Восход на Меркурии

Роберт Силверберг

Восход на Меркурии

«Леверье» приступил к серии предпосадочных маневров; до Меркурия оставалось девять миллионов миль. Именно тогда второй астронавигатор Лон Кертис решил свести счеты с жизнью.

Он устроился в паутинном коконе и ждал посадки: свои обязанности он выполнил, и, пока посадочные опоры «Леверье» не коснутся поверхности Меркурия, покрытой язвами кратеров, о нем никто не вспомнит.

Охлаждающая система с натриевым теплоносителем справлялась прекрасно: вздувшееся на экране заднего вида Солнце не могло причинить кораблю вреда. Не только Кертису, но и остальным семи членам экипажа надо было просто дождаться, пока автопилот сделает свою работу — опустит корабль на Меркурий. Второй раз в истории человечества.

Кертис потянулся к управляющему сенсору. Экструдеры выплюнули зеленое облачко флюорона, и кокон исчез.

— Собрался куда-нибудь? — спросил капитан Гарри Росс.

— Так… пройтись.

Капитан вновь углубился в микрокнигу.

Заскрежетал затвор на двери в переборке, и потянуло переохлажденным воздухом из реакторного отсека. Росс тронул клавишу — перевернуть страницу — и замер, уставившись на строки невидящими глазами.

Какого черта Кертису понадобилось в реакторном отсеке?

Расход топлива с точностью до миллиграмма определяет автопилот, человек так не может. Реактор переведен в посадочный режим, отсек задраен. Делать там больше нечего кому бы то ни было. А второму астронавигатору тем более.

Росс шагнул в прохладу реакторного отсека. Кертис стоял у люка конвертера, примериваясь к рукоятке шлюза. Затем повернул ее и ступил левой ногой на край колодца, отвесно уходящего в сторону кормы, к реактору.

— Кертис! Идиот! Ты ведь и нас погубишь!

Обернувшись, астронавигатор тупо посмотрел на него — и занес над провалом правую ногу.

Капитан прыгнул.

Хоть несостоявшийся самоубийца и брыкался, Россу удалось оттащить его в сторону. Белое как мел лицо Кертиса мелко дрожало, он все хотел вырваться, но сопротивлялся уже не так отчаянно.

Кряхтя от напряжения, Росс задраил люк конвертера и выволок Кертиса из реакторного отсека, после чего первым делом влепил ему пощечину.

— Ты куда полез? Не знаешь, что будет, если твое тело попадет в конвертер? Подача топлива откалибрована; как раз ста восьмидесяти фунтов не хватает, чтобы выстрелить нами в Солнце. Кертис? В чем дело?

Астронавигатор смотрел Россу в глаза, пристально и без выражения.

— Я хочу умереть, — сказал он просто. — Почему вы не даете мне уйти?

Хочет умереть. Капитан пожал плечами, чувствуя, как по спине бежит холодок. От этой болезни средства пока не придумали. Сегодня астронавта в любой момент могла постигнуть безымянная и необъяснимая напасть, толкающая туда, откуда нет возврата.

Сварщик на обшивке орбитальной станции мог внезапно открыть забрало шлема, чтобы как следует подышать вакуумом; радист, монтирующий внешнюю антенну корабля, — обрезать страховочный конец и выстрелить из реактивного пистолета, отправляясь в долгий путь к Солнцу. А второй астронавигатор вполне мог забраться в конвертер.

— Неприятности? — На гладком розовом лице штатного психолога Спенглера появилось озабоченное выражение.

— Кертис. Хотел прыгнуть в конвертер. У вас появился пациент.

— Умеют ведь выбрать самый подходящий момент… — Спенглер озабоченно потер щеку. — Без психа нам на Меркурии было бы скучно.

— В стасис — и до самой Земли, — устало кивнул Росс. — Лучше не придумаете, док. Иначе придется караулить, а он все равно найдет способ.

— Почему вы не даете мне умереть? — бормотал Кертис тусклым голосом. — Зачем вы мне мешаете?

— Потому, псих ненормальный, что ты бы всех нас погубил. Можешь погулять снаружи, шлюз — вон там. Только нас не бери с собой.

— Капитан! — нахмурился Спенглер.

— Ладно, ладно, док. Забирайте его..

Психолог отвел Кертиса в госпитальный отсек. Укол, затем кокон — только такой, что от него не избавишься. Там он и пролежит до конца полета. Потом, на Земле, Кертиса, приведут в чувство. Если повезет. А выпустить сейчас — воспользуется подручными средствами. Что-нибудь придумает, можно не сомневаться.

Росс мотнул головой, насупившись. Сначала мальчишка мечтает стать астронавтом; проходят школьные годы. Дальше четыре года академии, два года стажировки… Наконец мальчишка попадает туда куда хотел — и тут же ломается. Потратить целую жизнь на то, чтобы мечта твоя стала явью, и так страшно в этом разочароваться!

Думая о Кертисе, надежно спеленутом где-то за переборками, Росс зябко поежился, несмотря на убийственную близость Солнца, кипящего на кормовом экране. Такое может случиться с кем угодно. С ним самим, например. Хрупкое создание человек, не так ли?

Над кораблем распростерлось траурное крыло смерти; темная воля к самоубийству отравила кондиционированный воздух.

Приказав себе забыть, Росс оповестил экипаж о начале торможения. Кнопку сигнала он ткнул сильнее, чем требовалось.

На носовом экране появился неподвижный шар Меркурия.

«Леверье» догонял Меркурий, приближаясь к его орбите. Крошечную планету делила пополам четкая линия: с одной стороны солнечная преисподняя, где текут реки расплавленного цинка, с другой — темная пустыня под коркой замерзшей углекислоты.

Между светом и тьмой Оставалась узкая полоска — так называемый Сумеречный пояс. Девять тысяч миль по окружности и не более двадцати в ширину: единственное место с терпимым климатом. «Леверье» шел на автопилоте, по заранее рассчитанной траекторий; аналоговый вычислитель силовой установки глотал ленту готовой программы, выводя корабль точно в середину пояса.

— Господи!.. — пробормотал Росс, холодея.

Программа. Подготовленная астронавигатором Кертисом.

Кем же еще?

Посадочную программу составил безумец, одержимый манией самоубийства. Ему ничего не стоит окунуть «Леверье» в дымящуюся реку расплавленного свинца. Или опустить в ледяной склеп темной стороны. У Росса затряслись руки.

Доверять автопилоту нельзя.

— Брейнард, — прохрипел Росс, утопив клавишу интеркома. — Жду вас.

Первый астронавигатор подошел несколько секунд спустя.

— Да, капитан? — спросил он не без любопытства.

— Твой помощник, Кертис, изолирован. Хотел прыгнуть в конвертер.

— Хотел что?..

— Попытка самоубийства, — пояснил Росс — Я едва успел помешать ему. Принимая во внимание обстоятельства, думаю, нам лучше отменить программу.

Помолчав секунду, первый астронавигатор облизнул сухие губы.

— Разумная мысль.

— Очень разумная, — подтвердил командир.

«Две преисподние в одной упаковке, — подумал Росс, когда корабль наконец утвердился на поверхности. — У Данте в самом нижнем кругу холодно — здесь тоже. Но и до геенны огненной рукой подать. Что там на приборах? Распределение веса нормальное, устойчивость сто процентов, температура — сто восемь градусов по Фаренгейту. Вполне терпимо. Сели, надо полагать, с небольшим отклонением от терминатора в сторону Солнца. Удачно сели, грех жаловаться».

— Брейнард?

— Все в порядке, капитан.

— Гладко прошло?

— Для ручного режима — вполне. Я успел посмотреть программу Кертиса — дерьмо. Проход вплотную к орбите Меркурия, потом — прямо в Солнце.

— Ну-ну… Только ты зла не держи: парень не виноват, что у него крыша съехала. А посадка хорошая, молодец. Отклонение от середины Сумеречного пояса мили две, не больше.

Выпутавшись из кокона, Росс объявил по корабельной трансляции:

— Мы прибыли. Всем немедленно явиться на мостик!

Экипаж выстроился перед ним: Брейнард, Спенглер, аккумуляторщик Крински и еще трое из вспомогательного персонала. Все, кроме Брейнарда и Спенглера, переглядывались, явно недоумевая, почему нет Кертиса. Но вслух никто не поинтересовался.

— Навигатор Кертис дальнейшего участия в работе экспедиции принимать не будет, — официальным тоном начал капитан, — Он сейчас находится в лазарете по поводу острого психического расстройства. К счастью, мы сможем обойтись без него до окончания полета.