Проклятие Шалиона

стряхнула с себя всю тоску, печаль и тревогу жизни в замке. День, проведенный в седле на морозном воздухе ранней зимы, поездка туда и обратно – правда, безрезультатная – придали блеск ее глазам и румянец щекам. Леди Бетрис тоже взбодрилась. Четыре баосийских гвардейца, выбранные для сопровождения, неторопливо следовали позади. Кэсерил всю дорогу скрывал страшную боль в животе. После чего вечером у него снова пошла кровь, хотя уже несколько дней этого не случалось, а серенада Дондо оказалась особенно изматывающей, так как ухо Кэсерила впервые смогло вычленить из безумных криков отдельные слова. Это не было осмысленной речью, но восклицания казались вполне членораздельными. Что же будет дальше?

Когда Кэсерил устало поднимался на следующее утро в покои Исель, он не мог даже подумать без содрогания о том, чтобы предпринять еще раз подобную поездку. Он только устроил ноющее тело в кресле и взялся за бухгалтерские книги, как явилась рейна Сара в белоснежном шерстяном плаще. Изумившись, Кэсерил вскочил на ноги и низко поклонился; она отметила его присутствие легким рассеянным кивком.

В кабинет из гостиной Исель донесся щебет женских голосов. Принцесса радостно приветствовала сноху. Две фрейлины, сопровождавшие рейну, и Нан ди Врит устроились в креслах и принялись за вышивку, обмениваясь свежими слухами, а сама рейна и принцесса удалились в другую комнату. Через полчаса Сара снова проследовала мимо Кэсерила с тем же непроницаемым выражением лица.

Почти сразу в кабинет вышла Бетрис и сказала:

– Принцесса Исель просит вас присоединиться к ней в гостиной.

Ее черные брови беспокойно хмурились. Кэсерил незамедлительно повиновался.

Исель сидела в резном кресле, обхватив себя руками и тяжело дыша.

– Негодяй! Кэсерил, мой брат – бесчестный негодяй! – воскликнула она, как только он, поклонившись, придвинул кресло поближе.

– Миледи? – переспросил Кэсерил, опускаясь в кресло с величайшей осторожностью, чтобы не вызвать очередного приступа боли, до сих пор еще не отпустившей его после ночи и возобновлявшейся при каждом резком движении.

– Никакой помолвки без моего согласия – да, конечно!.. И ведь он говорил так искренне! Да, но только и без согласия ди Джиронала тоже. Сара предупредила меня. После смерти Дондо, перед отъездом из Кардегосса в поисках убийцы, канцлер заперся с моим братом и убедил его написать завещание. В случае смерти Орико канцлер становится регентом Тейдеса…

– Полагаю, это можно было предвидеть. Обычно регентский совет – провинкары Шалиона – не позволяет концентрировать власть в одних руках.

– Да-да, я знаю, но…

– Завещание не исключает совет, не так ли? – с тревогой поинтересовался Кэсерил. – Это могло бы возмутить лордов.

– Нет, условия обычные. Но раньше я была под опекой моей бабушки и дяди – провинкара Баосии, а теперь я перехожу под опеку ди Джиронала. И здесь мне не поможет никакой совет! И еще, Кэсерил… он будет моим опекуном до того момента, как я выйду замуж, а позволить или запретить мое замужество