Цикл «Историк». Рассказ IV. Под ударами мрака (СИ)

Олаф схватил меня за руку, дергая за собой, но Фламмер его остановил.

– Один из вас всегда будет со мной. Вам от меня теперь не уйти. Делай, что я говорю, Олаф, –

так будет лучше для всех. Бери со склада энергоблоки, оружие, снаряжение, продукты и

медикаменты, требующиеся вам и указанные в списке мной. Для нужной мне техники отдельный

список. Иди. Я проверю.

Я отпрянул от Олафа, когда увидел в его глазах злой взгляд Зверя… Но он сдержался, понимая,

что сейчас не время, – ведь Фламмер достаточно жестко придушил меня, перекинув локоть мне

через шею…

– Держи свою силу в руках, Олаф. Я знаю твою слабость. Делай, что я говорю.

Олаф молча метнулся в сторону, отбросив только тень Зверя, будто отрезанную от него одной из

дверей в этом бесконечно длинном коридоре… А я еще не знаю – радостно мне, что Олаф

послушался офицера, или горестно, что офицер схватил меня… Еще не понимая, негодовать или

пугаться, я скинул с шеи руку Фламмера…

– Вы что это так?.. Так нельзя, так не правильно…

Офицер молча взял меня за плечо и повел по коридору, держа крепко, что и не вырваться… Я

возмутился, но он схватил меня еще крепче…

– Я знаю, Ханс, что это не правильно. Но удержать его я могу, лишь угрожая ему смертью.

– Моей смертью?..

– К сожалению так, Ханс. У нас сейчас нет времени для разъяснений с ножами. Здесь не место

для кровопролитного спора.

– А для горячего душа время и место найдется?..

– Я нашел время для необходимой чистоты, и его нельзя спускать попусту – иначе просто

подцепить опасную инфекцию.

Я очень обрадовался – я знаю, что возможность вычиститься выпадает крайне редко… Только

радость омрачила мысль о том, что…

– Инфекцию?.. Но у нас нет никаких инфекций – здесь, на севере, их никак нет…

– Они всегда и везде сопутствуют человеку и зверю – передаются от слабого к слабеющему.

Они поражают слабеющего и спят, ожидая окончательного отключения его защиты, а после –

просыпаются и захватывают его всего. Страшнейшие наши враги – вирусы. Они скрытно

проникают в наше тело – их сложно найти, опознать и сразить. С вирусами сражаемся все мы – все

время. И, как от каждой схватки, мы – устаем. От усталости мы – теряем силы и терпим

поражение. Мы решаем задачу так: не даем врагу-вирусу собрать в грязи армии и атаковать нас

превосходящими силами – мы действуем на опережение, соблюдая чистоту. Я обязан провести

дезинфекцию – обработать и Олафа, и его звериные шкуры, пусть и в принудительном порядке.

– Не трогайте Олафа… Олаф считает, что мы без этого должны обходиться, – без обработки со

всякой заразой бороться…

– В таких тяжелых условиях вам всей “заразы” своими силами не подавить.

22

– Олаф считает, что, полагаясь на чужие силы, мы потеряем свои силы.

– От борьбы с тяжелыми болезнями вы обессилите так, что – умрете. Человек подобен

государству – он способен уничтожать не только внешнего, но и внутреннего врага. Его организм

защищен надежно. Служба безопасности человека сражается не только с открытым, но и со

скрытым врагом – находит и стирает каждый чужой код, посягающий на сохранность человека. Но

человек не каждый раз так силен, что служба безопасности справляется с вражескими атаками.

Тогда вирус – главный внутренний враг – внедряется в ДНК и вредит человеку. Тогда человек –

умирает. С такой смертью сражаются специальные препараты. Ты понимаешь?

– Не думайте, что я… Я понимаю… А Олаф – он не поймет…

– Поймет или нет – он сделает то, что я от него требую. Я не позволю ему стать опасным для

всех.

– А кто они – вирусы?..

– Совершенные существа, находящиеся на рубеже живого и неживого. Простейшие коды,

строящие себя и передающие информацию о построении себе подобных.

– А мне казалось, что они – сложные…

– Они сложны своей простотой. Они первые и последние.

– Что это значит?..

– С похожих РНК началась жизнь, на них – и кончится.

– Они всех убьют и только тогда умрут?..

– Они останутся и тогда, когда не останется никого и ничего иного. Когда настанет конец, они

уснут, ожидая начала, – перехода на следующий круг.

– Они никогда не погибнут?..

– Погибнут нескоро – тогда, когда не дождутся. Так или иначе, они погибнут – последние. Как

мы – люди.

– Как мы?..

– Мы учились у них и уподобились им – с нашими технологиями мы стали сильней. Когда они

сложны простотой, мы – просты сложностью. Мы не уязвимы.

– И губительны?..

– Да, Ханс. Либо все уничтожаем мы, либо все уничтожает нас.

– Мы губительны для всего?.. Тогда – губительны и для себя?..

– Да. Нас всех контролирует окружающее, уничтожая нас чужими или нашими же руками.

Когда человека не губит старость, шторм или зверь – человек губит себя.

– Но мы же разумны… мы же можем контролировать и себя, и все вокруг…

– Разум только отчасти заменяет нам контроль окружающего – мы устанавливаем законы,

подчиняясь законам. Мы не можем изменить мир, не меняя себя, и не можем изменить себя, не

меняя мира. Нарушение закона – карается смертью.

– Смертная казнь – кара досрочной смертью…

– Да, Ханс. Мы гибнем быстрее, когда быстрее губим.

– Из-за этого система старается остановить разрушения?..

– Да. Укреплением власти и усилением влияния мы вызвали ускорение времени. Теперь время

наступает на нас, оттесняя к Пустоте, с растущей скоростью и силой. Теперь мы вынуждены

сражаться с ним, останавливая и ослабляя его.

– Но время никак не…

– Мы подчинены ему, как солдаты – генералу. Только и оно подчинено нам, как генерал –

солдатам. Мы – его армия. Один солдат слаб, а армия – сильна. Мы – сильны. Сильна система.

– А…

– Сражаясь с ним, мы сдерживаем его – время. Отправляя наши войска на войну, оно прописало

нам правило – сражаться надо сражаясь с собой, а сдерживать надо – сдерживая себя. Вступив в

войну, мы не сразились с собой и не сдержали себя. Тогда оно строго осудило нас. Теперь оно нас

карает. Теперь у нас нет выбора – мы можем сражаться только с ним и сдерживать только его. Чем

сильнее наше сопротивление, тем жестче наш приговор, но нам нужна – отсрочка.

– А нельзя просто жить и терпеть невзгоды?.. Можно же просто жить…

23

– Мы не можем просто жить – мы сложные. Как ты можешь думать о таких вещах, солдат?

– Я не солдат… Я просто – человек с оружием…

Офицер внимательно всмотрелся в меня…

– Ты не ведешь войну со временем?

– Нет… Просто живу…

– И время у тебя словно совсем не идет?

– Да нет, идет…

– И ты терпишь это?

– А что же мне еще делать?..

– Ты не думаешь о нем? Не думаешь сражаться с ним?

– Я думаю, о том, что рад, капитан…

– Рад?

– Рад, что могу узнать что-то… И еще, что могу, наконец, отчистить грязь… Мы же все в саже

и… Я же год не мылся… Сколько живу, столько и не моюсь… А чистим мы все только снегом… А

крови снегом не оттереть…

– Тебя подключили год назад?

– Целый год…

Он отпустил мое плечо, строго глядя мне в глаза…

– Ты не уйдешь?..

– Куда?..

– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь не уходить с ним – с Олафом. Если пообещаешь никуда

не уходить без меня, Ханс.

– Конечно я никуда не уйду… Вы же не думаете, что я?.. Вы не верите мне?.. Я же… Я не

нарушаю слова и не бросаю в беде… Это же не правильно, капитан…

– Да, Ханс, это не правильно. Я верю тебе, не беспокойся. Иди вперед.

Но я не перестал беспокоиться – мне все кажется, что он мне не верит…

– Капитан, не думайте, что мы с Олафом такие подлые и беспринципные…

– Я не думаю, Ханс.

– Мы не бесчестные… Мы от нашего слова не отступались – ни разу… И не отрекались от

нашего охотника – никогда… Мы на такую низость не шли и не пойдем…