, как я могу понять какое место нельзя пересекать, а какое можно. Детектор ведь ни фига не показывает?

Шурин, блеснул позолоченной зажигалкой, прикуривая сигарету. Несколько мгновений глядя сквозь Танцора как сквозь занавеску на окне.