Ангелы крови

вал на усталость примерно так же, как и человеческий.

Дико хотелось спать, в глаза словно насыпали толченого стекла, да еще и язык превратился в наждак, словно он, Вуралос, неделю брел по пустыне.

Он не стал загонять машину в гараж – поставил рядом с крыльцом и взбежал по ступенькам.

Открыл дверь, аккуратно притворил, запер. Лишь после этого открыл щиток сигнализации, набрал код, подтверждающий прибытие хозяина, и пошел на кухню. Пить хотелось страшно.

Браслет слабо дернулся на руке, когда Вуралос открывал дверцу холодильника. Доббер начал распрямляться, но из теней надвинулась черная фигура и все исчезло.

Придя в себя от жуткой боли, Вуралос попытался закричать.

Губы не разлеплялись, наружу проникало лишь жалкое мычание.

Задергал руками – жестко связаны за спиной. Непроглядная темнота – глаза заклеены. Второе лицо, из-за которого добберы получили презрительную кличку «янусы», упирается во что-то жесткое, повернуть голову не удается – примотана к ровной, обтянутой материей поверхности.

Вуралос попытался выровнять дыхание.

Сильные пальцы зажали нос. Доббер мог задерживать дыхание на шесть, а то и семь минут, но ужас не давал сконцентрироваться.

Пленник знал, кто пришел за ним.

Не хватало воздуха. Перед глазами поплыли черные круги.

Пальцы отпустили нос, Вуралос начал делать глубокий жадный вдох и тут же получил страшный, сбивающий дыхание, сотрясающий внутренности удар в живот.

Обмякнув, доббер завалился набок. Рука невидимого мучителя ухватила его за пиджак, не позволила упасть.

– Если понял, кто я, – шепнул глухой, искаженный голос, – пошевели правой рукой. Ладонью сможешь.

Вуралос мгновение помедлил и пошевелил указательным и средним пальцами правой руки.

– Вот и умница, – шепнул Кинби ему в ухо и сломал указательный палец.

Доббер затрясся, замычал, рванулся в сторону.

На этот раз вампир позволил ему упасть.

Поднял стул, поправил гладильную доску, к которой примотал широким скотчем голову пленника, потрепал по щеке. Заговорил громче:

– Я буду спрашивать. Ты будешь отвечать. Тогда не будет больно. Пока все ясно? Пошевели рукой.

Доббер задергал конечностями, пытаясь отодвинуться. Кинби поставил ногу в тяжелом кованом ботинке ему на колено, нажал:

– Будешь дергаться, сломаю ногу. Понял? Пошевели рукой.

Вуралос пошевелил левой рукой.

– Отлично, ты понятлив, – спокойно сказал Кинби и сломал ему указательный палец и на другой руке.

На этот раз он не отпускал мычащее, извивающееся тело, держа доббера за сломанный палец, пока тот не затих, дрожа всем своим мощным телом.

– Ты не думай, я тебе потерять сознание не дам, – утешил он пленника. – Итак, мы поняли друг друга. Сейчас я распечатаю тебе рот и ты будешь отвечать.

Это не было вопросом – Кинби констатировал факт, и именно от этого Вуралосу стало страшно настолько, что он едва не обмочился.

Щелкнуло что-то невидимое, щеки доббера коснулся холодный металл.

Кинби поддел ножом скотч, перерезал, дернул.

Вскрикнув от