Поколение пепла (СИ)

— Все это, конечно, интересно, — кивнул Демьянов. — Но вернемся на грешную землю. Генерал, может, приедет завтра, но машины и сопровождение для вас уже готовы. Предлагаю начать грузить урожай, не дожидаясь светового дня.

— Да вы на небо посмотрите, Сергей Борисыч. Сейчас польет как из ведра. У меня уже десять человек так сгорели.

— Так уж и быть. Тогда начнем погрузку завтра с рассветом.

— А если и завтра будет та же петрушка?

— Значит, зонтики возьмете! — разозлился Демьянов. — Или ноги намочить боитесь? Мы не можем с вами неделю торчать. Отправим вас, а нам надо ехать дальше на запад.

— А куда, если не секрет, товарищ майор? — прищурился председатель, как довольный кот.

— Если генерал вам не сказал, значит, секрет.

Их звено двигалось в арьергарде спешенной колонны.

Данилов не очень понимал, зачем остаток пути надо было проделывать на своих двоих и оставлять технику, но никто не бурчал, хотя шли с полной выкладкой. Чувствовали, что в обстановке приближенной к боевой на первое место выходит субординация.

Еще в машине Дэн, наконец, объяснил им, что, как им сказали, в этом регионе у большой массы железа, двигающейся по дорогам, есть риск попасть под точечный удар. А «точечным» может быть и удар десятикилотонной бомбы, только точка будет большая.

Если у других и могли возникнуть какие-то сомнения, то Александр поверил сразу. Если уж на паршивую «Оптиму» нашлась ракета или бомба, хоть и обычная. С другой стороны, Подгорный стоит невредимый, да и, судя по рассказам, эвакуация из Убежища была очень масштабной. Но ни технику, ни городок не тронули.

Во что они теперь ввязались?

Они миновали один забор, за ним неожиданно оказался другой, такой же высоты, но уже железобетонный. Где-то вдалеке залаяли собаки.

Место, куда они попали, было и похоже, и не похоже на Подгорный. Со стороны оно напоминало гигантский разросшийся двор большой крестьянской семьи. Это было несколько десятков добротных кирпичных домов, образовывавших кольцо, замыкавшее в себя общие огороды и хозяйственные постройки. Они были окружены общим забором, а между домами и надворными постройками были сделаны крытые переходы. Так, что при желании можно было пересечь весь «комплекс», каждую секунду находясь под крышей. Зимой это, наверно, выручало, особенно детей, если тут тоже были морозы под минус шестьдесят и ветры, сдирающие кожу.

В обычную зиму эти меры были излишними, но местные не спешили их разбирать. И правильно сделали, подумал Саша. Теперь эти настилы должны были дать хоть какую-то защиту от радиоактивных осадков, хоть и ненадолго.

Из труб на крышах нескольких домов поднимался дымок. Идти было легко — под ногами был даже не бетон, а тротуарная плитка. По обе стороны от дорожки за невысокими заборами просматривались вдалеке огороды и каркасы разобранных теплиц. Урожай был уже снят.

Внешний забор вызывал ассоциации с Гулагом, но Саша понимал, что колючая проволока нужна для защиты от тех, кто снаружи. Хотя пулеметы тут тоже явно были, а может и что-то противотанковое.

И Данилова не оставляла мысль, что весь этот арсенал легко направить на них, запертых в этом дворе вместе с несколькими проводниками. Все огороженное пространство казалось вымершим — только на нескольких домах и паре столбов горели огни, которые легко было погасить. И наоборот: устремить им в глаза слепящий свет прожекторов с крыш.

Что за паранойя. Этак скоро они каждой сосны будут бояться, выйдя за околицу.

Лай послышался снова, уже ближе, а вскоре они заметили источник звуков. Те доносились из постройки, похожей на дровяной сарай, обшитый железом, на высоком бетонном фундаменте.

Данилов заглянул в зарешеченное окошко, прикрытое козырьком, так, что дождевые капли не попадали внутрь, и увидел лохматую морду собаки, похожей на кавказскую овчарку. Та злобно гавкнула пару раз — громко, но будто-то бы неохотно, потом покрутилась на одном месте и с глухим рычанием ушла в темноту. На ее место у окошка темницы вскочила ее товарка, у этой хватило терпения оглашать воздух лаем подольше, но вскоре и она притихла. Судя по тому, что вокруг мокрая земля вокруг была истоптана отпечатками лап, их свободу ограничили недавно.

— Разгавкалось мяско… — пробурчал Дэн. — Молчало бы лучше. Теперь каждая собака все равно, что чау-чау. За что же они их заперли, живодеры?

— Да они бы уже сдохли, если бы бегали по двору, — ответил Александр, взглянув на радиометр. За ним так и закрепились обязанности дозиметриста. — Здесь уже как в Новосибирске. Хорошо еще, что дождя нет.

У каждого в рюкзаке был аккуратно уложенный, как парашют, защитный комплект современного образца, противогаз со сменными фильтрами, индивидуальная аптечка. Естественно, все были при оружии.

Здесь, как и в Подгорном, свободных домов в пределах периметра было немало, и, как заметил Саша, все содержались в порядке. Значит, община обустраивалась, рассчитывая на пополнение, а не на убыль.

Они направились к самому большому сооружению в центре двора — похоже, раньше это был сельский клуб. В построенном на совесть здании с декоративными колоннами горел свет в нескольких окнах.

Крытая галерея не доставала до дверей каких-нибудь пять метров. Возможно, ее нарочно разобрали, чтоб легче было выносить мебель. У входа были слышны знакомые голоса.

— Э, да, похоже, наши там уже обустраиваются, — пробурчал Петрович. — Давайте поднажмем.

Похоже, здание целиком отдали в распоряжение гостей с востока. Внизу «подгорцы» — как сами они себя порой называли — уже выставили свой пост, и вряд ли местные имели право на это обижаться.

Рядом с тремя знакомыми бойцами на крыльце стояли двое деревенских и докуривали вонючие сигареты, тревожно глядя на небо.

— Это вы, значит, нас повезете? — спросил один из них, невысокий человек в очках со старой пластмассовой оправой.

— Чего? — удивился Дэн, который шел первым, и поэтому решил, что вопрос адресован ему, — Ну-ка, поясни, куда и кого.

— Да все говорят, что с вами двинем на новое место жительства.

Презик и Петрович переглянулись, а Александр посмотрел с сомнением. Если бы их задачей было только вывезти пятьсот или даже тысячу человек — это было бы слишком просто. Даже со скидкой на риск попасть под обстрел. И уж тем более не имело смысла Сергею Борисовичу бросать дела в городе и приезжать сюда. Данилов готов был спорить, что на экспедицию имеются другие виды, кроме содействия в эвакуации.

— Не знаю, может, и двинем, — неопределенно ответил Дэн. — А вы, стало быть, не ракетчики?

— Да куда там. Мы тутошние. Из колхоза.

— Вот память у людей, — усмехнулся Дэн. — Уже тридцать лет никаких колхозов нет. Только общества с ограниченной ответственностью.

— Нигде нет, а у нас есть, — набычился второй мужик и зло зыркнул.

— Ты это, брат, не кипятись, — положил ему руку на плечо очкастый. — Товарищи издалека приехали, а ты на них волком… А насчет ответственности — поэтому и докатились до такого дерьма, что никто не за что не отвечал.

Если он и был его братом, то от разных отцов. Угрюмый как сыч и невозмутимый как каменная глыба, в болотных сапогах, в засаленной камуфляжной куртке, которую так и хотелось назвать фуфайкой — второй почему-то напомнил Саше карикатурных русских из комиксов, только балалайки и медведя не хватало.

Зато была кобура. Вряд ли там был маузер, да и на голове вместо фуражки была обычная кожаная кепка, но общий имидж это не меняло: резкие черты грубовылепленного, рябоватого лица, синеватая щетина оживили в памяти Александра героев Шолохова. Да и говорил этот «Макар Нагульный» короткими рубленными фразами, все время держа огромные красные ручищи в карманах.

— Иннокентий Краснов, — представился тот, что в очках. — Можно просто Кеша. А это Слава. Фамилия такая же.

Через пять минут после того, как они зашли, по металлу крыши ударил свирепый ливень.