Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

– Какие уж тут вопросы, – вздохнул Оружейник. – Все ясно.

– Вот и хорошо, – Капитан обвел присутствующих специально имеющимся у него для подобных случаев взглядом (когда нужно заставить подчиненных делать то, что им кажется необязательным и даже бессмысленным, нужно уметь правильно на них смотреть, чтобы впоследствии не тратить на проверку исполнения приказа лишние нервы; капитан это умел) и вышел за дверь.

– И чего мне проверять? – спросил у Механика Оружейник, когда Капитан, по его мнению, удалился на достаточное расстояние. – Бортовые пушки в норме, неделю назад смотрел. Да и все остальное тоже.

– Не ворчи, – потянулся всем своим длинным телом Механик. – Капитан прав. Он знает, что все в порядке, но чем-то должен нас занять на то время, которое Штурман потратит на расчеты.

– Опять же, впереди снова гиперпространство, – поддержал Механика Доктор. – И лично я не рекомендовал бы входить в него сразу, как только Штурман определится с координатами. Мы и так слишком много времени в нем провели. Надо бы пару дней подождать. На звезды полюбоваться, опус Человека-Т почитать. Развеяться, в общем. Мне самому очень интересно, что там дальше случилось с нашим спасителем, как и вообще вся эта загадочная и фантастическая история, но сначала – трудотерапия. Чтобы потом лучше читалось, слушалось и воспринималось..

– В общем, тряпки в руки – и драить медяшку, – притворно вздохнул Оружейник. – И так всегда. Сотни и сотни лет прошли, а ничего на флоте не меняется.

– Как это не меняется? – возразил Механик. – А корабельные роботы? Чур, я первый беру Умника!

Новость, похоронившая надежды всего экипажа, одного пассажира и одного корабельного робота грузовика «Пахарь» на скорое возвращение домой (и, возможно, на возвращение вообще) созрела к 16 часам по корабельному времени.

Именно в 16 часов ровно Штурман бессильно откинулся в кресле, горестно подпер голову кулаком и громким шепотом выругался по матушке.

– Что такое? – насторожился Капитан (члены экипажа в его присутствии крайне редко позволяли себе подобные выражения).

– Это кранты, Капитан, – после тягучей паузы откликнулся Штурман. – Пословицу «Из огня да в полымя» знаете? Так вот – она про нас.

– Ты мне тут знание пословиц и поговорок не демонстрируй, – рассердился Капитан. – Ты давай прямо говори. Что случилось?

И Штурман рассказал. Четко и подробно. С наглядной демонстрацией на дисплее бортового компьютера таблиц, карт и моделей.

Еще в те времена, когда человечество только-только открыло существование гиперпространства и возможность межзвездных путешествий с его помощью, астрономы нашли в галактике некую область со странными и необъяснимыми свойствами. На первый взгляд эта область была такой же, как и все остальное пространство галактики. Во всяком случае, никакими приборами ее особенность не обнаруживалась.

Но ни один корабль, достигший этой области в гиперпространственном прыжке, обратно на Землю не вернулся.

Уже потом, когда человечество познакомилось с другими расами разумных существ, умеющих путешествовать в космосе и относительно быстро преодолевать невообразимые галактические расстояния, выяснилось, что эта (кстати, сравнительно небольшая) область галактики известна космическим путешественникам давным-давно и на всех языках носит одно и то же название – Слепой Мешок.

Слепой Мешок представлял собой сферу с радиусом около ста двадцати световых лет, включающую в себя две тысячи сто четыре звезды и звездные системы, в двух из которых даже имелись кислородные планеты. Все это было установлено методами, так сказать, наружного наблюдения, потому что соваться в Слепой Мешок через гиперпространство было равносильно гибели. Туда корабль попадал, но обратно вернуться не мог.

Вернее, мог, по только в обычном космосе на обычных планетарных фотонных двигателях. А на них разве далеко уйдешь? Те же лируллийцы запустили однажды фотонный автомат до ближайшей (9 световых лет) к границе Мешка звезде с четырьмя планетами, который благополучно доковылял до цели, исследовал все, что только смог, и так же благополучно вернулся обратно. И – ничего. То есть ничего лируллийцы не обнаружили. Ни поля какого-нибудь неизвестного, ни цивилизации загадочной, которая бы захватывала в плен корабли, ни физической аномалии… ничего. Да и не только лируллийцы. Другие, хорошо развитые в техническом и научном отношении расы тоже неоднократно предпринимали попытки исследования Слепого Мешка, которые неизменно заканчивались полным провалом. В том смысле, что научные сведения, разумеется, добывались, но их никоим образом нельзя было соотнести с фактом невозвращения попавших в Мешок кораблей. Единственное, что удалось выяснить с довольно большой точностью и ценой потери определенного количества автоматических зондов с гиперприводом – это границы Слепого Мешка и его размеры.

В конце концов на это дело фактически плюнули, оставили феномен Слепого Мешка фанатикам-одиночкам от науки и тем расам, которые еще не успели или не захотели войти в Галактическое Сообщество, проложили нужные маршруты и трассы в обход опасного места, разбросали на границах несколько сотен автоматических бакенов и спокойно продолжали себе пользоваться гиперпространством. Тем более что Слепой Мешок, хвала судьбе, лежал в стороне от самых оживленных внутригалактических маршрутов.

Но…

Время от времени из-за сбоев в навигационных программах, ошибок в расчетах, просто разгильдяйства и беспечности экипажей, а также, вероятно, по другим, не всегда понятным причинам корабли продолжали попадать в Слепой Мешок.

С тем чтобы уже никогда не вернуться домой.

Конечно, случалось это теперь крайне редко. Но все же случалось. И среди космонавтов всех рас давно бытовало устойчивое выражение «попасть в Слепой Мешок», что означало, как выразился однажды в порыве лингвистического вдохновения Доктор, «обо….ться по полной программе без всякой надежды на перемену белья».

Когда Штурман умолк, Капитан долго чесал в своем рыжем затылке, после чего тихо спросил:

– Ты хочешь сказать, что мы попали в Слепой Мешок? В прямом смысле этого слова?

– Прямее некуда, – вздохнул Штурман. – Я эти координаты наизусть знаю и без компьютера. Да и вы тоже. На самом деле еще часа три назад у меня подозрение возникло, но надо было все тщательно проверить.

– Ага. То есть проверял ты тщательно?

– Трижды. Могу проверить в четвертый раз, но это, как вы сами понимаете, бесполезно. Результат будет тот же.

– Вот же… – сказал Капитан и выдал дальше тираду, которую за много лет совместных полетов Штурман слышал от него лишь дважды. И в обоих случаях ему не удалось эту тираду ни запомнить, ни включить звукозапись, чтобы потом выучить. И на этот раз он тоже не сумел ее ни запомнить, ни записать.

Разумеется, они сделали несколько попыток вырваться. Скорость «Пахаря» была достаточной для того, чтобы с ходу уйти в гиперпространство, а необходимые расчеты для возвращения на Землю Штурман произвел сразу, как только определился с координатами. Экипаж был предупрежден обо всем и терпеливо ждал в своих каютах, чем все закончится.

Все закончилось ничем.

Корабль входить в гиперпространство не желал.

После пятой попытки Капитан вздохнул и отключил привод.

– Что-то я проголодался, – сказал он Штурману. – А ты?

– Это от волнения, – заявил Штурман. – От волнения и переживаний. И вообще, я давно заметил, что вам в стрессовой ситуации первым делом есть хочется. Да и времени, если на то пошло, после нашего раннего завтрака прошло изрядно.

– Да, – вздохнул Капитан, глянув на часы. – Все объяснил, спасибо. Времени действительно прошло много. А сколько еще пройдет… – И, наклонившись к микрофону внутренней связи, громко сказал: – Предлагаю экипажу собраться в кают-компании на обед. Он же ужин и он же совещание. Умник, накрывай на стол, люди думать будут.

Поздний обед, ставший заодно и ранним ужином длился в молчании. Умник, прекрасно осведомленный о том безвыходном положении, в которое попал «Пахарь» и его обитатели, расстарался и уставил стол своими фирменными блюдами, которые обычно подавал только по большим праздникам, не забыв при этом и достаточное количество «Милого Джона» (вариант №5 – «Раздумье»). На ворчливую реплику Капитана о том, что, мол, «ишь, разносолов понаставил, словно на свадьбу», робот промолчал и, только когда люди и Вишня сели за стол, уже в дверях негромко заметил: