ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)

   Даже в дурном сне Виктория не могла себе представить, что подобное перемещение может непрерывно длиться десятками часов. Все выбились из сил. Зато те, кто прибыли в самом начале уже успели прийти в себя и худо-бедно втянуться в работу. У Вики появилось немного свободного времени. Сил разговаривать, и шевелиться не было. Она просто лежала на голубоватых побегах и смотрела в стальное небо, пытаясь отдышаться. Глаза, как два бездонных колодца в обрамлении неприятно-синих пятен. Даже румянец был каким-то синеватым…

    -Вы ведь Виктория, да? – Неестественно выворачивая ноги, к Вике подошла девушка с удивительно красивым светлым лицом. Просто загляденье. Мечта. Идеал земной красоты…, что с ней станет после пребывания на Юрико? Во что превратятся прекрасные синие глаза и нежная белая кожа? А волосы? Такие густые и такие золотистые…, здесь вообще отсутствует подобный цвет. Девушка выглядела на фоне Вики как альбинос.

   -Вроде да, хотя не уверена, что я все та же Виктория, которая когда-то покинула Землю. – Вика криво усмехнулась и прикрыла глаза от бьющего прямо в них солнца. – Но вы ведь и сами видите…, особенно вы, которая только что прилетела с Земли. Мы стали другими…

   -Не расстраивайтесь. В самом деле, не могли же вы всерьез рассчитывать, что чужая планета и чужое солнце совсем вас не изменят?

   -Ты меня успокаиваешь? Господи, она меня утешает… - Вика уже жалела, что акцентировала внимание красавицы на своем внешнем виде. – Посмотрим, что ты скажешь, когда изменишься сама…, только давай все это между нами, да?

   -Я поняла, паника нам не к чему. – Златовласая фея мягко понимающе улыбнулась и положила свою белую до тошноты руку на лоб Вики. – Меня зовут Злата. Думаю, вы должны знать что происходит.

   -Просто мечтаю это понять, но нет сил даже говорить… – Виктория улыбнулась в ответ. Теперь ее улыбка не была ни кривой, ни печальной, ни тем более злой. Этой девушке просто невозможно было не ответить взаимностью. – Что с твоими ногами?

   -Старые раны… - Злата на мгновение свела золотистые брови на переносице, вспоминая ужасы, которые ей пришлось пережить, производя на свет ребенка-мутанта. – Ты ведь знаешь, что на Земле война? Ой, я перешла на ты?

  -Было бы странно, если бы этого не произошло, ведь я, пожалуй, буду помладше тебя.

  -Да, наверное. Так вот, война не может быть без жертв…, и я стала одной из них. Я потом расскажу все подробно. На Сомате у меня была коляска и всякие приспособления, но сама понимаешь, я не могла их взять сюда. А ждать больше не было возможности.

   -Так что там случилось? – Вика поняла, что их разговор наконец-то дошел до кульминационной точки и по спине прошел неприятный холодок. Она сама себе боялась признаться, что страшиться этих новостей.

   -Война стала открытой. Возможно, Сомата уже не существует или вот-вот не станет…

   -Как это? – От неожиданности Виктория даже села. – А где тогда Карбовски и остальные?

   -Не было времени эвакуировать всех, поэтому кто успеет проскочить, тот успеет, а кто нет, навсегда останется рабом или погибнет. Все случилось неожиданно, не было возможности ни подготовиться, ни бежать.

   -Вот это да! Нам здесь без профессоров и ученых будет тяжко. – Виктория ни на секунду не поверила, что Хасид Петрович со своей командой  не смогли найти способа спасения. - Значит, Земля теперь потеряна, и мы остались совсем одни? Как странно, мы знали, что рано или поздно так и будет, но как больно это сейчас осознавать…

   -А нам? Как только они все немного придут в себя и поймут, что никогда даже не услышат о Земле, с ними будет совсем плохо.

  -А ты знаток человеческих душ?!

  -Да нет, просто слишком много видела. А теперь, подозреваю, увижу еще больше и не всегда хорошее…

   -Думаю, мы подружимся. Странно, после смерти Юльки у меня не было ни одной подруги. На самом деле я ни с кем не разговаривала по душам, кроме мужа.

   -Да, кстати, а где Сафид? По-моему, среди твоих товарищей его нет. Я видела ваши снимки еще там, на Земле, поэтому тебя сразу узнала, хоть ты и изменилась…, извини, я понимаю, что это больная тема. Относись к этому философски…

   -Смеешься? Ты просто еще не поняла всей серьезности и возможных последствий, поэтому так говоришь… Ничего, скоро все поймешь.

  -Возможно. – Злата напряженно посмотрела Вику. – Так где Сафид и другие переселенцы? Кажется, их должно быть около двух тысяч?

   -У нас тут произошел небольшой политический переворот. Один предатель решил прибрать к рукам власть. Мы чуть не погибли…, Сафид пошел выручать людей, но что-то задерживается. – На Викторию вновь навалилось нехорошее предчувствие, и она раздраженно посмотрела на непрекращающиеся вспышки. Людской поток не иссякал. На месте посадки уже образовалась яма, в которой появились первые признаки влаги. Почва превратилась в грязное месиво. Ничего, пусть почувствуют вкус свободы…

   -Вот это да! Неожиданный поворот. Вас же проверяли как никого другого?

   -Значит, плохо проверяли. Слушай, когда это закончиться? Мне негде их разместить и нечем кормить!

   -Ничего не поделаешь, придется устраивать всех, кто успеет сбежать… и радоваться каждому из них.

   -Тут ты права, Злата. Хорошая ты девчонка. Как давно я ни с кем не говорила. Спасибо тебе.

   Небо было все таким же чистым и серым, а солнце ярким. Природа равнодушно взирала на человеческие страдания и неразбериху. Казалось, люди даже по прошествии многих часов были не в силах прийти в себя, не в силах забыть то, что осталось на Земле, не в силах осознать и оценить свои собственные действия и поступки.

3.

  «Берегитесь человека, который  не ответил на ваш удар: он и не простит обиды и не позволит вам простить себя».

                    (Бернард Шоу)

   В первый момент Хасид Петрович даже не понял, что произошло. Внезапно он оказался на полу, а сверху навалилась массивная покореженная дверь и что-то еще. Что именно, профессор понял, когда это скатилось с двери и шлепнулось перед носом. Это было чье-то бесчувственное тело, обожженное, раненое, но пока живое…

   Невыносимо пахло железом, в уши словно засунули целый пакет ваты. Хасид Петрович почувствовал во рту соленый привкус крови, в животе что-то мучительно поворачивалось и грозилось излиться наружу. Приподнявшись на непослушных руках, он сумел сбросить изувеченную дверь. И только в этот момент он подумал о том, что произошло.

  Взрывной волной повредило большую часть приборов и одну из кабин волнового передатчика, но самое главное, наглухо завалило вход, или выход, это для кого как в данной ситуации. Карбовски, который находился гораздо дальше от двери, возле передатчика, почти не пострадал, только немного опалил волосы и рассек щеку. Он стоял как застывшая статуя и с ужасом смотрел в одну точку, на то место, где только что была исправная дверь. Выражение его лица можно было бы назвать смешным, если бы не серьезность положения.

   По ту сторону завала находились сотни людей, которые, скорее всего, погибли. Но не это так напугало Карбовски, по ту сторону остались его соратники, друзья и последняя любовь. В помещении кроме двух престарелых профессоров и умирающего неопознанного человека заброшенного сюда вместе с дверью никого не было. За мгновение до взрыва волновой передатчик произвел пуск. И судя по тому, что кабины были  пусты - успешно.

   В вязкую густую тишину вдруг ворвался тонкий, невыносимо громкий писк, который постепенно перешел в высокий звон. Сидящий на полу Хасид Петрович закрыл уши руками и закричал, глухо и очень жалобно. Это заставило Карбовски очнуться и перевести взгляд с завала на коллегу. Вид у того был плачевный. Разорванная одежда открывала взору глубокую рану на плече, из которой толчками вытекала драгоценная кровь. Лицо все исцарапано и обожжено, из глаз градом сыплются слезы, смывая копоть и кровь с лица. Рот открыт, но уже не произносит звуков. Уши закрыты руками, но сквозь пальцы просачиваются медленные красные капельки.