Тени на Меркурии

Корин впервые увидел это необычное явление природы. Между скал проходила ровная, словно стол, серая «дорога». По цвету она ничем не отличалась от остальной лунной поверхности, но на ней не было заметно ни единого камушка, ни одной выбоины. Только присмотревшись как следует, он убедился: да, поток на самом деле двигался, хотя и довольно медленно.

Тем временем Поплавский с Мирзояном вытащили на верх башни металлоискатель и направили его спиралевидную антенну вверх по потоку. Увы, дисплей прибора ничего определенного показать не мог.

Затем Поплавский начал… забрасывать донки! Он взял одну из запасных катушек с тонким канатом, торопливо привязал к ее концу солидных размеров подшипник и, размахнувшись, бросил груз к противоположному берегу. Подшипник сразу же утонул в пыли, натянув канат.

Остальные спасатели последовали примеру командира. Быстро соорудив подобные же «донки», они сделали свои забросы, целясь в разные участки потока.

Корин был знаком с этой нехитрой рыбацкой снастью и потому действовал не менее уверенно, чем остальные. Замысел командира был ясен. Асташевский, стиснутый со всех сторон тоннами пыли, оказался практически беспомощен и сам не смог бы выбраться, шагая, скажем, по дну лунной реки. Однако в этой не слишком плотной пыли он имел возможность в определенной степени шевелить руками. Если на его пути попалась бы «леса», Асташевский в случае удачи ухватился бы за нее. А поскольку никто не знал, в какой зоне реки он находится, забросы надо было делать так, чтобы перекрыть всю ширину потока.

Тросы очень быстро стали уходить вправо. Это означало, что течение у дна довольно сильное. Спасатели положили к ногам катушки и начали торопливо вытягивать свои «донки», чтобы сделать очередной заброс. Наверное, со стороны это выглядело весьма забавно, но всем было не до смеха. С каждым новым пустым забросом шансы на спасение Асташевского падали.

Наконец «донка» Ашота за что-то зацепилась, и трос натянулся, словно струна. Водитель издал радостный вопль. Корин было бросился к нему на помощь, но его остановил окрик командира.

Действительно, радость Ашота оказалась преждевременной. Как он ни натягивал трос, груз не трогался с места.

— Зацепилось… — проворчал Ашот. — А что б тебя!

— Осел, это же замечательно! — отозвался Поплавский. — Хоть в чем-то повезло. Если Вадим упал в поток недалеко от берега, он точно наткнется на твой канат… Виталий, да не спеши так перезабрасывать!

Прошло две, три, четыре минуты… Корин прикинул возможную скорость течения потока у дна и похолодел. Получалось, что Вадим вполне уже мог «проплыть» мимо этого места…

И тут канат вырвался из рук Ашота и упал на землю. Катушка развернулась и стала сползать с берега.

К ней одновременно бросились Корин и Саблин. Только чудом они не ударились шлемами, что могло обоим стоить довольно дорого. Но все же им удалось схватить катушку прежде, чем она успела утонуть. Взявшись за канат, они изо всех сил начали тянуть. Через несколько мгновений к ним присоединился и Ашот.

Однако вытянуть «донку» они не смогли. Видимо, груз намертво зацепился за какой-то камень. Оставалось надеяться, что Асташевский — если, конечно, на «донку» попался именно он — попытается выбраться из потока сам, держась за туго натянутый канат.

Командир не разделял этого оптимизма. Он схватил катушку, подбежал к лунотанку и, закрепив ее на одном из кормовых люков, торопливо полез в башню. Вскоре машина медленно поползла назад. Спасатели сразу же отпустили трос и отошли в сторону.

Ситуация стала критической. Очевидно, Поплавский не верил в то, что Вадим сможет самостоятельно выбраться из потока, и потому решил пойти на риск. Конечно, если «зацеп» окажется очень серьезным и канат не выдержит…

Но канат выдержал. «Белка» отъехала метров на десять назад, когда из пылевого потока внезапно появился серебристый шлем.

Спасатели издали дружный вопль радости. Они бросились на помощь, и вскоре Асташевский уже лежал на берегу. Оказалось, что он сумел, уже теряя сознание, зацепиться за трос одним из карабинов, висевших на поясе. Это и позволило вытащить несчастного Вадима из пылевого плена.

Прошло не менее часа, прежде чем Асташевский пришел в себя. Он подвергся не только резкому перегреву, но едва не задохнулся, так как от попадания лунной пыли вышли из строя очистительные фильтры. Проклятая пыль ухитрялась проникнуть даже через гибкие сочленения внутрь скафандра, а оттуда — в легкие Вадима. Саблин, исполнявший в экипаже «Белки» роль врача, весь этот час работал не покладая рук, использовав весь арсенал имевшейся у спасателей медицинской техники. Он вздохнул с огромным облегчением, когда Вадим открыл глаза.

— Повезло нам, братцы… — хрипло произнес Саблин, выключая аппарат искусственного дыхания и снимая с лица Асташевского прозрачную маску. — Еще бы минут десять — пятнадцать…

Асташевский посмотрел вокруг мутным взором, хотел что-то сказать, но закрыл глаза и заснул, тяжело дыша.

Этот эпизод произвел на Корина глубокое впечатление. До сих пор он чувствовал себя за плечами опытных товарищей словно за каменной стеной. Однако оказалось, что они далеко не боги.

Спасатели продолжили путь, следуя вдоль берега пылевого потока. Это было небезопасно, но значительно ускорило движение, поскольку никаких серьезных препятствий перед ними больше не появлялось.

Когда Поплавского сменил Мирзоян, командир с усталым видом уселся в своем кресле возле обзорного экрана. Игорь пристроился рядом и тихо спросил:

— Володя, а откуда взялись эти пылевые потоки? Это же мертвый мир, и здесь…

Поплавский усмехнулся и с силой потер ладонями лицо.

— Не такой уж и мертвый… На Луне обнаружена и вулканическая деятельность, и ледяные шапки на полюсах, и даже простейшие формы микроорганизмов на тех же полюсах, в подземных кавернах, где сохранились остатки атмосферы, вода и тепло. Но лунные реки — действительно нечто особенное. Когда-то считалось, что вся поверхность планеты должна быть покрыта многометровым слоем пыли — из-за резкого перепада температур почвы, падения метеоритов и прочее. Но ты сам видел — по реголиту ходить совсем нетрудно. Повинуясь закону всемирного тяготения, большая часть образовавшейся в течение миллионов лет пыли потихоньку стекала в различные углубления. Так появилось множество лунных озер. Некоторые из них образовались в кратерах, если рядом находились, скажем, большое плато, откуда пыль сползала в глубь воронки. Порой встречаются кратеры, до самых краев наполненные пылью. А теперь представь, что в стенке такого кратера появляется пролом…

— Ого! Неужели там возникают водопады… то есть пылепады?

— Еще какие! А внизу, естественно, берут начало пылевые реки. В этой части Клондайка, кстати, протекает одна из самых больших лунных рек. А этот поток — так, мелочь, один из ее притоков, не нанесенный на карту… Постой!

Словно вспомнив о чем-то, командир наклонился над пультом и включил дисплей навигационного компьютера. На экране вновь возникла карта юго-западно- го района Лунного Клондайка.

Пальцы командира забегали по кнопкам пульта управления. Масштаб карты резко увеличился, и вскоре большую часть экрана занял один из участков гористой поверхности. Здесь, рядом с небольшим плато, примыкая к нему западной частью своей округлой стены, находился кратер. Чаша его почти на две трети была заполнена пылью. На противоположной стороне кратера в стене виднелся треугольный пролом. Только при большом увеличении стало заметно, что через пролом низвергается мощный пылевой поток.

— Пылепад… — пробормотал Поплавский. — Черт, как же я раньше не подумал…

— О чем, Володя? — удивленно спросил Корин.

— А вот мы сейчас проверим.

Поплавский вставил в компьютер один из тех информкристаллов, что раздобыл в Лунограде перед началом путешествия, и вновь торопливо забегал пальцами по кнопкам пульта управления. На экране появилось описание туристических маршрутов. В одном из них конечным пунктом значилась «Лунная Ниагара». Взглянув на его схему, Корин даже присвистнул: ну конечно же, это то самое место! Маршрут лунобуса шел широкой дугой, огибающей с северо-запада скалистый массив.