Под знаком небес

– Когда я был только князем, никто не мог оспорить мою власть, – проговорил Невин медленно, обдумывая каждое слово. – Я взошел на трон по всем правилам после смерти Прародителя Грингфельда. Но когда Молох объявил меня Пророком, это стало неожиданностью для всех. Для этого не было… предпосылок.

– Вы думаете, что подданные считают вас недостойным быть Пророком?

– Хм… – Невин помолчал, собираясь с мыслями. Он не был уверен, что вообще должен делиться ими с Дароном или кем-то еще, но некоторые вещи действительно его беспокоили. – Видишь ли, – заговорил он, осторожно подбирая слова, – религиозная власть держится на авторитете знающего волю Бога. То есть, собственно, Пророка. Но обычно на эту роль выбирается тот, кто отличается особой праведностью или, напротив, исключительной жестокостью – в зависимости от культа. Но в любом случае это должен быть самый… достойный. То есть превосходящий остальных по ряду тех качеств, которые наиболее ценит Бог. Молох требует от нас преданности, но этим обладает каждый вампир. Ни один из них не изменит Кровавому. Так чем же я лучше? Только лишь тем, что я князь?

– Но если все равны, следует выбрать первого среди равных, – заметил Дарон. – Вы получили это право вместе с троном, по праву наследования. Чем роль Пророка отличается от роли правителя?

– Есть ли у меня авторитет Пророка – вот в чем я сомневаюсь. Действительно ли я избран за достоинства или я – просто посыльный, передающий слова хозяина остальным слугам? Ты можешь ответить мне на это?

– Я попробую.

– Неужели? Хотелось бы послушать.

– На самом деле вы знаете ответ, Ваше Величество. Молох мог выбрать того, чьими устами говорил до сих пор, – Оракула Эртанора. Но он этого не сделал. Он выделил вас и возвысил. Разве это не говорит о том, что ему нужны именно вы, Ваше Величество?

Невин вспомнил этот разговор. Он много думал о нем и решил, что Дарон прав и в любом случае на все есть воля Подателя Жизни. Даже если выбор пал на Невина случайно, это не отменяет Служения, а потому он обязан следовать ему до конца.

Сейчас же не было времени размышлять о мотивах Кровавого, потому что в Венсте разворачивались события, требовавшие немедленных реакций и быстрых решений.

Невин понимал, что бой идет не совсем так, как планировалось, и стремительной победой давно уже не пахнет, но не мог понять, есть ли у его армии шанс на взятие города. Ему докладывали, что Венст пал и осталось только уничтожить последний оплот защитников – внутренний замок, – но время шло, а сообщений об окончательной победе не было. Кроме того, Невина раздражали плавающие в небе корабли: он знал, какой урон они способны принести. Несколько раз он порывался сам съездить в Венст и узнать, как обстоят дела, но советники неизменно удерживали его, напоминая о том, что Пророк должен находиться в безопасности – на этом настаивал Молох. Невин изнывал от неведения и, почти не отрываясь, смотрел в сторону крепостных стен.

Эртанор был рядом, но стоял, прикрыв глаза, – он управлял своими мертвецами. Судя по гримасе, искажавшей временами его лицо, дела у нежити шли не очень хорошо, но Невин не обращался к нему с расспросами, не желая нарушать транс Оракула.

Нечто в небе привлекло его внимание. Подняв глаза и присмотревшись, он понял, что к ним приближается один из воздушных кораблей Малдонии. При мысли об огненных шарах, на месте сжигавших даже вампиров, Невин невольно почувствовал страх. Он не знал, зачем противник летит в их сторону, но понимал, что с холма нужно уходить, чтобы не стать легкой мишенью. С тревогой взглянув на Эртанора, Невин поколебался мгновение, а затем тронул Оракула за плечо. Тот сразу же открыл глаза и вопросительно посмотрел на Невина:

– Ваше Величество?

Невин в ответ молча указал на плывущую по небу черную массу, едва различимую в темноте.

– Корабль? – Оракул нахмурился. – Он больше, чем я, думал. По рассказам рабов выходило, что эти суда куда меньше. Что ему здесь понадобилось?

– Не знаю. Но нужно уходить.

– Да, Ваше Величество, вы правы.

Невин сделал знак советникам и телохранителям, и вампиры начали спускаться с холма, чтобы укрыться в ближайшем лесу. По дороге Невин спросил Оракула, как продвигаются дела у нежити.

– Сейчас наши мертвые воины почти бесполезны, – отвечал Эртанор, время от времени бросая взгляды на небо. – Они не умеют карабкаться по стенам и поэтому вынуждены ждать, когда мы ворвемся в Дольфран и опустим для них мост.

– Когда первый рубеж падет, нашу армию уже ничто не остановит. Люди не смогут оправиться после поражения этой ночи, – уверенно произнес Невин и тотчас понял, что просто старается убедить себя в этом.

– Без сомнения, – спокойно сказал Эртанор, – как только наши воины проникнут в цитадель, Венст будет покорен.

– Ты хотел сказать «если», – бросил Невин, не скрывая горечи. Ему вдруг стало ясно, что сегодня вампирам победы, скорее всего, не видать – иначе они уже получили бы решительный перевес в этом сражении.

Эртанор пожал плечами.

– Отнюдь, – сказал он, пригибаясь, чтобы нырнуть под низкую толстую ветку, – я уверен, что мы возьмем город, но ценой огромных потерь. Только меня это не особенно радует, – добавил он так, чтобы его слышал только Невин.

– Почему? – Тот с любопытством взглянул на Оракула: что это, откровение или обычное предположение?

– Потому что, Ваше Величество, у нас не хватит воинов, чтобы удержать его, когда Железный Герцог вернется с подкреплением.

– Ты думаешь, он уцелеет? – спросил Невин резко. Мысль о том, что виновник смерти Мелиссы может ускользнуть, разозлила его, и ему вновь захотелось помчаться в город, чтобы лично принять участие в битве.

– Рано или поздно он падет от вашей руки, – ответил Эртанор уклончиво.

Невин усмехнулся этой уловке.

– Надеюсь, Железный Герцог приготовился к смерти, – сказал он, – потому что я не пощажу никого из тех, кто поднимал оружие против Бальгона.

– Если сегодня он уцелеет, то сможет сбежать из страны, – заметил Эртанор осторожно. – Он ведь чужеземец и, судя по всему, наемник. Так что, скорее всего, здесь его держит только желание обладать властью и жажда наживы.

– Он амбициозен, – возразил Невин, покачав головой. – Ему нравится побеждать.

– Но сегодня его ждет поражение.

– И, надеюсь, смерть.

– Разумеется. Но даже если он спасется, его положение изменится. Когда Венст падет, Железный Герцог уже не будет в глазах малдонцев таким уж непогрешимым. Они не будут доверять ему столь же слепо. Рано или поздно он поймет, что армия предана ему уже не так, как прежде, и тогда он испугается.

Невин невольно усмехнулся:

– Настолько, чтобы бросить свое королевство? А как же человеческая жадность? Неужели ты думаешь, он так легко отдаст то, на приобретение чего потратил столько сил?

– Мне кажется, власть над Малдонией далась ему не так уж трудно, – заметил Эртанор. – Похоже, он очень ловкий политик.

– И совершенно беспринципный, заметь.

Вампиры вышли на небольшую поляну, где их ждали кони. Великолепные животные были покрыты черными попонами с желтыми силуэтами нетопырей по углам, их морды защищали стальные маски, выполненные в виде драконьих голов. Этих скакунов удалось вывезти из Бальгона до его падения, и подобных животных осталось у носферату немного. Выращенные в Городе Мертвых, такие кони слушались своих хозяев с полуслова, а главное, не боялись их.

Невин поглядел наверх – туда, где среди веток виднелась черная масса плывущего по небу корабля. Нижнюю часть воздушного мешка посекундно освещали всполохи горевших в гондолах огней. Вампир пожалел, что у него нет двух-трех нагльфаров. Их можно было бы переоборудовать для боя и использовать. Но Молох отказался предоставить даже один-единственный, на котором некогда летал Невин, – корабль был слишком ценен, ведь управлялся волшебством, а не хитроумными приспособлениями, которые в случае поломки можно было починить.

– У меня появилась одна идея, – сказал Невин. – Хочу проверить, насколько эти суда действительно опасны, – пояснил он, заметив вопросительный взгляд Эртанора.