В зоне тумана

— Монолит — легенда.

— И, по легенде, он в четвертом энергоблоке. А четвертый энергоблок совсем в другой стороне, — настойчиво сказал он.

Что ты будешь делать. Я оглянулся на Мунлайта. Тот стоял в сторонке, жевал очередную травинку и с любопытством наблюдал за нашей беседой. Помощи от него ждать смысла не было.

— Ты удивительно наблюдателен. — Я снова попытался обойти его и снова безуспешно.

Черт возьми, ну не драться же мне с ним в самом деле.

— Иди за мной.

— Куда?

Я посмотрел на него и осекся. Слова застряли поперек глотки. Он смотрел на меня, но как! Прямой открытый взгляд. Взгляд упертого сильного человека. Да, он был хлюпиком, да ему здесь нечего было делать по определению. Да, его слепые собаки порвут через три минуты, стоит его только оставить одного. Но, черт подери, человек с таким взглядом не пустое место. Он — человек. В отличие от тех моральных уродов, которыми зона полнится.

Ну, что ты пялишься на меня, хотелось сказать ему. Что ты меня ломаешь? Беги отсюда, пока не поздно. Беги, пока еще человек. Пока у тебя есть что-то там — за кордоном. Беги, маленький неуместный человечек, пока зона не сломала, не переварила, не сделала тебя частицей себя. Каждый сталкер просто кусок радиоактивного мяса. Мы все мечтаем уйти отсюда богатыми и счастливыми, только никто не ушел пока. Наоборот. Мы сидим здесь и жрём друг друга, как пауки, запертые в банке. Сидим и убиваем друг друга. За что? Да ни за что. Кто за артефакты, кто за патроны, кто за оружие, кто за бабки. А кто-то просто так, для собственного развлечения. Каждый, правда, оправдывает себя, дескать, не я такой, работа такая. У вояк служба такая, у сталкеров… тоже служебная необходимость. Но только все это отговорки. А по факту есть куча уродов, растерявших все человеческое, ставших кусочками зоны. Кусочками самого мерзкого места в этом мире.

Скажи я ему это, понял бы он меня? Вряд ли. Да и не умею я объяснять. Все это внутри, чувствую все это. А сказать не могу. Слова все портят.

— Угрюмый, Чернобыль в другой стороне. Я кивнул. Не спорить же с очевидным.

— Тогда почему мы идем в обратную сторону?

— Потому что тебе пора домой. — Слова прозвучали глупо. Глупее не придумаешь. Что я ему, мамка родная, чтоб так разговаривать.

Но его это ни капли не тронуло.

— Мне нужно к Монолиту, — уперто проговорил он.

— Нет, — покачал я головой.

— Мне нужно к Монолиту, — повторил он, не меняя интонации. — И я туда дойду, с тобой или без тебя.

— Без меня ты здесь и ста метров не пройдешь, — честно ответил я.

Хлюпик повернулся к Мунлайту.

— Тогда он меня туда отведет.

Мун посмотрел на Хлюпика, потом на меня и весело подмигнул. Его все это, кажется, просто забавляло. Я стиснул челюсти, скрипнули зубы.

— Он один тебя не поведет. И никакой дурак с вами к Монолиту не попрется.

Пискнул ПДА, сообщая о доставленном сообщении. Я проигнорировал, не до того. Через секунду пискнуло у Муна. Тот сплюнул травинку и полез ковырять наладонник.

Я уставился на Хлюпика:

— Поверь мне, парень, тебе не надо сюда. Ничего хорошего тут нет. Это дерьмовое место, в котором собрались дерьмовые люди. Потому лучший для тебя выход — топать домой.

— Слушай. — В глазах Хлюпика полыхнуло так, что другой на моем месте вздрогнул бы, голос его звучал теперь холодно и резко. — Я плачу деньги. И мне плевать, кто и что тут думает. Мне нужен Монолит, и все. Если ты человек, помоги мне просто по-человечески.

— Нет тут человеческого, — буркнул я. — Дерьмо здесь одно. И я дерьмо.

— Тогда, — спокойно закончил Хлюпик, — бери деньги и веди куда просят.

Я стиснул челюсти до скрежета зубовного. Челюсть едва не свело судорогой. Пальцы сжались в кулаки, царапая ногтями ладони. Ей-богу, риторика — не мой конек. Самый простой выход из ситуации был двинуть Хлюпику в торец, чтоб отключился, и отволочь его к Сидоровичу, пока в себя не пришел.

— Хорош базарить, — вклинился Мунлайт. — Задрали. Пошли уже.

Он убрал ПДА, вскинул «Вал» и пошел в сторону от дороги.

— Куда? — не понял Хлюпик.

Меня этот вопрос интересовал не меньше.

— На еврейские вопросы армянское радио не отвечает, — отозвался Мун. — У тебя оно тоже пиликало.

Я вытащил свой ПДА и кинул взгляд на экран. Просьба о помощи была краткой и отчаянной. Такими записками в кино слезы из зрителей выжимают. Вот только я не впечатлительная киноманка и здесь не кино. Хлюпик пялился в мой наладонник через плечо. Интеллигенция драная, неужели не учили чужие письма не читать.

Мунлайт стоял в ожидании, пока я изучу депешу. Я поспешно сунул ПДА в карман.

— Это не мое дело, — покачал головой.

— Сука ты. Угрюмый, — фыркнул Мунлайт. — Сегодня их бандюки прижали, завтра тебя прижмут. Попросишь о помощи…

— Не попрошу, — перебил я. — Я никому не помогаю и никого ни о чем не прошу.

— Ну тя нах, — брезгливо отмахнулся Мунлайт и потрусил прочь, не оборачиваясь.

Да и хрен с ним. Выведу Хлюпика отсюда и один. Раз все всё знают, то толку от Муна мне никакого. Обойдусь.

— Идем, — повернулся я к Хлюпику.

— Куда? — отстранился тот.

— Прямо.

Препираться еще и с ним мне совсем не хотелось. Не дожидаясь ответа, я зашагал в сторону кордона. Пока можно еще немного идти по дороге. Потом либо обходить стороной блокпост, либо пихать взятку военным. Если правильно пихнуть, возьмут. Проверено.

Мысли были вполне трезвыми, но что-то тревожило. Что? Я прислушался к ощущениям внутри и окружающему снаружи. Сзади было тихо. Шаркающих шагов Хлюпика не было слышно. Вот что было не так.

Я обернулся. Хлюпика за спиной не было. И на дороге его не было. Его фигурка бежала в сторону от дороги и была уже довольно далеко. Далеко от меня. И далеко от Мунлайта, который успел учесать вообще невесть куда.

Все слова, которые пришли мне в этот момент в голову, были нецензурными. И я от души выматерился. И если кто спросит, о чем я тогда думал, объяснить я не смогу. Риторика — не мой конек.

Перехватив автомат поудобнее и не переставая ругаться себе под нос, я пошел обратно. Очень быстро. Почти бегом. Почти, ведь в зоне не бегают.

8

Вопли о помощи шли от брошенного ангара. Того самого, возле которого я еще вчера столкнулся с Хрипатым. Место довольно гадостное, хотя где это в зоне другие места? Ангар отличался тем, что не принадлежал никому. А по старым допотопным законам моего советского младенчества все то, что не принадлежит никому, принадлежит всем. В оригинале, правда, наоборот, но от перестановки мест слагаемых…

Короче говоря, в ангаре периодически зависали все, кому не лень. Одиночки-сталкеры, группы сталкеров, бандиты. Периодически сюда наведывались и вояки, когда стрельба у ангара превышала критический предел децибел и становилась более чем заметной.

А стреляли здесь всегда. Дня не проходило, чтобы возле ангара не завязывалась какая-нибудь заваруха.

Когда я догнал Хлюпика, тот уже достиг забора, огораживающего ангар, и чесал вдоль него направо. Мунлайт, за которым он туда перся, благополучно исчез за углом, откуда неслись выстрелы.

Догнал я его вовремя. В полутора десятках шагов от него знакомо дрожал воздух. Если б у меня или у него был датчик аномалий, он бы уже захлебнулся истеричным писком. Только мне датчик не нужен. Я шесть лет зону топчу, он у меня уже встроенный. А Хлюпик… Ну, откуда у Хлюпика датчик?

— Стой, — рявкнул я.

Каким бы строптивым он ни был, а послушался мгновенно. Не то мозги сработали, не то эффект неожиданности.

— И, если хочешь жить, не двигайся.

— А что? — насторожился он.

Я подошел сзади, молча повернул его башкой в нужном направлении и ткнул пальцем в сторону аномалии.

Хлюпик вздрогнул. Проняло наконец. Ничего, в другой раз не полезет куда не просят без моего разрешения.

— Это что?

Задержись тут Мунлайт, непременно сказал бы ему что-нибудь эпохальное, вроде: «Сунь пальчик, будет зайчик».