Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   Внезапно она вспомнила о Шеймасе, о том, что из Дерри по её настоятельной просьбе он уехал в Ирландию вместе с матерью. Алекс подумала, не разыскать ли его, чтобы повидаться, но тут же передумала - ни к чему теперь вспоминать о прошедших годах, где он и она были активистами в защиту гражданских прав. Прошло то время, с тех пор как он уехал, а она осталась, Алекс-Алистрина слишком далеко отошла от идеалов ненасильственного сопротивления. Она попыталась вспомнить, скольких с тех пор убила и покалечила, когда начала изготавливать бомбы - получилось около 53 убитых и 437 раненых. Но не только поэтому Алистрине не хотелось смотреть Шеймасу в глаза. Она помнила слова того полковника Кристиана, когда он сказал, что дарящий кровь не живет долго. Вот она и не хотела знать, жив ли ещё Шеймас. Пусть будет жив, и она не будет ничего об этом знать, только верить.

   Алекс понимала, в ВИРА её потихоньку начинают забывать. Родерик этому откровенно радовался, у него ведь всегда есть на неё грандиозные планы и распространяются они исключительно на Континент. Первым делом он снял для неё квартиру в швейцарском Шлирене и под видом местной жительницы отправил на переобучение в очередной лагерь с инструкторами и полигоном в горной лесной глуши. Алекс уже вспомнила былые времена, как за полгода под присмотром Джейсона прошла обучение в трёх таких же лагерях, и готова была подтянуть малость растерянную квалификацию. Но ей хватило полдня, чтобы уехать из лагеря и заявиться к Родерику со словами:

   - Ты куда, сучий потрох, меня послал?

   Видя в глазах женщины отчетливое желание убивать, Родерик заметно спал с лица.

   - Я не дура, - продолжала наступать Алекс, - знаю, что вы, уроды из гребаных Штатов, играете на все стороны. Вам плевать, кого поддерживать - неофашистов, псевдокоммунистов, капиталистов или ещё какую тварь - любому дадите оружие, лишь бы по одному вашему слову убивали.

   - А что случилось? - испуганно промямлил он.

   - А то, мать твою, что в лагере инструкторы из британского спецназа! Ты что думал, придурок, если я Карлоса вытерпела, то и этих тоже? Знаешь, какое было первое практическое занятие? Метание гранат на полигоне. Вот я и задумалась, куда бы мне её метнуть - в поле или на обзорный пункт прямо в рожи этим британским свиньям? А знаешь, что нам там всем пообещали по окончании обучения в качестве финального зачёта? Поехать в Ольстер, поучаствовать в облаве на боевиков ИРА. Ты что, Рори, - она уверенно направилась к нему, отчего мужчина поспешил попятиться назад, - совсем страх потерял? Думаешь, я шею тебе не сверну за такие шутки?

   Она сделала шаг ближе, и Родерик тут же сорвался с места и побежал к двери со словами:

   - Ты только успокойся, это какая-то ошибка... я сейчас позвоню... это ведь не я занимаюсь распределением... Я, честное слово, не знал, что здесь есть британцы...

   За час Родерик действительно уладил все вопросы по переводу Алекс в другой обучающий лагерь, долго рассыпался перед ней в извинениях, потчевал ласковыми словами, лишь бы успокоить профессионального диверсанта, на счету которой шесть убийств с близкого расстояния.

   В новом лагере, расположенном куда дальше от города, инструкторами были исключительно американцы, и курс подготовки у них был принципиально иным. Помимо занятий в стрельбе и прочих физических упражнений, в лагере обучали работе с новейшим радио- и телефонным оборудованием, на предмет прослушки канала полицейской связи и подключения к чужой линии. На полигоне курсанты осваивали навыки экстремального вождения в условиях города. Но особо много времени инструкторы отводили кабинетным занятиям с лекциями по тактике и планированию силовых операций и навыкам слежки.

   Алекс понимала, что готовят её к чему-то качественно иному, чем она раньше не занималась. Но обучение всё продолжалось и продолжалось, а новых заданий от Родерика не поступало. За два года, что Алекс прожила в Швейцарии, он всё время проводил в соседнем Цюрихе, по нескольку раз в месяц приглашая её прошвырнуться по местным увеселительным заведениям или съездить по делам в Париж в "языковую школу". В одну из таких поездок, из прессы, услужливо подсунутой Родериком, Алекс узнала, что уже две недели как командир Туми арестован ирландскими властями.

   - Вот чёрт, - выругалась она. - Опять? И что дальше? Кто теперь будет начальником штаба?

   - Не твоя забота, - отвечал Родерик, - Если не хочешь отправиться вслед за Туми, сиди в своём Шлирене тихо и не высовывайся. Ты поняла меня? Никакого больше Дублина, я всё про тебя знаю.

   Подобные увещевания на Алекс действовали слабо, только вызывали желание ещё больше поогрызаться.

   - Хоть в Шлирен, хоть в Швехат. Хочешь, я перееду туда?

   - Зачем? Где это вообще?

   - В Австрии, в десяти километрах от Вены, как и Шлирен в десяти километрах от Цюриха. Буду жить, так сказать, поблизости от мест боевой славы, назло всем полицейским. Как тебе идея?

   - Бредятина, - отмахнулся он.

   - Да что ты? Между прочим, в Париж мне приходится ездить через Базель. Тебе никогда не приходило в голову, что меня могут легко вычислить, сопоставить с подвигами Карлоса и НФОП, а потом просто взять и арестовать?

   - Ну, и что ты от меня хочешь? Между прочим, Швейцария тихая страна. Миллионы мечтают жить там. Чего ты выпендриваешься?

   - А то, что я дважды здесь засветилась. В Базеле и Женеве с Халидом и тем покойным сионистом, а потом в Цюрихе с Карлосом. Так может мне вообще переехать в Вену для большей надежности?

   Устав с ней спорить, Родерик только и сказал:

   - Я тебя уверяю, в Шлирене ты в безопасности. Никто тебя не ищет, никто не знает, кто ты, потому что в последние два года ты грамотно не светилась. Ты профессионал, Алекс, нам за это платят достойные гонорары, на которые мы может позволить себе и Швейцарию, а если ещё хорошо поработаем, то и Монако.

   Алекс его мечтания не разделяла.

   - Лучше поеду я.

   - Куда?

   - От тебя подальше в Шлирен. Будет работа, скажешь, не будет - тогда не беспокой.

   - Да ладно тебе, - ободряюще произнёс он. - Задержись немного. Это же Париж. Лучше отдохнём, сходим по девочкам, а?

   Алекс смерила его хмурым взглядом и спросила о том, что её интересовало с тех самых пор, как он стал её блад-дилером:

   - Я надеюсь, ты не пользуешь этих девочек, перед тем как прислать ко мне?

   - За кого ты меня принимаешь? - изобразил Родерик самый невинный вид, какой мог принять, - разумеется, я делаю это после.

   - Скотина ты, Рори. - беззлобно, скорее, со скукой в голосе заметила Алекс. - И пить тебе надо меньше.

   - Я снимаю стресс. У нас с тобой очень нервная работа. Не хочешь больше девочек, сходим в более широкопрофильное заведение, снимем тебе мальчика. Что скажешь?

   - Мальчика? - апатично повторила она. - И что мне с ним делать?

   - Ну, ты даёшь. Тебе виднее, что делать с мальчиками.

   Алекс только равнодушно вздохнула:

   - Я давно похоронила второго мужа, уже и не помню, что с кем делать и для чего.

   - Ну, если всё так запущено, - протянул Родерик, скабрезно улыбнувшись - я готов оказать свои услуги.

   - Да иди ты.

   - Тогда откуда эта хандра?

   - Мне противопоказано безделье, если ты ещё не понял.

   Родерик только раздражённо вздохнул.

   - Вот что ты за человек? После Вены ты получила такие деньги. И что ты с ними сделала? Нет, ты мне скажи, что.

   - Я плачу ими за квартиру.

   - А ещё?

   - Ещё купила машину, чтобы ездить в Париж.

   - Развалюху ты купила, а не машину. Могла бы найти куда лучше. Квартиру тебе оплачивает управление, так что не надо прибедняться. Может, ты копишь на что-то?

   - На что?

   - Откуда я знаю, я просто хочу понять, что ты делаешь с деньгами.

   - Храню на счёте.

   - И все?

   - И все.

   Родерик только ухмыльнулся, как будто вёл беседу с блаженной: