Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   Когда через четыре дня к Алекс "на Рождественские каникулы" пожаловал Родерик, она ткнула ему под нос эту статью и спросила.

   - Не стыдно было подставлять девчонку?

   - Эту? - Он ткнул пальцем в фотографию брюнетки под статьей. - Да брось ты, не бери в голову.

   - Хорошо тебе говорить. А я-то всё думала, почему ты выбрал мне нелепую кличку "Нада", почему сказал представляться активисткой Движения 2 июня, зачем заставил волосы перекрашивать. Я, между прочим, на неё совсем не похожа.

   - Да кому, какая разница?

   - Ну, например, тринадцати нефтяным министрам стран-членов ОПЕК. Если эту Габи Кёхер предъявят им на опознание в суде, то твой хитрый план рухнет. Они её просто не узнают, потому что видели меня, а не Габи Крёхер. Ты в курсе, что Энджи, этот малодушный сучёнок, недавно послал в редакцию "Зеркала" свой револьвер и покаянное письмо с отказом от террористической деятельности? Ничего, что он скоро начнет сотрудничать с властями и заговорит?

   - Не заговорит, - уверенно возразил Родерик, - Он просто ушёл из Революционных ячеек и теперь скрывается не только от властей, но и от бывших товарищей.

   - Конечно, скрывается, на их месте я бы искала его и день и ночь, чтоб пристрелить за предательство. Он ведь выдал властям всю информацию по двум планирующимся акции. Ну и кто он после этого?

   - Человек, внезапно осознавший, что терроризм это негуманное и жестокое занятие, - сказал Родерик и рассмеялся. - Не бойся, ничего никому этот Энджи не скажет, его курируют умелые люди, им тоже не с руки, если он начнёт болтать.

   Настала очередь Алекс удивляться.

   - Интересный расклад, - заключила она, - Меня курируешь ты, Карлоса точно кто-то курировал, пока он нежился в роскошных апартаментах "Хилтона", Энджи тоже на поруках. Вот интересно, а кто тогда курирует Халида, Юсуфа и Джозефа.

   - Вади Хаддад. Слушай, не задавай глупых вопросов, не тяни с меня жилы. У меня, между прочим, работа как у театрального агента. Это я кручусь и деру глотку, чтобы выбить для тебя хорошую роль и устроить феерические гастроли. Так и с Карлосом. Без таких как я, вы все лишь сборище головорезов, а с должной организацией - высококлассные профессионалы. Так что, если Энджи вышел из дела, значит, наверху решили, что так нужно.

   - Так ты знаешь, кто его курирует?

   - Знаю, но не скажу, а то ты опять начнёшь беситься. Ты, кажется, хотела знать, что будет, если тринадцати нефтяным министрам и Энджи предъявят для опознания Габи Крёхер? Да ничего не будет, её просто не признают Надой из группы Карлоса и всё, она вне подозрения. И про тебя тоже никто ничего не знает - была, и нет. Так что не надо критиковать прикрытие, которое я тебе придумал. Оно было неплохим и два с лишним года тебе неплохо прослужило - никто твоего имени не знает и уже вряд ли узнает, даже если кому-то взбредёт в голову всерьёз раскрывать дело о захвате ОПЕК.

   - То есть, - с удивлением усмехнулась Алекс, - расследовать преступление никому не надо?

   - А что тут расследовать? Весь мир знает, что в нападении участвовало пять мужчин и одна женщина по кличке Нада, которую зовут Габриель Крёхер-Тидеманн. Так что теперь можно с чистой совестью придумать тебе новое прикрытие.

   - Ещё раз дашь мне имя реального человека, чтоб потом спихнуть на неё наши общие злодеяния? - ехидно поинтересовалась Алекс.

   Родерик изобразил непонимание:

   - В Англии за твои художества осуждено больше десятка невинных ирландцев, которые и бомбу-то в жизни не видели, не то чтобы собирали её своими руками. Что, их не так жалко?

   - Жалко, но это судебный произвол англичан. А то, что сделал ты, это самая натуральная подстава. Я от имени Габи Крёхер убила двух человек.

   - Так и она не бескрылым ангелом села в ту тюрьму, из которой её обменяли на кандидата в мэры.

   - Да? И что же она такого сделала?

   - Стреляла в полицейского. У неё к ним какая-то болезненная неприязнь.

   И тут до Алекс дошло.

   - Так ты приказал мне убить полицейского на конференции только для того, чтобы это соответствовало психологическому портрету Габи Крёхер?

   - Не совсем так, но смысл верный.

   - Ну и сволочь же ты, - мрачно заключила Алекс.

   - А что такого? - не понял Родерик. - Чем ты опять недовольна?

   - Тем, что тому полицейскому было лет шестьдесят, он ничем не мешал исполнению акции. Вот тот, который попытался мне руки выкрутить после него, тот да, мог меня ткнуть физиономией в пол, и на этом для меня бы венские каникулы закончились тюрьмой. А тот старик не мешал ни мне, ни Энджи, ни Карлосу, вообще никому. Достаточно было заставить его сесть в лифт, что я и сделала и, держа на мушке, отправить вниз. Рори, тебе кошмары по ночам не снятся?

   - Какие ещё кошмары? - не понял он.

   - Кровавые, с мертвыми младенцами и стариками с простреленными головами? Это ведь ты его убил, не я.

   - Ой, да ладно морализировать, - только и отмахнулся он, но Алекс не отставала.

   - Нет, Рори. Не будь твоего приказа, он бы остался жив. Всё решило одно твоё слово. Я привела в исполнение смертный приговор, но вынес-то его ты.

   Родерик недовольно молчал, даже не стараясь оправдываться и ехидничать, только мрачно взирал в пустоту.

   А Алекс не на шутку задумалась. Что же произошло в её жизни за последние два года, когда ВИРА заключила перемирие с властями и из-за излишка свободного времени Алекс, оторванная от республиканской борьбы за свободу Ольстера от королевской тирании, по велению Родерика стала заниматься совсем не тем, что одобряла её совесть и принципы? Ладно, альвар Сарваш, по счастью живой, хоть для всех и мертвый - будь на его месте смертный и такой же безвинный антисионист, его бы смерть была целиком на её совести.

   Зачем она участвовала в захвате конференции ОПЕК? Если бы не Родерик, ей бы дела не было до любого из тех министров и всех их вместе взятых. Её не интересует рост цен на нефть, её жизненных интересов это никак не задевает. Но всё случилось лишь потому, что так захотел госсекретарь Киссинджер - вот и все причины.

   Она исполнитель грязной работы, выгоду от которой получают совсем другие люди, а ей только кидают денежную подачку, будто оружие в руки она брала исключительно из-за денег. От одного лишь осознания этого факта было и противно и тошно, а главное, не понятно, как отделаться от подобных манипуляций впредь. Уж если и не исправить содеянного, то как снова не стать марионеткой с пистолетом в руках?

   Алекс не знала, так и не смогла придумать.

   А в начале февраля Родерик вызвал её в Париж в языковую школу "Гиперион", чтобы познакомить с одним, как было сказано, "полезным человеком". Им оказался сорокалетний седеющий брюнет с армейской стрижкой и армейской же выправкой.

   - Зовите меня Дэвид, - представился он и пожал Алекс руку. - Вы, как мне сказали, уже десять лет на действительной службе в РУМО.

   - Может и десять, может и в РУМО, - пожала плечами Алекс, глянув на притихшего рядом Родерика. - Но что-то подсказывает мне, что в списках кадровых сотрудников моё имя не значится.

   - Его и не должно там быть. "Кастор-573" - более чем достаточно.

   - А Поллукс в вашей картотеке тоже имеется? - усмехнулась она.

   - Что вы имеете в виду? - напрягся Дэвид.

   - Ничего, проехали, - отмахнулась Алекс, поняв, что в греческой мифологии собеседник не силен. - Что опять хотите сделать моими руками? Взорвать, убить, угнать? Что?

   - Мне нравится ваша не женская прямота, - только и хмыкнул Дэвид. - Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, ваши взрывотехнические навыки пока не понадобятся.

   - Тогда что?

   - У вас есть очень удачный опыт похищения высокопоставленных лиц.

   - Опять? - только и выдохнула Алекс.

   - Не опять, а снова, - вступил Родерик. - Ты же всё это уже проходила, второй раз будет ещё проще.