Паутина

— Проверить, — негромко приказал Мендлис, повернувшись к дверям. Тотчас послышались удаляющиеся торопливые шаги. Сашенька, как всегда, был на месте. Мендлис продолжал:

— Это ты сообщила Мацуде об операции? Или ты работаешь на Кича?

— Я не знаю, кто такие Мацуда и Кич. Я не знаю, какая операция…

Мендлис начинал терять терпение. Он прервал допрос на несколько минут, чтобы успокоиться. За дверью вновь послышался шорох шагов. Тихий голос произнес:

— Это ее постоянная квартира.

— Не то! — закричал Мендлис, — назови индекс квартиры, которую снял твой муж перед смертью!

— Я не знаю об этом…

— Твой брат знает этот индекс?

— Джек все может, спросите у него…

Взбешенный Мендлис позвал врача.

— Может ли человек выдержать это ваше зелье и не проболтаться?

— Она молчит? — не поверил врач.

— Она болтает, да не то. Все «не знаю» да «не знаю»…

— Ну, значит, действительно не знает.

Он подошел к Полине, задрал ей веко, удовлетворенно хмыкнув.

— Умножь 287 на 652!

— 187124, — без запинки ответила Полина.

Повернувшись к удивленному Мендлису, врач пояснил:

— Этот препарат заставляет нервные клетки работать в сотни раз интенсивнее обычного, а центры торможения при этом отключаются. Человек сам спешит выговориться, если ему есть что сказать. Но хватает его на полчаса, потом кора погибает, и человек превращается в животное.

Некоторое время Мендлис молча переваривал услышанное. Значит, он опять ошибся и эта идиотка действительно ничего не знает? Но не случайно же ее братец оказался в центре событий! Да, надо браться за него. Будем считать, что их семейная черта — склонность к этому препарату. Он-то скажет все: и откуда знает Кича, и зачем сжег компьютер, и как звали их двоюродную бабушку!

— Как звали твою двоюродную бабушку? — спросил он Полину. Та молчала, глядя на него пустыми, остекленевшими глазами.

— Кончилось, — прошептал врач.

Мендлис вновь задумался. Индекс квартиры хранится в муниципальном компьютере, на который можно выйти лишь через Большой Федеральный. Туда доступа Мендлис не имел, по крайней мере сейчас, а время истекало. Если бы этот проклятый компьютер не сгорел перед самым окончанием срока брони!

Ему и в голову не могло прийти, что сгоревший компьютер уже выполнил свое предназначение, что Джакопо, маленький человек, который и слыхом не слыхивал, что такое гнев Белого, да и о самом Белом тоже, решил сэкономить на чужих деньгах. Он забронировал квартиру не на три декады, как полагалось, а на две с половиной, и положил в карман небольшую разницу.

Мендлис обычно доверял своим подчиненным, когда дело касалось пустяков, не веря никому по большому счету. Он привык к тому чувству ужаса, которое внушал окружающим, и даже не допускал мысли, что его могут обмануть так нагло всего на полсотни динаров. Именно поэтому подчиненные не упускали такой возможности и, отчитываясь в расходах, спокойно и преданно смотрели в глаза грозному шефу. Они слышат и, что Мацуда, старый конкурент Мендлиса, лично проверяет каждый цент, и посмеивались над его скупостью. Но ведь в брешь, пробитую полусотней динаров, могут вылететь и сотни тысяч…

Мендлис равнодушно, думая о другом, посмотрел на Полину:

— Этот мусор выбросить на улицу. Надеюсь, она ничего не вспомнит?

— Нет-нет, не беспокойтесь, — заверил врач с легким оттенком профессиональной обиды.

Мендлис еще раз, уже внимательнее, взглянул на застывшее лицо женщины. Ошибка раздражала его, но вместо раскаяния он чувствовал привычное удовольствие. Ещё одна… Урожайный денек… Ну, в конце концов, он мог себе это позволить.

Председатель преуспевающего кооператива повернул кресло к выходу и покатил в свой кабинет. У него было еще много работы, на весь остаток ночи. Предстояло, например, выбрать и пригласить к себе трех новых членов правления. Уже завтра они должны войти в курс дела. Время не ждет.

Узенькая улочка, выходившая на проспект Пятой Космороты, с другого конца заканчивалась тупиком. А в тупике, в полуподвале облезлого серого здания, размещалась крошечная кофейня, такая же запущенная, как и весь район.

Джек забрел сюда случайно — в двух кварталах отсюда находилась его новая квартира. Он искренне надеялся, что об этой квартире никто из его возможных преследователей не знал. На всякий случай он сразу же обеспечил охрану покоя и тут.

Сибирцев стоял у поцарапанной стойки, медленно потягивая темно-зеленый горячий напиток. Он давненько не пробовал настоящий кофе. На Пятнистой кофе считался деликатесом, и готовили его только для старших офицеров.

Дверь, взвизгнув, впустила в подслеповатый зальчик еще одного посетителя. Это был плосколицый детина с гладкими темными волосами. Привыкая к полутьме, он замешкался у двери. Джек никогда не видел его, но почему-то пить кофе ему сразу расхотелось. Он поставил чашку на стойку, положил первую попавшуюся купюру и быстро пошел, почти побежал к выходу. Когда он проходил мимо темноволосого, тот как-то слишком равнодушно отвернулся. Джек, не оглядываясь, захлопнул за собой дверь.

Очутившись на улице, он нарочито медленно, ругая себя за мнительность, свернул во двор, заваленный грузовыми контейнерами. Нет, все было тихо, дверь кофейни не скрипнула. И все же…

Подчиняясь необъяснимому, почти паническому импульсу, Джек огляделся. В углу двора штабель старых пластиковых контейнеров почти достигал края широкого отверстия, пропускавшего коммуникации через основание первого яруса. Сорвавшись с места, Джек с разгона, одним махом вскочил на шаткую опору и, прежде чем штабель с грохотом рассыпался, ухватился за край отверстия, подтянулся на руках и, уцепившись за колено какой-то трубы, перевалился на площадку следующего яруса. Этот трюк удался ему только потому, что сила тяжести на Альфе была чуть меньше, чем на Бэте.

Потом Джек быстро пробежал по грузовому туннелю и по винтовому эскалатору выскочил в соседний двор, оттуда на улицу, на проспект, и наконец, задыхаясь, буквально втиснулся в переполненный эр-бус, шедший в первый сектор.

Не доезжая до Главного Штаба, он вышел. Напротив остановки к стене прилепились кабины видеофонов. Сибирцев вошел в одну из них и, уже набрав номер сестры, вспомнил, что накануне сам сжег ее компьютер. Как и следовало ожидать, номер не ответил. Связываться с Луи? Его скорее всего нет дома. Просто так, на всякий случай, Джек набрал номер собственной квартиры и личный код. Домашний компьютер неожиданно сообщил ему, что кто-то пытался связаться с ним и оставил номер. Заинтригованный, Джек поспешил вызвать неизвестного абонента.

Абонент, впрочем, оказался известным — на экране он увидел знакомого старшину из муниципальной полиции пятого сектора. Флегматичный старшина на сей раз был таким мрачным, что Джек забеспокоился. Не отвечая на приветствие, старшина устало сказал:

— Слушай, поручик, поезжай немедленно в Центральный госпиталь, найдешь там четвертое отделение. Я тебя встречу у входа.

Экран погас. Джек стоял, собираясь с мыслями. Служба на Бэте приучила его настороженно относиться к неожиданным вызовам. Ничего хорошего, как правило, они не сулят. Что бы это могло быть на сей раз? Только одно: что-то случилось с Полиной.

Когда эр-такси со свистом опустилось у входа в четвертое отделение, старшина уже ждал Джека. Не говоря ни слова, он механически пожал ему руку и тут же повернулся, явно ожидая, что Джек последует за ним. Они прошли холл, несколько коридоров. По дороге им то и дело попадались женщины в розовых или зеленых халатах. Одна из них вроде бы хотела остановить посетителей, но воздержалась, выразительно посмотрев на форму старшины.

На дверях комнаты, к которой они подошли, висела табличка. Джек успел прочитать: «Доктор М. Б. Похья».

За огромным столом, покрытым, как с изумлением отметил Джек, толстенным бронепластиком, сидел человек совершенно необычной внешности. Во-первых, на голове у него не было ни волоска. В рассеянном утреннем свете отсвечивал абсолютно голый череп. Отсутствие волос на голове с лихвой компенсировалось густой растительностью в нижней части лица. «Видно, не проходил в молодости косметический курс», — подумал Джек. У него самого, как и у всех мужчин на Альфе, подобная растительность была быстро и безболезненно уничтожена еще во время учебы в колледже. Но еще более удивили Джека два круглых выпуклых стеклышка, закрывавших глаза доктора. Они соединялись между собой тоненькой черной перемычкой с зажимом, обхватывавшим переносицу.