Под знаком небес

На смену «Нет предела совершенству» двинулся «За кем последнее слово». Его пытались сбить из уцелевших катапульт, но камни пролетали мимо – должно быть, рабы в страхе торопились и не могли толком навести прицел, а может, не умели стрелять по движущимся мишеням. Впрочем, скорее всего, они вообще не знали, как обращаться с метательными орудиями, ведь большая часть расчетов была уничтожена еще во время первой воздушной операции, а новых едва успели обучить самым азам.

Оба корабля снизились, чтобы дать арбалетчикам возможность расстрелять оставшихся в живых рабов. Через пару минут стрелкам удалось загнать их в дома, так что улицы расчистились, если не считать толп нежити, которой стрелы были нипочем. Мертвецы толкались, громыхая оружием и доспехами, задирали головы и пялились пустыми глазницами на корабли, но не могли причинить им вреда.

Тем временем вампиры вылезли из укрытий и бросились на штурм Дольфрана. Вероятно, они использовали Зов, чтобы скоординировать свою атаку. Теперь, когда на поддержку осадных машин рассчитывать не приходилось, носферату решили, что должны взять крепость во что бы то ни стало. Однако подняться на стены было непросто: на бастионах выстроились мечники, а на башнях расположились лучники, обстреливавшие всех, кто пытался вскарабкаться на стену. И с каждым залпом они снимали богатую жатву. Но вампиры упорно лезли вверх, не обращая внимания на потери. Казалось, они были готовы пожертвовать своими бессмертиями ради того только, чтобы сокрушить последний оплот защитников Венста. И это не могло не пугать, потому что, в отличие от стрелков, носферату не знали усталости, так что рано или поздно они могли прорваться сквозь заслон и оказаться в Дольфране.

С капитанского мостика «Ручного дракона» Дьяк следил за ходом сражения. Он видел, что воины пока еще крепко стоят на позициях, но понимал, что вечно так продолжаться не может. Конечно, ряды нападавших таяли, но и у вампиров были свои лучники, которые не теряли времени даром, снимая со стен малдонских стрелков. Так что, хотя атаки носферату пока не принесли им никакой пользы, людям требовалось получить решительное преимущество.

Дьяк отдал командам кораблей приказ обстреливать атаковавших Дольфран из луков и арбалетов. Суда приблизились к стенам цитадели, и стрелки дали залп по карабкавшимся вверх упырям. Те с яростными воплями посыпались вниз. Вампиры оказались между двух огней. Теперь их просто уничтожали, не позволяя нанести ответный удар. Даже если особо удачливому носферату удавалось добраться до края стены, он мигом оказывался утыканным стрелами или пронзенным сразу несколькими мечами. У подножия бастионов лежали груды гниющей плоти.

В это время подоспела уцелевшая после налетов кораблей нежить. Мертвецы столпились перед Дольфраном, готовые к бою, но они не могли карабкаться по стенам как вампиры. Дьяк передал команде «Сверху виднее» приказ взять в Дольфране груз камней и завалить ими нежить, а капитану «Ручного дракона» велел развернуть корабль и лететь за стены Венста.

Он один знал, что Ольгерд Эрнадил выполнил свое задание и разрушил Сферы, в которых хранились души вампиров. Теперь носферату больше не могли создавать себе подобных, так что все они были здесь: оставшиеся, уцелевшие, последние. Чем больше их будет уничтожено в этой битве, тем лучше. Но с этим вполне справятся мечники и стрелки, Дьяк же хотел найти ставку вампиров и уничтожить ее.

Невин, одетый в глухие доспехи гномьей работы, добытые у горных мастеров при помощи подставного лица, стоял на холме и глядел на стены Венста. Он почти не видел хода сражения с тех пор, как носферату ворвались в город, но его паладины докладывали о происходящем при помощи Зова. Ванхорн, Дарон, Валентин и Телон вели его армию в бой. Должность Военного Наместника была упразднена – Пророк в ней не нуждался, он сам, благодаря Кровавому, знал, куда и зачем посылать воинов. Валентин был обескуражен таким поворотом, но не посмел ничего возразить – не только потому, что было абсурдно оспаривать волю Молоха, но и потому, что не уберег Калигорст – символ своего статуса. Его позиции вообще сильно упали в последнее время – в первую очередь из-за сдачи Бальгона, а также потому, что умы и сердца вампиров занимал Пророк, вещавший словами Кровавого. Все их помыслы были связаны с волей Молоха, который, как им казалось поначалу, вел их к бесспорной победе, и им не было никакого дела до амбиций Валентина. Председателю Вардана пришлось уйти в тень и довольствоваться ролью обычного командира.

Невин больше не опасался его: за его спиной стоял Молох, и он знал, что делает то, ради чего был создан. Пойти против Пророка означало изменить Служению, а кара за это полагалась одна – смерть. Невин был уверен, что Валентин никогда добровольно не пожертвует своим бессмертием даже ради того, чтобы обойти его на политическом поприще. Доказательством тому служило бегство бывшего Военного Предводителя и потеря Калигорста, за что его тихо презирали почти все вампиры. Невин доверил Валентину командовать четвертой частью армии только потому, что не хотел унижать его сверх меры и превращать в озлобившегося врага. В подчинение он отдал ему носферату из его клана – никто другой не стал бы сражаться под его началом.

Накануне битвы Невин говорил с Дароном. Они сидели в княжеском шатре и обсуждали предстоящий штурм. Остальные командиры разошлись, но оставалось еще несколько вопросов, касавшихся той части атаки, которая лежала на плечах Дарона. После того как все было в сотый раз обговорено и проверено, Дарон обратился к Невину:

– Ваше Величество, дозвольте мне сказать.

– Слушаю? – сворачивая план Венста, Невин кивнул своему советнику. Что-то в его тоне показалось ему любопытным.

– Мне кажется, в последнее время вы испытываете некоторые… сомнения.

Невин поднял брови. Этого он не ожидал.

– Какого же рода? – спросил он сухо.

– Простите мою дерзость, – проговорил Дарон, – но не сомневаетесь ли вы в верности ваших вассалов?

Невин усмехнулся:

– Ты имеешь в виду Валентина? Он не посмеет выступить против меня. Ведь я – Пророк!

– Об этом я и хотел поговорить, Ваше Величество.

– Поясни.

– Валентин – всего лишь пешка, вы совершенно правы, и пешка довольно трусливая. В этом мы имели возможность убедиться. Но речь не о нем.

– О чем же? – Невин отложил план и уселся поудобнее. Разговор намечался интересный.

– О вашем высоком статусе Пророка.

– Продолжай.

– Ваше Величество, дозволено ли мне говорить откровенно?

– Я тебе это приказываю!

– Слушаюсь. Как известно, наша жизнь подчинена Служению, то есть форме бытийственного Пути, сопряженного с выполнением обязанностей, наложенных на нас нашим создателем. Так ли?

– Совершенно верно. Дальше.

– Нашим создателем является бог по имени Молох, и своим Служением мы вершим его волю. Таким образом, можно говорить о том, что наше общество построено на религиозной основе. Именно она сплачивает нас, дает нам надежду и вселяет уверенность в правильности собственных поступков.

– Правильнее сказать: «снимает с нас ответственность за них», – поправил Невин.

– Вы верно подметили, Ваше Величество, – Дарон слегка поклонился. – Но суть от этого не меняется. Наша жизнь – религиозное служение Богу-Создателю.

– И? Я пока не понимаю, к чему ты ведешь.

– Секунду, мой повелитель. Я как раз перехожу к своему непосредственному вопросу. – Дарон сделал краткую паузу. – Не чувствуете ли вы, Ваше Величество, что ваше назначение Пророком было несколько искусственным?

Невин нахмурился.

– Такова воля Молоха, – ответил он холодно.

– С этим никто не спорит! – Дарон приложил руку к груди. – Но речь идет о ваших чувствах. Верители вы сердцем, что достойны этого звания?

Невин смотрел на Дарона непонимающе. Что он хочет от него услышать и зачем вообще завел этот разговор?

– Я хочу помочь вам, повелитель, – сказал Дарон, словно прочитав его мысли. – Поверьте мне.