Судороги Земли (СИ)

  Агути было не привыкать трудиться одному, поэтому на работу он пошёл со спокойным сердцем, ещё не догадываясь, что заурядная восьмичасовая смена может растянуться на долгие годы одиночества... Ночь выдалась звёздной. Вахтовка подвезла Агути к чёрной громаде СБШ-320 и оставила одного наслаждаться недолгими тишиной и покоем перед тем, как заработают электромоторы и окрестности огласятся шумом работающего бурового агрегата. Агути первым делом вскипятил воду в электрочайнике, потом посмотрел на часы: до начала смены ещё пятнадцать минут. Не торопясь, выпил большую кружку крепкого цейлонского чая (что-то сегодня в сон клонит - к чему бы это?..). Оставалось ещё десять минут. Агути провёл стандартную проверку узлов и агрегатов, прислушался к тишине, затем включил рубильник.

  Ночная смена началась.

  Первую скважину он пробурил быстро. Потом переехал на новую точку, присматривая за тем, чтобы силовой кабель тянулся за буровым станком ровно, без петель. Быстро забурился, вполглаза следя за тем, как мачта на глазах уходит вниз. Вдруг натренированный слух уловил непривычный натужный гул силового агрегата. Агути уменьшил нагрузку и собрался поднять мачту с буровой шарошкой, но в этот миг что-то вспыхнуло перед глазами. "Пожар!" - первым делом подумал Агути и выскочил из кабины.

  Едва он открыл узкую металлическую дверцу, как почувствовал, что многотонная махина бурового станка дрогнула и закачалась. В голове пронеслись бредовые мысли, будто каменный блок, который он обуривал в последние дни, по неизвестной причине скользит вниз - в тёмную пропасть нижележащих горизонтов. Агути попытался спрыгнуть, но непонятная сила удерживала его перед кабиной машиниста, не давая возможности спуститься на каменную подошву. А потом пришла жуткая тишина, и он смог услышать не только стук собственного сердца, но и шум бегущей по венам крови...

  Страха почему-то не было. Он пришёл гораздо позже - в тот миг, когда необычно одетые и возбужденно орущие люди так приложили буровика деревянной дубиной за хаотичные попытки подняться на ноги, что Агути больше недели провалялся в кровати с серьёзными ушибами головы..."

  Зодчий полистал тетрадь, глубоко задумался. Несомненно, причиной Перехода послужило бурение скважины. Но какой именно из этапов сложного процесса инициировал переброс тела? По словам Агути перед катастрофой электродвигатель заработал с удвоенной нагрузкой, словно наскочил там, в каменной глубине, на нечто, послужившее толчком к Переходу. На что же наткнулась буровая шарошка в недрах карьера, добывающего руду с большим содержанием галенита - главного минерала для получения свинца? И что может быть общего между резом от бензопилы на дереве в сибирской тайге и скважиной для массового взрыва в одном из карьеров Казахстана?

  Зодчий потёр виски, закрыл тетрадь. Некоторое время сидел тихо, словно изваяние, прислушиваясь к звукам, доносившимся со стороны кухни (сегодня очередь Гоблина готовить "трапезу" для их немногочисленного "гарнизона"). Потом встал, осмотрел комнату, вдохнул полной грудью аромат смоляной стружки и вдруг понял: каким бы невероятным, запутанным и абсурдным не казалось всё происходящее, он обязательно отыщет тот единственный стерженёк, на который неумолимым образом нанизываются судьбы всех, кто попадает сюда...

  За завтраком Зодчий был задумчив, но не настолько, чтобы не участвовать в обсуждении планов на сегодняшний день. Гоблин предложил весьма оригинальный способ остеклить их дом: если на основу из декоративной мелкоячеистой решётки аккуратно уложить всевозможные кусочки разноцветного боя, в изобилии разбросанного перед Зоконом, а затем залить их природной смолой, получится неплохой витраж. За неимением других предложений все согласились, и тут же поручили Гоблину заняться творческой работой. Гоблин не возражал.

  Агути по этому поводу даже пошутил:

  - Если сделаешь всё красиво - переименуем тебя в Стеклодува!

  - Не смешно! - огрызнулся Гоблин, впрочем, весьма миролюбиво.

  Агути с Зодчим занялись камином, а Фархад отправился на мелкие работы внутрь смотровой башни.

  День пролетел стремительно. Казалось, только-только разохотился на работу, а Гоблин уже всех на картошечку со сметаной и солёными грибочками приглашает.

  После ужина Зодчий не стал задерживаться в столовой, а поторопился к себе в комнату, сославшись на неотложные дела: во время дневной работы где-то глубоко в подсознании мелькнула призрачная тень догадки, и Зодчий боялся упустить даже такую эфемерную возможность раскрыть тайну их спонтанного появления в Зоконе.

  8.

  Зодчий открыл тетрадь на той странице, где был записан рассказ недавнего гостя с Первой заставы. Именно о нём Зодчий думал весь сегодняшний день, пока руки автоматически выполняли привычную работу каменщика.

   История третья - Карачун (Первая застава):

  "...Карачун - механизатор широкого профиля, мог управлять любой техникой, к тому же слыл мастером на все руки. Поэтому, когда колхоз приобрёл новенький "Беларусь", в руководстве не возникло разногласий по поводу того, кому доверить трактор. Через день Карачун уже заправски орудовал рычагами, копая дренажные канавы. Работа была новой, а главное - приятной. Карачун любил трудиться в поле, особенно во время уборки зерновых. Но до страды оставалось больше месяца, а привычная работа на току и в колхозном гараже успела порядком наскучить, поэтому шутливую должность "канавокопателя" принял с радостью.

  За неделю выполнил десятидневный объём работ, чем заслужил похвалу председателя и недовольное бурчание знакомых механизаторов: "Из кожи вон лезешь, чтобы выслужиться!" Карачун на подобные шпильки своих коллег по цеху внимания не обращал (тот, кто всё время "слегка под шафе" - едва ли может дать полезный совет), продолжая работать с удовольствием и даже каким-то азартом.

  На пятый или шестой день он выкопал что-то интересное и во время обеда долго изучал свою находку. После внимательного осмотра и получасового скобления перочинным ножом, пришёл к выводу, что неожиданная находка - трёхгранный штык времён Первой Мировой. Карачун несколько дней таскал штык по самым старым жителям колхоза, выясняя их мнение по поводу находки. Мнения звучали разные, но всегда очень лестные для Карачуна.

  ...Где-то в конце второй недели он трудился на одном из самых дальних полей. Работы подвалило много, и Карачун старался на всякие мелочи не отвлекаться. Однако на лес, вплотную подступивший к пашне, внимание обратил. Почему лес показался ему странным, Карачун объяснить не мог. Время шло, а первое неприятное впечатление, по-прежнему, не отпускало. Поработав часа два, Карачун заглушил двигатель и решил пройтись по лесу, в надежде подтвердить или развеять неприятные ощущения. Прогулка ничего не дала: малинник оказался самым обычным, а то, что берёзы выглядели больными и чахлыми, объяснялось заболоченностью почвы. Карачун вернулся к трактору, запустил двигатель и вновь принялся за работу, продолжая ощущать непонятную тревогу.

  Приблизительно через полчаса ковш за что-то зацепился. Под ворохом земли ничего не было видно, поэтому Карачун решил спуститься в канаву и лично проверить, что же там такое. Механизатор достал штыковую лопату, спрыгнул вниз. Пройдя по дну, принялся откапывать ковш. Копнул не больше десяти раз, когда стенки канавы внезапно зашевелились, а влажный воздух завибрировал. Карачун испугался, что земля в траншее "поплыла" и, бросив лопату, кинулся наверх. Он полз долго. Очень долго - гораздо дольше того времени, которое необходимо для преодоления полутора метров земли. Затратив неимоверные усилия, он всё-таки выбрался из канавы, но... вокруг лежало совсем другое поле!