Первые шаги (СИ)

– Ни фига себе! – удивился я. – Это мы его втроём не смогли завалить!

– Отож! Кабаны ужасно живучие. И это ещё молодой подсвинок попался. Хорошо, что один. Было бы стадо, порвали бы нас в минуту.

– Может, не пойдём дальше? – заосторожничал Макс.

– Не ссы, желторотик. Без риска слама не бывает, – успокоил его Перепел и обратился к Чашечке, – Ты как там, браток? Живой?

– Живой. Поцарапала меня только эта свинья паршивая.

– Сейчас помогу, перевяжу.

Перепел снял рюкзак, достал аптечку и стал оказывать первую помощь сидящему на земле Чашечке. Довольно быстро на ноге у него оказалась тугая белоснежная повязка.

– Ну вот и всё, – сказал Перпел и поднялся, ловко прихватив лежавший рядом «калаш» Чашечки. – Вот ты и отпрыгался, крыса.

Обезоруженный Чашечка моментально побледнел и захрипел:

– Не убивай, Перепел! Не убивай меня! Зона тебе не простит!

– Не бойся, я тебя не убью. Я тебе даже оружие дам. Только не сейчас. А сейчас давай руки – вязать буду.

Чашечка послушно протянул руки, и Перепел ловко связал их тонким, но крепким синтетическим шнурком.

– Сволочь ты, Перепел! Решил на мне патроны сэкономить? Я ж по-любому без оружия и со связанными руками сгину в Зоне.

– Не сгинешь, если повезёт. И будешь знать, как честных старателей шантажировать. Слушай внимательно: мы сейчас уходим, а ты ещё пятнадцать минут торчишь тут. Потом иди к Трассе. Там напротив Ангара остановка старая. В углу будут лежать пистолет и нож. Но если ты, падла, сразу за нами пойдёшь, если попытаешься нас выследить, я в тебе дырок понаделаю, как в «лунном сыре». Клянусь Зоной!

Оставив Чашечку скрипеть зубами от бессильной злости, мы быстро пошли прочь.

– А почему он Чашечка? – спросил Макс.

– Да ему когда-то колено прострелили, а он его умудрился «газированной глиной» залечить. И хвастал потом, типа «Мне Зона новую коленную чашечку дала». С тех пор его и прозвали.

– Слушай, – поинтересовался я у Перепела, – а на что это Битюг намекал, дескать, знаем мы, откуда оружие и патроны у «Брони»?

– Известно на что. Правительство их снабжает.

– Чьё правительство?

– Да хрен его знает! Наше, наверное. Или, может, российское. Но не Запад точно, оружие у них всё нашенское. Вот у «Вольницы» стволы натовские, им, видать в евро плотят.

– А что за «Вольница»?

– Да ещё одна артель. Их даже поболе будет, чем «броненосцев», только у них армейщины нет такой, всё шаляй-валяй. Разгвоздяи те ещё. Но зато вольных старателей не зажимают, как «Броня».

– А зачем правительству или западникам сталкеров поддерживать?

– Старателей, не сталкеров.

– Ну, старателей.

– Затем, что Зона – это огромный бизнес, и слам, который мы таскаем, и вояками используется, и яйцеголовыми и ещё хрен знает кем. Мы его барыгам за гроши сдаём, а они потом в десять раз дороже перепродают, а те – в двадцать и так далее. Деньги бешеные. А кроме старателей, больше никто в Зону не полезет, ни добровольно, ни по приказу. И все хотят тут своих людей иметь, свою долю слама получать. Потому и поддерживают.

– Ещё учёные в Зону добровольно ходят, исследователи, – встрял в беседу Макс.

– Учёные? Ну да, база ихняя на «Янтаре». Только они тоже охотно у старателей слам берут. И цену дают хорошую.

За разговором мы и не заметили, как дошли до Трассы. Перепел честно оставил пистолет и нож там, где когда-то была остановка, и её бетонный козырек всё ещё стоял. Затем мы направились к странному зданию, которое Перепел называл «Ангаром». К нему вело ответвление от Трассы, проходившее через большие ворота со звёздами, такие обычно были на советских военных объектах. Ныне одна створка была сорвана и погнутая валялась во внутреннем дворике. В глубине виднелся вход в какое-то просторное здание, построенное, видимо, для разгрузки-погрузки неких контейнеров, которые когда-то подвозили по Трассе, а в «Ангаре» перегружали в вагоны и на платформы, чтобы по узкоколейке транспортировать дальше на загадочный «Сельхозмаш». Сквозь обвалившуюся местами крышу внутрь попадало немного света, и в полумраке угадывались очертания товарных вагонов, во дворе валялся пустой контейнер, с которого уже почти полностью облупилась бордовая краска.

– Внутрь нам не надо, хвала Зоне, – сказал Перепел. – Наше место правее Ангара.

– А что там внутри? – спросил Макс.

– Да что угодно может быть. «Кукловод», например. Или «вурдалаки». Или... Тьфу ты! Вот я старый дурак: сам каркаю! Всё! Заткнулись и пошли.

Мы пошли вдоль высокого кирпичного забора. В одном месте кладка была разрушена, и когда мы проходили мимо, я краем глаза заметил какое-то движение. Я остановился и, вглядевшись, понял, что по двору ангара ковыляет какой-то сталкер, больше похожий на бомжа. До меня донесся запах падали.

– Перепел! – негромко окликнул я.

– Ну что ещё?! – повернулся он.

В ту же секунду раздался пистолетный выстрел. Пуля щелкнула по стене рядом с проломом. Непонятный сталкер шёл в нашу сторону странной походкой, раскачиваясь из стороны в сторону. Правая рука с пистолетом была вытянута вперед.

Мы тут же присели, укрываясь за забором, и я крикнул:

– Не стреляй, свои!

– Не кричи, – буркнул Перепел, доставая автомат. – Всё равно не докричишься.

Он чуть высунулся из-за края пролома и дал очередь. Я не сомневался, что он попал в стрелявшего: тот сильно пошатнулся от ударивших в грудь пуль.

– Он что, в бронежилете? – недоуменно спросил я.

– Это зомбак. Ему в башку стрелять надо, – ответил Перепел и, глядя в оптический прицел, дал две короткие очереди. Обе они достигли цели, и голова «зомбака» разлетелась словно тыква, по которой долбанули бейсбольной битой.

– Так это был зомби, да? – у Макса загорелись любопытством глаза. – А можно поближе на него взглянуть?

– Нельзя. Если тут зомби появились, значит, он может быть рядом.

– Кто – он?

– «Кукловод»! В Зоне мозги спекаются, либо если тебя он забрал к себе в свиту, либо если ты под «Останкино» попал. Но «Останкино» отсюда далеко, значит – это он. Ходу отсюда!

– А что такое «Останкино»? – продолжал донимать вопросами Макс.

– Хреновина такая в глубине Зоны, с большими антеннами.

– А! Это, вероятно, бывший центр РЛС, радио-локационного слежения!

Шагая за Перепелом, мы вошли в высокий березняк и, ступая по толстому многолетнему слою палых листьев, добрались до поляны абсолютно круглой формы, словно на неё приземлялась летающая тарелка метров двадцати диаметром. По поляне бродили странные существа: пухлые бесформенные тела, состоящие из сплошных бугров и складок, держались на тонких суставчатых лапах, как у краба, огромные выпуклые глаза двигались не синхронно, как у хамелеона, обиженно кривились маленькие, но зубастые пасти.

– Что за уродцы? – спросил я.

– Это «бяшки», – ответил Перепел.

– Это псевдоовцы, – одновременно ответил Макс.

– А почему «псевдо» и почему «овцы»?

– Некоторые ученые, – заговорил Макс тоном диктора с канала «Дискавери», – полагают, что «псевдоовцы» – результат мутации обычных овец, оказавшихся в Чернобыльской Зоне. Однако псевдоовцы, как и псевдособаки и многие другие представители здешней фауны не являются мутантами в точном значении этого термина. Скорее, следует говорить о новых биологических ви...

– Хватит трепаться, ботаник! – оборвал его Перепел. – Наша задача – перестрелять всех «бяшек» издали, близко не подпускать: у них копыта очень острые, опасные.

Макс меня удивил своими познаниями. Надо же – «псевдоовцы»! Являлась ли приставка «псевдо-» для овец трагедией, или же им так было лучше – этого я не знал.

И мы начали охоту на «бяшек». Перепел и Макс били короткими очередями, я палил картечью, когда кто-нибудь из панически метавшихся по поляне животных, приближался к нам. Однако в самый неподходящий момент, когда сразу три крупных «бяшки» ломанулись прямо на нас, у меня закончились патроны в магазине. Макс стрелял в одну, Перепел – во вторую, а третья сходу врезалась в меня и сбила с ног. Она встала прямо надо мной, отвратительная морда нависла над моим лицом, я чувствовал отвратительную вонь из её пасти... Меня спас Перепел, выпустивший очередь по твари, которая взвизгнув, захлебнулась собственной кровью, зашаталась и повалилась на меня тяжеленной тушей. С большим трудом я выбрался из под неё.