ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)

    Неизвестно что заставило Петра вернуться в палату, может сентиментальность, а может злорадство. Но он вернулся. Петр склонился над бледной тенью, в которую превратилась Злата. Никому не пришло в голову хотя бы прикрыть изувеченную, изломанную, кровоточащую наготу…. Петр даже не поморщился, хотя запах крови в отсутствии вентиляции, которую отключили, как только ребенок появился на свет, был совершенно невыносим.

   Злата смотрела на Петра мутными голубыми озерами, скорее чувствуя его присутствие, потому что глаза отказывались что-либо различать. Почему она решила, что он красив и добр, как она могла только вообразить, что он может быть щедрым и великодушным? Как барашек на закланье она сама пошла к своей смерти, добровольно подставила себя под удар, а ребенка превратила в чудовище. Но видимо случилось то, что должно было и других вариантов не было. Противостояние Златы и Петра закончилось полной победой последнего. Злата сама сдалась на милость врага и даже была этому безмерно рада… Воздействие? Почему же его нет теперь? Почему она перестала быть нужной Петру и инкам?

   -Ты умираешь. Никто не станет тебе помогать. Можешь не ждать помощи, она не придет…, никогда. Я объясню. – Петр лениво вытянулся во весь рост, и его тело издало странный хрустяще-стонущий звук, от которого по почти бесчувственной коже Златы побежали мурашки ужаса. Говорить она не могла, не было сил…, но это было и не нужно, ее мысли были открыты для этого чудовища. Почему же он разговаривал с ней голосом, а не мыслями?

   -В тебе есть одна необычная особенность, я заметил это еще там, на кладбище… Ты плохо поддаешься воздействию. Вроде бы твой мозг совершенно открыт, но для того, чтобы ты подчинялась моим мысленным приказам, я вынужден все время работать с тобой. Это трудно и требует слишком много затрат. Я не припомню, чтобы еще у кого-то видел такую аномалию, тем более что сама ты телепатическими способностями не обладаешь. У меня была только одна возможность полностью тебя подчинить – воздействовать на тебя через ребенка, так сказать изнутри. Сын превзошел все мои ожидания, он не просто подчинил тебя, он стал тобою. Поздравляю, ты подарила мне прекрасного сына, а нашему виду прекрасное открытие. Теперь можно не волноваться насчет нерадивых мамаш…, дети сами проследят за правильным их поведением. Ты на самом деле помогла решить большую проблему. Теперь у нас будет возможность сосредоточить все силы на Сомате. Ты хорошо поработала ради нашей общей цели. – Петр откровенно смеялся над умирающей женщиной, чувство жалости было ему недоступно.

   Через минуту она вновь осталась одна в душной жаркой палате в полной темноте. Несмотря на ужасную жару, Злате было холодно, холод шел откуда-то изнутри и заставлял все тело покрываться липким морозным потом, а конечности терять чувствительность. Глаза не закрывались…, на это как будто не хватало сил.

   Злата уже не слышала осторожных тихих шагов в гулкой тишине и тем более не видела быстрый ловкий силуэт в полутьме палаты. Сознание окончательно покинуло женщину. Полная безнадежность ситуации и неотвратимость плачевного конца окончательно надломили Злату и она перестала бороться даже в мыслях. Человек приблизился к неподвижному коченеющему телу. Что-то ледяное прилепилось к вискам и сгибам локтей. Только через пятнадцать минут сознание начало возвращаться. Слишком долго, слишком медленно, ведь на счету была каждая секунда.

   Злата почувствовала неожиданный прилив сил, но отказывалась верить в реальность этих ощущений. На теле ощущалась непонятная тяжесть, а грудь сдавливало что-то очень тяжелое, от чего вдохнуть воздух было мучительно трудно…, и что-то на лице мешало открыть глаза. Злата не понимала что происходит, но сердце затрепетало от предчувствия. В ее положении любое изменение несло крупицу надежды. Через секунду Злата поняла, что двигается, вернее, ее везут на медицинской каталке. Прислушавшись, она уловила едва слышное человеческое дыхание, легкое и тихое. Попробовав пошевелить пальцами рук, она с удивлением заметила, что они слушаются ее мысленных приказов и, что самое невероятное, пальцам было тепло, а внутренний холод с каждым ударом сердца таял.

   Злата поняла, что укутана в простынь или легкое одеяло, но не слишком плотно. Постепенно перебирая пальцами, она добралась до тяжелого мягкого свертка на груди. Это была медицинская сумка, стандартный реанимационный набор с минимальным набором лекарств и небольшим запасом заменителя крови. Вот от чего она почувствовала себя лучше! Крови прибавилось, а обезболивание не позволяло терять сознание. А что же кровотечение? Прекратилось? Маловероятно. Пальцы начали сползать все ниже, пока не добрались до чего-то теплого, упругого и немного скользкого. Нижняя часть тела была залита специальным застывающим раствором, позволявшим остановить любое кровотечение. Кто-то не поскупился залить, этим недешевым желе почти полтела Златы. Может, просто у человека не было нужных медицинских навыков, чтобы знать в этом вопросе норму? По крайней мере, у Златы появилась надежда, самая настоящая, реальная и от этого сердце забилось ровнее, а дыхание стало глубже. Тяжелый мешок на груди уже не казался удушающим.

    -Тише, тише, не шевелись, у нас очень мало времени, они скоро хватятся тебя и тогда тут такое начнется! Хорошо, что на улице уже темно. Нам бы только до лёта добраться и нас уже не остановят. Гена ждет нас за воротами. – Ясный девичий голос странно контрастировал с действиями, которые пришлось проделать этому человеку. Упоминание о Гене пролилось бальзамом на израненную душу женщины. Воспоминания об этом человеке были варварски вытравлены из памяти Златы. Их возвращение теплом разлилось по всему телу, в происходящем появилась какая-то ясность и логика. Это успокоило. Злата провалилась в забытье, организм не мог дольше выдерживать бодрствование, ведь повреждения были очень значительными.

***

       -Боже мой, неужели вы додумались без моего разрешения послать человека в город? С неопробованным оборудованием? – Хасид Петрович был так бледен, словно в тканях лица не осталось ни единой капли крови. Он закрывал рот большущей, полной ладонью, потом медленно отводил руку в сторону, делал несколько коротких резких вдохов и вновь затыкал ладонью рот. Словно боялся, что вместе с выдохом изо рта вылетит что-то поважнее слов, например…, его жизнь. Непросто в преклонном возрасте спокойно переносить такие передряги.

   -Зачем же так волноваться, Хасид Петрович, ведь результат еще неизвестен…? - София, словно пытаясь создать максимальный контраст со своим шефом, была очень красной. Румянец лихорадочно пылал не только на щеках, но и на лбу, шее, руках. Она совершенно четко осознавала, что пошла на непростительный, даже в некотором смысле преступный риск, поддавшись на жалостливые излияния Гены. Но теперь-то уж точно ничего изменить было нельзя! Только ждать. – Дорогой вы мой, поберегите себя…, я готова отвечать по всей строгости.

   -Я пригрел змею на груди…, вы просто отвратительны, София, я никогда вам не прощу этого проступка. Как вам вообще могло прийти в голову рискнуть судьбой всего проекта, и человечества заодно, ради невнятной мелодраматической сказочки этого ненормального увальня? – Хасид Петрович стал обращаться к коллеге на вы, как только доверие к ней было полностью утрачено. И этот факт больше всего задевал молодую женщину.

   Хасид Петрович растерялся, растерялся настолько, что не понимал, что ему сейчас необходимо делать. Как подстраховаться на случай провала непредвиденного эксперимента? Ведь последствия грозили стать настоящей катастрофой. В последние месяцы свалилось столько проблем, что голова и без этой безумной выходки Софии буквально шла кругом. В первый раз в жизни он оказался в ситуации, когда не знал, что предпринять и в голове не было ни одной мало-мальски стоящей идеи. Поэтому он со всей свирепостью, на которую был только способен, набросился на источник своего непривычного состояния, то есть на Софию.