Ангелы крови

воняло дерьмом?

Гитарист зашипел. Рывком поднялся на колени. Уперся руками в теплый асфальт.

И, открыв глаза, поднял голову.

Силуэты отпрянули. Черные провалы, за которыми не было ничего, кроме пустоты, затягивали их в себя, губы маски, в которую превратилось лицо Дэмьена, кривила злая ухмылка.

Дэмьен зашептал. Ядовитые слова срывались с губ и таяли в предутреннем воздухе, оставляя после себя завитки зеленоватого дыма, постепенно сливающиеся в кольцо, смыкающееся вокруг стоящей на коленях фигуры.

Гитарист попытался сжать кулаки. Пальцы глубоко ушли в асфальт. Мостовая плавилась, не выдерживая исходившей от него силы. Реальность колебалась, подчиняясь его воле, сжимались пространства, населенные существами, что являются в кошмарах лишь Воцарившимся Богам, незримый прилив поднимался над городскими крышами, грозя обрушиться на спящий город.

Резко выпрямившись, Дэмьен сказал:

– Хватит.

И наступила тишина.

Он стоял, спокойно дыша, расслабленный и собранный одновременно, готовый к любому действию. Потом, когда-нибудь этот прилив затопит его, и создания кошмаров вовсю позабавятся с остатками разума. Но не сейчас.

Сейчас он нужен Кинби. Тому, кто подарил ему годы, за которые он научился слушать шепоты, выуживать из них крупицы темного знания, обуздывать ужас, всегда таящийся за тонкой пленкой привычной реальности.

Благодаря которому получил крохотный шанс выжить и продолжить свое существование.

Подняв голову, Дэмьен посмотрел в начавшее сереть небо и двинулся дальше, посматривая по сторонам, в поисках названия нужной улицы.

Его ждала незнакомая Юринэ, которую нельзя было пугать.
* * *

Сидя в кресле посреди маленькой душной комнаты, Кинби с ненавистью смотрел на тяжелые пыльные портьеры. Там, отгороженный от него прямоугольниками ткани цвета давно свернувшейся крови, просыпался мир, отнявший у него Марту.

Скривившись, вампир вылил в рот содержимое ампулы. Скривившись, проглотил и откинулся в кресле.

Запрокинув голову, уставился в потолок.

Как всегда, после приема снадобья, мутило.

Тяжело дыша, он смотрел на растрескавшуюся побелку, ожидая, пока вязкий ком упадет в желудок и растечется тошнотворным огнем.

Перед глазами мелькали лица убитых. Бестолковая девица, решившая продать Ангельскую Звезду, Паланакиди – обескровленный, навсегда застывший в смертельном ужасе, Шесински – оседает, в груди клинок, Марта – нажимает на спусковой крючок, лицо искажено криком…

Марта, Марта. До этого момента он сам боялся себе признаться – не пойди она к Дэмьену, не попытайся разыскать его, Кинби, могла бы остаться в живых. Пусть под арестом, пусть отстранена от работы, но жива.

Он резко выпрямился в кресле.

Оглушенный известием о смерти Марты, он только сейчас понял, что именно сказал ему ночью Гловер.

Девятая комната обвиняет его в убийстве полицейских. Совершенном, судя по всему, ангелом, подчиненным Ангельской Звезде.

А значит это…

Детектив резко поднялся.

Пора было поговорить по душам с неизменно