Гость

Так как встать с кровати самостоятельно Элис еще не могла, ей ничего не оставалось, как упорно тренировать свои новые глаза. Напрягая глазные мышцы, она переходила от инфракрасного излучения х ультрафиолетовому, а затем к обычному зрению. Удивительные глаза могли даже работать в режиме «стоп-кадра». В них было лишь одно неприятное свойство: каждый раз, когда Элис чихала или кашляла, она сбивалась с обычного зрения и воспринимала вещи в инфракрасном излучении.

Шло время, и Элис наконец поднялась с постели. На инвалидной коляске она часто подъезжала к окну и часами смотрела на красивые разноцветные звезды. Нынешнее уникальное зрение позволяло Элис видеть новые, еще зарождающиеся небесные тела, недоступные людям с обычным зрением. Она разглядела даже Объект Беклина — таинственную часть Туманности Ориона.

Временами Элис должна была протирать глазные яблоки, как очки, потому что слезы совершенно не помогали. Да и немного их, слез, осталось-то.

Двери в палату Элис Нассэм были открыты настежь, но все же Карл, прежде чем войти, громко постучал в стену.

— Да, войдите, — пригласила Элис.

Карл сделал шаг вглубь комнаты и остановился.

— Здравствуйте, — поприветствовала гостя Элис.

— Вы меня не знаете, но мне хотелось бы узнать о вашем здоровье.

Преодолев неловкость, Карл сделал еще несколько шагов. Доктор Венг предупредил его, что Элис еще очень слаба, но Стэнтон пренебрег советом доктора.

— Я хотел бы извиниться перед вами за те страдания, которые вам пришлось испытать по моей вине.

Элис удивленно вскинула брови.

— Кто вы?

— Меня зовут Карл Стэнтон.

— Карл Стэнтон… — задумчиво повторила Элис. — Я слышала это имя.

— Я управлял «челноком», который столкнулся со станцией.

Внезапно Элис почувствовала, как внутри нее растет негодование. Она задохнулась от возмущения.

— И у вас хватило наглости явиться сюда!

— Я пришел, чтобы…

Элис не дала Стэнтону договорить.

— Вы хотели сказать, что не собирались превращать меня в робота?! Нужно было думать об этом раньше!

— Подождите. Я просто хочу выразить свою симпатию вашему мужеству и терпению. Вы столько перенесли, вы через такое прошли… Этот несчастный случай произошел не из-за моей ошибки и небрежности. Это результат неисправностей в аппаратуре, идиотское стечение обстоятельств. Но, видит Бог, я делал все, что было в моих силах.

— Насколько я знаю, вы не смогли доказать то, о чем только что заявили.

Сам того не желая, Карл разозлился.

— Да, не смог! Но я говорю вам истинную правду!

— Пусть суд слушает вашу Правду!

— Суд уже был, — Карл взял себя в руки. — Но сейчас мне хотелось бы выразить вам свою симпатию и узнать, могу ли я хоть чем-нибудь скрасить ваше здесь заточение.

Элис прищурилась.

— Вы оказали бы мне неоценимую услугу, если бы сделали одну вещь.

— С удовольствием, — Карл воспрял духом. — Какую?

— Уйдите и никогда больше не возвращайтесь. Я не желаю вас видеть.

Карл хотел возразить, но передумал. Потоптавшись несколько секунд, он молча вышел.

По пути в свою каюту Карл Стэнтон проклинал себя за мысль пойти к Элис Нассэм. Он устал доказывать свою невиновность всем и каждому, и его снова посетила идея подать рапорт и уйти со станции. Быть может, для этого сейчас самое подходящее время.

ГЛАВА 3

СМЕРТЬ

Холод и одиночество овладели душой Карла Стэнтона. Иногда он пытался успокаивать себя, что такое настроение — явление временное, однако тоска и уныние не проходили.

Теперь Карл бороздил Солнечную систему на «Рейнджере». Несмотря на специальный костюм, призванный сохранять тепло, бывший лейтенант мерз, как путник, сбившийся с пути в заснеженной пустыне. Он печально взирал на Солнце, сверкающее на фоне черного неба как обычная яркая звезда. К этому моменту Карл оставил за своей спиной пять световых часов и десять календарных месяцев, отделивших его от родной Земли. Несмотря на пройденное расстояние и время, инцидент со станцией по-прежнему больно отзывался в сердце Стэнтона, будто произошел только вчера.

Корабль барражировал в десяти километрах от поверхности Плутона, замерзшего шара, которому нужно добрых двести пятьдесят лет, чтобы совершить один полный оборот вокруг Солнца. В нескольких десятках тысяч километров от него висел Харон — испещренный кратерами естественный спутник Плутона. В красноватом мерцании главного экрана ледяная поверхность самой далекой от Солнца планеты отсвечивала желтыми, голубыми и белыми переливами.

— Вы готовы? — раздался тоненький голосок Вильяма Токкера, первого офицера «Рейнджера».

Вильям был человеком-исполином, но, услышав его голос, можно было подумать, что в микрофон говорит шестнадцатилетний мальчик.

Стэнтон очнулся от печальных грез и вновь вспомнил об исследовательской капсуле, плывшей в пятидесяти метрах от кормы «Рейнджера».

— Конечно, готов, — ответил Карл. — Приводим энергетические установки в полную готовность.

— Давайте.

Карл дотянулся до панели и открыл крышку. В свете сигнальных ламп он нашел большую красную кнопку. Тут же засветились два счетчика, которые начали отсчет от десяти до нуля; затем небольшая энергоустановка на судне прошла первое тестирование, связавшись воедино с внешними солнечными батареями. На таком чудовищном расстоянии от Солнца батареи были малоэффективны, однако дополнительная энергия никогда не помешает.

— Готово, — доложил Стэнтон.

— Прекрасно. Дальше.

Под контролем Вильяма Карл осуществил еще две операции, вдохнувшие жизнь в разведывательную капсулу. Через минуту-другую уже можно было приступать к развертыванию антенн.

— Если у вас все готово, то можно начинать, — подсказывал Вильям.

В маленьком экипаже «Рейнджера» Токкер был для Карла не только начальником, но и самым близким товарищем, даже другом. Остальные члены экипажа либо сторонились Стэнтона, считая его виновным в смерти трех человек на станции «Токиан», либо приставали к нему с бесконечными расспросами. Вильям Токкер же всегда старался поддержать Карла и ограждал его от подозрительных взглядов и недвусмысленных намеков. Карл мог постоять за себя и сам, однако поддержка первого офицера значила для него очень многое.

— Сейчас я попытаюсь раскрыть антенны,

— сказал Карл, орудуя на пульте управления.

Началась длинная цепочка операций под контролем бортового компьютера, когда любое вмешательство человека могло привести к нежелательным последствиям.

Карл никогда до этого не приближался к Плутону и его спутнику так близко, и все же его не прельщала перспектива остаться здесь на несколько недель для профилактического ремонта исследовательского зонда. В относительной близости от «Рейнджера» находились всего несколько кораблей, изучающих Облако Оорта или производящих измерения в плоскости эклиптики.

Вскоре завибрировала обшивка капсулы, и из ее цилиндрического тела медленно выползли две стойки. Затем, словно восточные веера, раскрылись две ажурные антенны. Одна из них, ориентированная на Землю, вдруг остановилась на полпути, но через несколько мгновений все же раскрылась полностью. Карл облегченно вздохнул: в случае неудачи ни он, ни Вильям ничего уже не смогли бы поправить. Теперь зонд, если его рассматривать с корабля, походил на огромное насекомое.

— Что ж, Карл, нам пора, — напомнил Вильям.

Стэнтон и Токкер должны были выйти в открытый космос, приблизиться к зонду, осмотреть его и при возможности устранить неполадки. Пришлось надеть специальные костюмы, усеянные большими, маленькими и вовсе микроскопическими двигателями.

Первым из шлюзовой камеры выполз Вильям Токкер. Как и было договорено, астронавты подплыли к капсуле с противоположных сторон. Обернувшись назад, Карл увидел прямоугольный силуэт «Рейнджера», заметный скорее из-за того, что своим корпусом он закрывал звезды.

С помощью коротких импульсов Стэнтон подобрался к самой капсуле. Обследуя метр за метром корпус далеко не маленького летательного аппарата, он заметил, что с первым офицером происходит что-то неладное. Незадолго до этого цилиндрический зонд неожиданно начал вращаться вокруг своей оси. Вместе с капсулой пришли в движение и все выступающие на ней части: кронштейны, щупы, стойки с телеметрической аппаратурой и многое другое.