Принц Полуночи. Трилогия

Дара навела справки, выяснила, что для нее есть работа в Геллете, и прилетела сюда. Кстати, керты уже наслышаны про Старую Гвардию. И она сама, когда услышала снова имя «Тир» – еще там, в Арксвеме, – предположила, что это тот самый чудо-пилот, который в одиночку вел бой с восемнадцатью болидами.

– Не бой, – поправил Тир, – мы от них просто убегали.

– И ты сбил двоих, – напомнила Дара. – Когда я услышала про Арту, а потом – про Оскланд и твое имя, я почти не сомневалась. И оказалась права.

– Ну конечно, – не удержался Казимир, – где резня, там наверняка не обошлось без Суслика.

– Странно, – Дара соизволила вновь обратить на него внимание, – ты уже год служишь в армии, даже в гвардии, а до сих пор не отличаешь резню от военных действий? Наверное, это потому, что ты до сих пор по-настоящему не воевал. Тир, при случае объясни Казимиру разницу.

Тир заступился за светлого князя, напомнив, что тот тоже воевал под Артой. И с удовольствием услышал ожидаемое:

– Может, и так, но о нем я ничего не слышала. Только о тебе.

Победа была чистой и абсолютной.

«Серебряную башню» они покинули за полночь. И Казимир на спарке улетел домой, а Тир пешком пошел провожать Дару. Блудницу он вел рядом, придерживая за фюзеляж.

В разгаре был граткхар, последний весенний месяц; ночи из холодных стали прохладными, а деревья расцвели, и украшенный перед коронацией город был прекрасен и тих.

Романтика. Чуждая Тиру абсолютно. Дара не вызывала у него интереса сама по себе, только в приложении к Казимиру. И эта ночная прогулка была всего лишь контрольным выстрелом в голову светлого князя. Чтобы знал впредь, что есть вещи, которые делать нельзя.

Чтобы запомнил.

О том, что он разрушил надолго, а может быть, навсегда зародившиеся между Казимиром и Дарой чувства, Тир не беспокоился. Ему не было дела ни до чужих чувств, ни до своих собственных. Он получал удовольствие от прогулки, от разговора, от мыслей о Казимире. И единственное, что слегка отравляло эту красивую, пахнущую цветами ночь, так это предстоящая война.

Дара права и не права одновременно: ни ему, ни Казимиру еще ни разу не пришлось воевать.

А вот Казимир прав: где будет резня, там без Суслика точно не обойдется.

На следующий день после полетов Казимир поймал его в ангаре. Без разговоров дал в зубы. Сбил с ног.

Тир ему не мешал. Казимиру нужно было выплеснуть эмоции, вот он и выплескивал.

Продолжить светлый князь все равно не смог. Рука не поднялась. Точнее – нога, потому что лежащих бьют ногами.

– Скотина ты, – сказал Казимир, – невероятная скотина. А я тебя даже пнуть не могу. Ну как это так?

– Да вот так. – Тир сел, похлопал по полу. – Садись, князь Мелецкий, не стой столбом.

И когда Казимир опустился рядом, спокойно и дружелюбно объяснил ему, в чем тот был не прав и чего больше никогда не надо делать.

Казимир взвился. Любой бы взвился, если бы его, пылающего праведной обидой, взялись учить жить и стали указывать на ошибки. Но был один нюанс, который Тир озвучил дополнительно:

– Дара мне не нужна, – сказал он, – я просто развлекся за твой счет, а ее использовал. Да, да, я уже слышал про скотину. Ну а чего ты хотел от Черного? Казимир, ты не забыл – я женщин не люблю.

Это увлекательно – всаживать в чужую душу рыболовный крючок. Работа тонкая. Казимир давно пойман, уловлен в сети, как сказал бы Падре, но вчера он был уязвлен, и сегодня язву нужно сделать незаживающей. Для того, чтобы была болевая точка, чтобы был под рукой дополнительный источник энергии. И чтобы при этом отрицательные эмоции вызывал у светлого князя не демон, которого князь любит и бережет, а женщина, которую князь должен полюбить.

И ревновать.

– Совсем не любишь? – уточнил Казимир.

– Совсем, – ответил Тир. – Я проводил ее до дома, пожелал спокойной ночи, и мы с Блудницей пошли к себе.

– Суслик, ты извращенец.

– Я как раз нормальный. Два раза в месяц посещаю бордель и знать не знаю всех этих ваших проблем, которые вы себе создаете по поводу женщин.

– А раз в неделю тебя посещает Шаграт, – ядовито вставил Казимир.

– Тоже вариант. – Тир кивнул. – Заметь, ни я, ни Шаграт этих слухов не опровергаем.

ГЛАВА 3

Коронация оказалась действом торжественным и довольно-таки скучным для тех, на кого торжественность не производила должного впечатления. К некоторому своему удивлению, пробежавшись по эмоциям присутствующих, Тир понял, что впечатлены все, кроме него. Видать, сказалась советская закалка: торжественные мероприятия в Москве по поводу годовщины Великой Октябрьской революции или Дня Победы проходили на порядок внушительней и заслуживали гораздо большего уважения. И это не было проявлением ностальгии – вот уж кому-кому, а Олегу Зверю идеология родного государства была так же чужда, как миссионерская деятельность, – это было объективной констатацией факта. До настоящих, грамотно организованных торжеств, которые не стыдно транслировать на всю планету, новорожденной империи Вальден было еще расти и расти.

Он счел забавным тот факт, что Эрик стал императором, а не королем или кем там он мог стать, в соответствии с заведенным в Саэти табелем о рангах. В титулах Тир не разбирался абсолютно (не та информация, на которую стоит тратить время), но привык считать, что император – это тот, кто завоевал сколько-нибудь государств и навел порядок на всех завоеванных территориях.

Можно было бы задать вопросы, но опять-таки не все ли равно, как теперь титулуется его хозяин? Возможно, города в Альбии считаются подходящими к случаю завоеваниями. И вообще, император звучит гораздо лучше, чем король. Солиднее. Внушительнее.

А скучать особо не пришлось.

По случаю коронации в Вальден прибыли почетные гости: мать Эрика Марта Сернервилл – казначей Лонгви; отчим Эрика Исхар И’Слэх – главный архитектор Лонгви; единоутробный брат Эрика Грэй И’Слэх – кардинал Лонгви; и единоутробная сестра Эрика Клэр И’Слэх – самая красивая женщина в Лонгви, на всем западе материка, на всем материке, а может, и на всей планете.

По слухам, красоте Клэр завидовали даже эльфийки. В дни коронации Тир получил возможность лично увидеть легендарную красавицу и решил, что слухи достоверны. Гораздо сложнее оказалось поверить в то, что Клэр и Грэй – близнецы, настолько явственно каждый из них унаследовал черты только одного из родителей. Если Грэй выглядел чистокровным кертом, то Клэр с виду была чистокровным человеком.

Она не всякому показалась бы красивой; красота – понятие относительное, но любой, кто видел ее, склонялся перед ее очарованием. Или чарами? Нет, насколько знал Тир, в чародействе Клэр И’Слэх никогда замечена не была. Но даже ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не поддаться очарованию госпожи И’Слэх, очарованию тем более действенному, что сама Клэр словно бы не прилагала ни малейших усилий к тому, чтобы мужчины – все до единого – не могли отвести от нее взгляда и не могли перестать о ней думать, когда ее не было в поле зрения.

А может, она действительно не прилагала таких усилий.

По крайней мере, Клэр одинаково мило и одинаково равнодушно уделяла каплю внимания каждому, кто был ей представлен, и ясно было, что в Рогере ей не интересно ничего, кроме коронации Эрика и общения с ним. Своего старшего брата оба младших И’Слэха не видели уже довольно давно, и вполне естественно, что все трое друг по другу соскучились.

А уж радость от встречи с Эриком двух летающих змеев – близнецов, как и Грэй с Клэр, – Озироки и Саути можно было сравнить только с искренней радостью дружелюбных щенков-подростков.

Таким образом, благодаря семье И’Слэхов Тир не только не заскучал за пять дней торжеств и праздников, но даже получил удовольствие. Отчасти причиной тому послужила Клэр, на которую было приятно смотреть и которая благодаря своей красоте иногда поднималась в небо. Отчасти причиной стал отец Грэй – святой, тут ни прибавить, ни убавить, а святые, они все летают, если они настоящие. Марта Сернервилл тоже оказалась не чужда полета… в своей, специфической области, но эта область – это небо – было Тиру близко и понятно. Очень умная, хищная, абсолютно безжалостная к конкурентам, немилосердная к неудачникам, Марта Сернервилл не зря носила прозвище Урзмель – Капкан. А Исхар И’Слэх – гораздо больше похожий на военного, чем на архитектора, широкоплечий блондин, с клыками, почти такими же страшными, как у шефанго, – был в своем небе настолько очевидно и давно, что даже неопытный наблюдатель распознал бы в нем того, кто умеет летать.