Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

Я потянулся к пачке сигарет, скрывая подступивший смешок. Вот оно, дождался, начались пьяные байки. И сколько уже я их слышал за годы занятий журналистикой! Иной за бутылку тебе такое расскажет, что никакая буйная, но трезвая фантазия охватить не в состоянии. А с другой стороны, иначе русского человека и разговорить трудно. Не хочет он, русский человек, без бутылки разговаривать. Ну, ладно, разговаривай, но врать-то зачем безбожно? Впрочем, сейчас мне все равно, что плетет мой собеседник и собутыльник, я его историю публиковать не собираюсь. Да и пить с ним дальше тоже что-то расхотелось. Алкоголик. С ними всегда одинаково: налей стакан – потом не отвяжется. Скучно…

– …совсем у меня душа в пятки ушла, – размахивая рукой с горящей сигаретой, воодушевленно продолжал мой не совсем уже трезвый собеседник. – Подумал сначала, что дед проснулся и выполз наружу, пока я глаза закрывал. Но как? Я их закрыл на долю секунды, не больше. За это время не то что вылезти – с боку на бок не перевернуться. А главное – вход в палатку оставался закрытым! Палатка у нас была старая, вход не на замке-«молнии», а на завязках. Я сунулся было наружу, а выйти не могу, потому что все завязки того… завязаны. Тут гроза вроде как отдалилась, и дождь утихать стал. Я немного осмелел, узлы развязал, фонарик прихватить не забыл и вылез в ночь. Дождь уже почти кончился, но темно было, как… очень темно, в общем. Но фонарик у нас был хороший, мощный. Я его включил и стал деда искать. Молча искал, не звал. Сам не знаю почему – наверное, боялся, что вернется шаровая молния на мой крик, и тогда мне совсем несдобровать… – Вадим Алексеевич умолк и снова протянул руку к бутылке. Там уже почти ничего не осталось, и я ждал, что он сейчас предложит мне взять еще одну. Но он не предложил. Разлил остатки, выпил, уставился снова в окно, за которым продолжалась гроза.

– А дальше? – прервал я молчание, чтобы не показаться совсем уж невежливым – все-таки он не попросил взять вторую бутылку…

– А дальше – нашел я деда. По храпу нашел. Метрах, наверное, в тридцати от палатки под кустом боярышника. Он даже не проснулся – так и продолжал себе храпеть на мокрой траве, завернувшись в одеяло.

– И? Разбудили вы его?

– Да, конечно. Но правду не сказал. Он бы все равно мне не поверил. Сказал только, что проснулся, а его нет. Пошел искать и тут, под кустом, его увидел. Дед почесал в затылке, стал припоминать, не было ли у нас в роду лунатиков, не припомнил, махнул рукой и пошел обратно в палатку.

– А вы?

– А что я… Запомнил это на всю жизнь, теперь вот вам рассказал. Но вы, я вижу, не особенно мне поверили.

– Почему же? – я пожал плечами. – Верю. Но думаю, что с вами и вашим дедом случилось что-то, что вы не поняли. Не считаете же вы в самом деле, что шаровая молния перенесла вашего деда по воздуху? Тем более, мне показалось, вы упоминали, что вы физик…

– Бывший, – кривовато усмехнулся он.

– Какая разница! Прикиньте энергию переноса. Я-то физику и в школе плохо знал, а сейчас и вовсе забыл, но все равно соображаю, что перенести семьдесят-восемьдесят килограммов на тридцать метров…

– Это был не перенос, – перебил он меня. – В том-то и дело. Подумаешь, перенос… Я бы ради такого пустяка и рассказывать вам ничего не стал. Это было мгновенное перемещение. Или почти мгновенное. Палатка-то не пострадала, как вы не понимаете! Как бы он прошел сквозь палатку? Материальное тело все-таки! Э, да что там говорить… Я всю жизнь над этим голову ломаю и все равно даже близко не подошел к объяснению. А вы говорите – перенос.

– Да не говорю я ничего, – разозлился я. – Хотите объяснение? Извольте. Вы уснули, и молния вам приснилась. И все остальное тоже. А пока вы спали, дед ваш вылез из палатки вместе с одеялом, завязал за собой вход и пошел на речку. Покурить, например. Или нужду справить. А потом завалился под куст и уснул. Вы хотите сказать, что мое объяснение более невероятно, чем ваша история? Что быть такого не могло? Ха-ха! Физик, тоже мне…

Я и в самом деле неожиданно разозлился. Сидит, понимаешь, тут передо мной полуспившийся физик-недоучка и сказки рассказывает. И главное, зачем? Как благодарность за водку, что ли? Так не нуждаюсь я в его благодарности. Ну, пусть бы рассказал он эту историю, ладно. Но что, нельзя было самому предположить, что дед просто вышел, а ему все приснилось? Нет, обязательно надо тумана напустить, собеседника за дурака посчитать, а потом, возможно, и посмеяться над ним. Самому или с товарищами. Вот, мол, рассказал байку лоху, а он и уши развесил, водку выставил…

– Извините, если что не так, – прервал мои злые размышления Вадим Алексеевич. – Пойду я. Гроза кончается, да и домой мне пора. До свидания. Спасибо за угощение и еще раз извините.

Он поспешно поднялся, неловко загасил в пепельнице сигарету и поспешил к выходу из кафе.

Гроза на самом деле еще продолжалась, и мне отчего-то стало неловко. Только что злился на человека и вот уже чувствую себя виноватым.

Черт, обиделся, кажется. И что я на него накинулся? Сидели, разговаривали… Ну придумал человек интересную историю, и что с того? Он тебя, дурака, развлечь хотел, а ты… Эх, вот и всегда так со мной последнее время – то себя извожу почем зря, то на людей кидаюсь ни с того ни с сего.

Настроение было испорчено окончательно. Попил, блин, пивка… М-да, надо, пожалуй, тоже домой идти. Тем более что дождь, кажется, действительно утих, пива и водки я больше не хочу, а поговорить все равно не с кем.

Я подозвал официантку, расплатился и вышел на улицу.

Гроза уходила. Только ветер еще шумел в деревьях да редкие крупные капли дождя напоминали о близкой непогоде.

Чтобы попасть домой, мне нужно было пересечь аллею, нырнуть в проход между двумя соседними панельными двенадцатиэтажками и пройти по короткой темной улочке, образованной железными коробками гаражей. Тут следовало смотреть под ноги, потому что на улочке этой из-за отсутствия асфальта после хорошего дождя возникали широкие и глубокие лужи. При этом почему-то всегда в разных местах.

Что заставило меня поднять голову, не знаю. Вероятно, сработала так называемая интуиция. Шестое чувство, блин. Хотя откуда ей было взяться? Никогда не срабатывала, а тут – на тебе.

Как бы то ни было, а я их заметил. Трое перегородили мне дорогу, а когда я оглянулся, то увидел еще двоих, отрезавших путь назад. Было темно, и лиц их я не видел, но то, что этим пятерым нужен именно я, понял отчего-то сразу. И тут же в ногах разлилась противная трусливая слабость, обмерло сердце, и в голове вспыхнула одна, но очень яркая мысль: «Доигрался в журналистское расследование, мудак. Тут-то тебе и…»

Бежать было некуда. Справа гараж, слева гараж, трое впереди и двое сзади.

Кричать?

Бесполезно. Даже если услышат, то на помощь никто не придет – дураков нет. В самом лучшем случае – вызовут милицию. Но пока те приедут, если, конечно, вообще приедут…

Драться? Пожалуй, это единственный выход. Попробовать кого-то свалить, вырваться и убежать. Боец, правда, из меня хреновый, даже в детстве я редко дрался, предпочитая решать конфликты миром, но если прижмет… Опять же, физически слабым назвать меня трудно – еще каких-то десять лет назад я почти дотянул до кандидата в мастера спорта по прыжкам в воду и полностью формы пока не утратил.

– Ты головой не верти, – отчетливо сказал один из троицы. – Стой на месте и не дергайся. Слышал о том, что за базар отвечать надо? То-то. Вот и ответишь сейчас.

Они разом шагнули мне навстречу, и я приготовился кинуться вперед на прорыв, как тут над нами что-то затрещало фейерверочным треском и посыпались искры. Машинально все подняли головы. Искрила проводка на столбе, видимо, поврежденная ветром, и я увидел, как из того места, откуда фонтанировали искры, вдруг полез, наливаясь объемом и пронзительным зеленым светом, круглый шар-пузырь.

Полез, надулся до размеров небольшого арбуза, оторвался от провода, завис, покачиваясь, в воздухе и неожиданно скользнул бесшумно и быстро вниз, прямо между опасной троицей и мной. Пахнуло озоном, и в кожу рук и лица словно воткнулись тысячи мельчайших иголочек.