Братья по оружию. Танец отражений. Память

Вдруг пришло осознание недавно пережитой смерти, и он принялся отчаянно, страстно целовать ее, словно она была самой жизнью, и он мог вобрать ее в себя. Он не знал, враг она или друг, хорошо он поступает или плохо. Но это было тепло, движение и жизнь – явная противоположность леденящей неподвижности криостаза. «Лови мгновение». Ведь его поджидала ночь, холодная и неумолимая. Она изумленно раскрыла глаза. Только трудности с дыханием заставили его действовать медленнее, разумнее.

Его уродливость должна была бы его тревожить, но не тревожила. Интересно, почему? «Любовью занимаются с закрытыми глазами». Кто сказал ему это? И та же женщина говорила: «Все дело в движении». Тело Вербены было все равно что разобранное на части оружие: он знал, что надо делать, какие детали важны, а какие – просто для отвода глаз, хоть и не мог вспомнить, как он все это узнал. Инструкции остались, а инструктор был стерт. Такого тревожащего совокупления, знакомого и чуждого, он еще не испытывал.

Она задрожала, вздохнула и расслабилась, а он поцелуями проложил дорожку вверх по ее телу и шепнул на ухо:

– Наверное, отжимания мне пока не показаны.

– О! – Она открыла затуманившиеся глаза. – Боже! Да.

Несколько мгновений поиска – и они выбрали врачебно одобренную позицию: он лежал на спине, никак не напрягая грудь, руки или мышцы живота – и наступила его очередь. Это казалось правильным: дамы вперед, и тогда в него не будут швырять подушками за то, что он сразу же заснул. Страшно знакомая картина, но детали все неправильные. Судя по всему, Вербена тоже раньше это делала – хотя, наверное, нечасто. Но с ее стороны особого умения и не требовалось. Его тело функционировало прекрасно…

– Доктор Д., – прошептал он ей, – ты гений. Эшк… Аск… Эск… Тот грек мог бы у тебя поучиться оживлению.

Она рассмеялась и улеглась рядом с ним, тело к телу.

«Мой рост не имеет значения, когда мы лежим». Это он тоже знал. Они обменялись теперь уже неспешными поцелуями, которые можно было смаковать, как десерт после обеда.

– У тебя это здорово получается! – пробормотала она, покусывая ему ухо.

– Угу… – его улыбка погасла, и он устремил взгляд в потолок, хмурясь от вновь подступившего беспокойства. – …Интересно, а я женат? – Она резко отстранилась, и он готов был язык себе прикусить при виде ужаса на ее лице. – Не думаю, – быстро прибавил он.

– Нет… Нет. – Она снова легла. – Ты не женат.

– Которым бы я ни оказался?

– Так.

Он помедлил, накручивая на пальцы длинные пряди ее волос, а потом аккуратно раскладывая их веером по шрамам, разбежавшимся у него по груди.

– И с кем, по-твоему, ты сейчас занималась любовью?

Она нежно прикоснулась изящным указательным пальцем к его лбу:

– С тобой. Просто с тобой.

Это было приятно, но…

– Любовь или лечение?

Она чуть насмешливо улыбнулась, очерчивая пальцами его лицо:

– Кажется, того и другого понемногу. И любопытство. И подходящий момент. Последние три месяца я была очень погружена в тебя.

Ответ производил впечатление искреннего.

– Кажется, подходящий момент ты создала сама.

На ее губах промелькнула ухмылочка:

– Ну… может, и так.

Три месяца! Интересно. Значит, он был мертв чуть больше двух. За это время на него должно было уйти немало денег и времени Группы Дюрона. Начнем с того, что три месяца труда этой женщины стоят недешево.

– Зачем все это? – спросил он, хмуро глядя в потолок. – Я имею в виду себя. Что вы от меня ожидаете? – Полукалека, заика, потерявший память и навыки, без гроша за своей безымянной душой. – Вы все ждете моего выздоровления, словно я – ваша надежда на спасение. – Он начал понимать, что даже жестко деловая физиотерапевт Астра мучает его ради его же блага. Она почти нравилась ему этим безжалостным напором. – Кому еще я нужен, что вы меня прячете? Врагам?

«Или друзьям?»

– Наверняка врагам, – вздохнула Вербена.

Он наконец замолчал. Она задремала, он – нет. Касаясь паутины ее темных волос, он размышлял. Что она в нем видит?

«…Мне она представилась хрустальным гробом заколдованного рыцаря… Я извлекла достаточно осколков гранаты, чтобы можно было не сомневаться, что ты не случайный свидетель…»

Так что предстоит какая-то работа. И Группе Дюрона не нужен обычный наемник. Если это – Архипелаг Джексона, то обычных боевиков тут можно нанимать целыми кораблями.

Но ведь он никогда и не считал себя обычным человеком. Ни секунды.

«Ах, миледи. Кем я должен быть для вас?»

Глава 22

Вновь открытый секс обездвижил его почти на три дня, но потом, когда Вербена ушла, оставив его спящим – а он не спал, – инстинкт бегства снова выплыл на поверхность. Он открыл глаза, нащупал шрамы на груди и обдумал свои действия. Пытаться вырваться наружу – явная ошибка. А вот проникнуть внутрь он пока не пробовал. Похоже, все здесь со своими проблемами обращаются к Лилли. Прекрасно. Он тоже обратится к Лилли.

Вверх или вниз? Как глава джексонианской группы, она должна, согласно традиции, жить или в пентхаузе, или в бункере. Барон Риоваль живет в бункере – по крайней мере в каком-то смутном воспоминании это имя ассоциируется с подвалом. Барон Фелл выбрал высшую степень пентхауза – смотрит на все сверху, со своей орбитальной станции. Почему-то у него в голове масса картинок Архипелага Джексона. Это – его дом? Такая мысль его смущала. Вверх. Вверх и внутрь.

Он надел свой серый трикотажный костюм, похитил у Вербены несколько пар носков и выскользнул в коридор. Найдя лифтовую шахту, он поднялся наверх – всего этажом выше. Тут снова были двери личных помещений. В центре оказался еще один лифт, включавшийся ладонью. Внутри шахты вилась спиральная лестница. Он очень медленно поднялся по ступенькам, передохнув у самого конца. А потом постучал.

Дверь скользнула в сторону и на него серьезно уставился стройный смуглый мальчик лет десяти, который спросил, хмурясь:

– Что вам нужно?

– Я хочу видеть твою… бабушку.

– Впусти его, Стриж, – произнес мягкий голос.

Мальчик наклонил голову и сделал знак войти. Его ноги, обутые в носки, бесшумно ступали по пышному ковру. Окна были затемнены, чтобы не впускать серые сумерки, темноту рассеивали пятна теплого желтого света. За стеклом золотисто поблескивало силовое поле, отталкивая крошечные капельки тумана и пылинки.

Усохшая старуха сидела в глубоком кресле и наблюдала за ним темными глазами, выделявшимися на фоне пожелтевшей от старости кожи. На ней были черная шелковая блуза с высоким воротником и свободные шаровары. Волосы были очень длинные и совершенно седые. Стройная девочка, близняшка мальчика, расчесывала их, перекинув через спинку кресла. В комнате было очень тепло. Разглядывая старуху, он изумился, как это смог принять за Лилли ту озабоченную пожилую женщину с палкой. Глаза столетнего человека смотрят на вас совершенно иначе.

– Сударыня, – выговорил он вдруг пересохшим ртом.

– Садитесь. – Она кивнула на кушетку у столика. – Ива, милая, принеси-ка чаю. Три чашки. Стриж, спустись, пожалуйста, вниз и приведи Вербену.

Дети молча исчезли. Очевидно, Группа Дюрона не нанимает посторонних. В такую организацию тайного агента не внедришь. Он столь же послушно опустился, куда было велено.

На гласных звуках голос у нее по-старчески дрожал, но произношение оставалось идеально четким.

– Вы пришли в себя, сэр? – осведомилась она.

– Нет, сударыня, – грустно ответил он, – только к вам. – Он тщательно формулировал свои вопросы: наверняка Лилли будет проявлять не меньшую осторожность, чем Вербена, в том, чтобы не дать ему подсказки. – Почему вы не можете определить, кто я?

– Хороший вопрос. По-моему, вы готовы получить ответ. Так.

Зажужжала лифтовая шахта и появилась встревоженная Вербена. Она поспешила к ним:

– Лилли, извини. Я думала, он спит…

– Ничего, девочка. Садись. Разлей чай. – Из-за угла появилась Ива с большим подносом. Лилли что-то прошептала девочке и та, кивнув, убежала. Вербена опустилась на колени, словно исполняя четкий древний ритуал. Не была ли она когда-то на месте Ивы? Скорее всего – да… Разлив зеленый чай по хрупким белым чашкам, она вручила их, а сама уселась у ног Лилли, незаметно прикоснувшись к седой пряди, спустившейся до пола.