Пленники Генеллана (том I)

Тундра! Или тайга! По крайней мере, все это весьма напоминало север Канады. В памяти почему-то всплыли картины далекой юности долгие пешие прогулки, первые опыты в охоте.

Идти было нелегко.

Связав стропы обоих якорей, чтобы их не унесло ветром, Макартур попытался заняться Честеном. Первым делом он перевернул его на спину и приподнял за плечи. Но тут же разжал пальцы и отступил на шаг. Слизняки! Черные аморфные твари величиной с большой палец вылезали из зеленовато-черной кучи помета, в которую угораздило упасть Честена. Они ползли, изгибаясь, сталкивались друг с другом, зарывались в пористую землю, но не все! Десятки, а может, и сотни покрывали тело, руки, лицо распростертого матроса. С трудом преодолевая отвращение, глядя под ноги, Макартур осторожно перетащил товарища на относительно чистое место и смахнул скользких червяков, которые тут же исчезли, зарывшись в мох.

Честен дышал, хотя и был без сознания. Переломов Макартур не заметил. Он отстегнул ремни, и тяжелый ранец свалился со спины раненого. Потом капрал отодвинул визор и поднял маску. Честен содрогнулся, глаза его широко раскрылись; в них застыл страх. Он судорожно хватал ртом воздух, но после первого же вздоха его снова передернуло, руки метнулись к лицу, воздух со свистом вырвался из ноздрей, а на глаза навернулись слезы.

— Не могу дышать! — натужно проговорил он — в легких не было воздуха. — Не мо… — скрюченные пальцы нащупали маску; он натянул ее на лицо и откинулся на спину. Затем попытался сесть, но острый приступ боли пронзил беднягу. Честен замер и упал навзничь, прижав маску к лицу обеими руками.

Макартур потянулся к своей. Но едва он ослабил страховочный зажим, как едкий, острый запах хлынул в ноздри, бронхи, легкие. Глаза моментально повлажнели, резкая боль прошила дыхательные пути и разлилась в груди. Он упал на колено, отчаянно пытаясь выдохнуть из себя и вонь, и боль, пусть даже с кровью. Не воспринимая уже окружающий мир, ничего не видя и не слыша, капрал прижал к лицу дыхательный аппарат и осмелился вдохнуть. Откуда-то изнутри поднялась волна тошноты. Пытаясь не поддаться панике, он еще раз глубоко вздохнул, наполняя легкие кислородом.

Дыхательные пути постепенно очищались, но кисловатый металлический привкус еще не прошел. Макартур взглянул на Честена и понял, что тот тоже напутан. Нужно было связаться с группой. Единственным средством связи, помимо языка знаков, оставалось радио. Капрал открыл коробку передатчика и включил прибор.

— Воздух не пригоден. Положение — не позавидуешь, — выдохнул он, оглядываясь на мирно пасущееся стадо. Бизоны — другого названия он не придумал — уже успокоились и щипали травку в отдалении. Пестрые буровато-рыжие особи были массивные, примерно полтора метра высотой, с тяжелым горбом в районе загривка, наподобие доисторических мастодонтов. Черные острые глаза взрослых животных внушали уважение к их обладателям.

Макартур поднялся и посмотрел на Честена. Бледный, с выпученными глазами, великан все еще страдал от глотка местной атмосферы.

— Где болит, Джокко? — спросил Макартур.

Тяжело дыша, Честен закрыл глаза и включил приемник.

— Спина. Что-то с тормозным двигателем… Ударился… Как тонна кирпича. Должно быть, потерял сознание. Что будем делать, Мак?

Голова все еще была как в тумане. Что делать? Запаса воздуха хватит на два, в лучшем случае четыре часа. Хотя на лучшее, учитывая стресс, рассчитывать нечего.

— Надо трогаться. Ты можешь идти?

— Не знаю, — ответил Честен. Он осторожно перекатился на живот и встал на колени. Будь их двое, они, возможно, могли бы тащить его, держа под руки. Да и то вряд ли. Согнувшись и накренившись вправо, Честен сделал несколько неуверенных шагов, с трудом поднимая ноги, которые глубоко проваливались под тяжестью тела.

Макартур подобрал его ранец и подтянул стропы воздушного якоря. И тут его осенило. Связав оба ранца, он привязал их к стропам и ухватился сам. Налетевший порыв ветра надул ткань якоря, и она, испугав нескольких бродивших поблизости бизонов, поднялась в воздух, волоча за собой груз.

Скорость ветра заметно превосходила скорость движения человека, и капрал едва успевал переставлять ноги. Через несколько секунд он догнал своего ушедшего вперед товарища.

— Как дела, Джокко? — окликнул его Макартур по УКВ, едва удерживая рвущийся из рук груз.

— Не уверен, что дойду, Мак, — прохрипел Честен. Его посеревшее лицо блестело от пота.

— Можешь и дойдешь, Джокко. Если что, я тебя подожду.

Честен кивнул, и Макартур двинулся дальше. Оптимизма хватило только на то, чтобы подбодрить раненого, причин же для беспокойства было предостаточно. И главная — воздух.

По мере спуска изменялась и почва: земля становилась тверже, упругость исчезла, лишайник встречался чаще. Взобравшись на невысокий холм, Макартур заметил впереди несколько тощих, с желтоватыми стволами деревьев. За ними долина раздавалась вширь и уходила вниз. Он знал, что дальше протекает река, но не забывал и о другом: чем ниже они спустятся, тем выше потом придется взбираться.

— Сейчас увидишь деревца в отдалении, справа. Я направляюсь к ним. Когда дойдем туда, проверим воздух. Веселее топай! — Макартур пытался говорить так, чтобы Честен не терял надежды, одновременно подпитывая бодрым тоном и самого себя.

Он двинулся дальше. Ветер, такой сильный на более высоком участке, здесь значительно ослаб, потерял энергию, и ранцы то и дело цеплялись за камни. Макартуру все чаще приходилось тащить их на себе через невысокие холмики и болотистые низины. Примерно через час, изнуренный, вспотевший и злой, он приблизился к деревьям, которые заметил с пригорка, и тяжело сел на большой валун, изрезанный прожилками кварца. Опустив голову, он закрыл глаза, чувствуя, как дрожат руки и колени. Кривое, рахитичное деревцо с горчичного цвета стволом и серо-зелеными колючками давало хоть какую-то тень, обеспечивая приятную прохладу.

Как приятно вот так сидеть, расслабившись, ни о чем не думая, вдыхая живительный кислород. Но страх не уходил. Изолированный шлемом от окружающего мира, Макартур слышал лишь тяжелые удары сердца и хрип легких. Он поднял голову и осмотрелся. Совсем рядом, в нескольких шагах от него, из земли бил источник. Почти незаметный из-за обступивших его фиолетовых цветов, он стекал ручейком по гранитным ступенькам. При виде воды капрал ощутил невыносимую жажду.

Делать нечего, Макартур набрал полные легкие кислорода и осторожно оттянул край маски. Прохладный воздух приятно коснулся щеки. Он снял шлем, и в уши хлынула неповторимая симфония природы, свежий бриз охладил шею и лоб. Все еще задерживая дыхание, Макартур невольно поежился. Держа маску у самого лица, он выдохнул, оставив в легких запас кислорода, а затем принюхался. Пахло ужасно: невероятно насыщенное, агрессивное зловоние, жуткая смесь падали, гнили, нечистот и еще чего-то жженого. Весь этот отвратительный конгломерат обрушился на обоняние, проник в мозг, грудь, кровь разнесла его по всем клеткам организма. Голова наполнилась болью. Тело умоляло: уйди, усни, отключись. Из глаз потекли слезы. И все же Макартур знал — это не смертельно. Он мог дышать — его легкие воспринимали атмосферу. Он мог дышать — его не выворачивали наизнанку рвотные спазмы, как это случилось в зоне приземления.

Ужасно, отвратительно, гадко… но это был воздух. Так что перспектива кислородного голодания отступила.

Он глянул под ноги на источник. Да, вода. Должно быть… Что толку в том, что воздухом можно дышать, если вода непригодна для питья? Без нее они умрут. Обречены.

Положив на землю шлем и маску, Макартур опустился на колени. Сначала обнюхал пульсирующую жидкость, но в ноздри лез только вонючий воздух. Потом отхлебнул глоток, просто на пробу, но жажда загнала в угол осторожность, и он жадно припал к сладчайшей в мире влаге.

ГЛАВА 6

ОБИТАТЕЛИ СКАЛ

Боги сердились, и Браппа явился свидетелем их недовольства: он и другие стражи видели, как те спустились на землю, появившись прямо из облаков, — им это не привиделось, так как они были трезвы. В утреннем небе прогрохотал гром, а на востоке взорвалась звезда. Молнии никто не заметил, но там, вверху, будто расцвел желто-красный цветок. А потом на них обрушился оглушительный гром! От его раскатов до сих пор звенело в ушах. Из ярких огней и невыносимого шума возникли четыре существа и полетели по направлению к озерам.