Изо всех сил (ЛП)

Галифакс, казалось, в отчаянии. Он вышел за пределы своей компетентности и хватался за любую соломинку.

- Премьер-министр, есть ещё один армейский принцип, который стоит иметь в виду - "Никогда не издавай приказ, если не уверен, что он будет выполнен". В данном случае он уместен как никогда. Наша власть над вооружёнными силами, находящимися за границей, очень спорная. Таковой она и останется, пока мы ничего не придумаем. Но если мы ввяжемся в лобовое противостояние с Ближневосточным командованием - а выиграть его мы не сможем - исчезнут все сомнения, вместе с остатками власти.

- Сэр Эдвард, возможно, у нас есть основания усомниться в вашей верности? - голос Батлера всё ещё был елейно-мягким, но в нём проступал элемент угрозы. Бриджес посмотрел на Галифакса и отчётливо проронил:

- Камень [430].

Этого хватило, чтобы Галифакс сразу сдал назад.

- Ричард, нет необходимости сомневаться в лояльности сэра Эдварда. Поднимать вопросы, которые можно cчесть неприемлемыми, его прямая обязанность.

Батлер уверенно кивнул, но Бриджес не сомневался, что приобрёл нового опасного врага. Галифакс, продолжая разговор, выглядел растерянно.

- Разве нельзя выдоить из этой ситуации что-нибудь хорошее?

Батлер обеими руками ухватился за шанс.

- Нам известно, что итальянцы обратились за помощью к немцам. Искали подкреплений для противостояния силам генерала Уэйвелла. Им отказали в самой беспрецедентной форме. Это ясно показывает, что Германия считает нас своим самым важным союзником в Европе, и наша позиция в отношении них значительно укрепилась.

- Мы не союзники нацистской Германии, Ричард. Просто наши интересы временно совпадают. Британия решила остаться нейтральной, вот и всё.

- Прошу прощения, премьер-министр, - только я услышал насмешку в этих словах? - я неверно высказался. Я не имею в виду, что мы должны считать себя союзником Германии. Наша страна всего лишь поддерживает дружеские отношения с нею. Однако мы должны принять к сведению, что опасность большевизма предполагает куда большее совпадение интересов, чем вы думаете.

Бриджес с интересом отметил, что Галифаксу после речей Батлера вообще стало как-то не по себе. Он быстро вернулся к вопросу Египта и Ближнего Востока.

- Так что решим с неподчинением Уэйвелла?

- Ну, традиционные варианты таковы. Мы вызываем его на трибунал, после чего назначаем на другую должность с таким понижением, что он с отвращением уйдет в отставку. Игнорируем все его заслуги или приписываем их себе, подразумевая, что его вклад в достигнуты успехах незначителен. Он не обратит внимание на первое и второе, третьим воспользуется чтоб ещё больше закрепить свои позиции, а для четвёртого уже поздно. Факт в том, что мы и остальная часть Содружества идём теперь различными курсами, и перед нами неизведанные земли. Любое наше действие породит прецедент. Смею предположить, наилучшим решением будет бездействие.

- Возможно, сэр Эдвард. А теперь, пожалуйста, оставьте нас. Нам с министром надо обсудить партийные дела.

Это разумный повод попросить меня уйти. Но почему мне так не нравится физиономия Батлера? Сэр Эдвард Бриджес вышел из кабинета и задумчиво спустился по лестнице к выходу из здания. Двое помощников Батлера стояли рядом, вооружённые автоматами "Томпсон". Интересно, как долго мы сможем получать патроны для них? Давненько я не пил со стариной Мюрреем, надо бы пригласить его в ближайший вечер. Мюррей Прескотт был ветераном британской индийской армии и давно находился на заслуженном отдыхе. Но он активно поддерживал связь со службой, где у него оставалось много друзей. Если кто и знал, как предупредить генерала Уэйвелла, чтобы тот ходил с оглядкой, так это точно он.

Италия, Рим, штаб верховного главнокомандования, 14 января 1941-го

- Каковы условия нашего соглашения с Содружеством?

Грациани, Бадольо, Чиано и другие члены армейского главнокомандования ожидали, что Бенито Муссолини выдаст яростное выступление, полное напыщенных оборотов. Вместо этого, после двух недель вынужденного отдыха, он был тих и на удивление просторечен. Врачи сказали, что он серьёзно пострадал от удара и длительной потери сознания.

Может ли в одном человеке таиться такое сочетание двух характеров? - подумал Чиано. - Стать причиной катастрофического военного поражения, расплеваться с ближайшим союзником... Этого любому хватило бы, чтобы пасть духом. Или восстановить в себе смирение.

- Дуче, мы удержали Ливию в её довоенных границах и возвращаем наших пленных. Содружество покинет Киренаику, но они заберут всё захваченное - технику, оснащение, материальные ценности. Мы договорились о 20-километровой демилитаризованной зоне с каждой стороны границы, где не могут находиться вооружённые силы, иначе как по обоюдному соглашению. Содружество согласилось на совместное патрулирование для обеспечения наблюдения. Нам пришлось пожертвовать Эфиопией, куда вернулась предыдущая администрация. Эритрея и Сомалиленд будут находиться под управлением Содружества, как если бы они были ассоциированными участниками Лиги Наций. В конечном итоге, нам удалось сохранить Ливию, но ценой всех наших других африканских владений.

Теперь можете приказать мне застрелиться. Я сделал всё возможное для Италии, и останусь доволен этим.

- Мы сохранили Ливию, но потеряли остальную часть наших североафриканских владений. Муссолини замолк и глубоко вздохнул. Изменился даже его голос - звенящая агрессия и нервная самоуверенность полностью исчезли. Вместо них был глубокомысленный подтекст. Тон философа, но не диктатора

- Ну... я подумал и решил - хватит коллекционировать пустыни. Мы вполне можем распрощаться с имуществом, которое никогда не приносило нам пользу. Пора смотреть вперёд, а не назад. То, как обращался с нами Гитлер, показало нам: когда у нас нет друзей, на которых можно положиться, или с которых брать пример, остаётся одно. Стать сильными. Продолжение войны станет национальным самоубийством. Это не наш метод. Скорее, нам стоит принять эти события как часть жизни. Как итальянцы, мы должны принять то, что жизнь приносит нам, и научиться любить её. Наша жизнь нужна нам самим, но не как самоцель. Нам пора оглядеться и рассмотреть окружающих - и тех, кто близко, и тех, кто далеко. Современников и тех кто придёт после нас. Мы должны учитывать их интересы. Мы выяснили, что Италия неспособна проецировать вовне силу. Значит, мы должны создать прекраснейшую, превосходную страну, и научиться экспортировать такое стремление тем, кто решит последовать нашему примеру.

Наступила тишина. Муссолини стоял с трудом - удар сильно повредил его нервной системе. Левой стороне тела досталось больше, рука была почти парализована, и он хромал на левую ногу. Время от времени ему приходилось вытирать уголок рта платком.

- Галеаццо, вы хорошо справлялись. Рекомендую вас своим преемником. Отныне вы должны гарантировать, что Италия ведёт политику строгого нейтралитета. Мы направим наши усилия на улучшение жизни страны. Нашим лозунгом станет "Всё внутри государства, ничего вне государства, ничего против государства". Это понято? В любом будущем конфликте мы будем нейтральны. Никаких военных обязательств за пределами Италии.

Бадольо едва мог поверить превращению, произошедшему у него на глазах. Если Муссолини уверен в своих словах, то такой должна быть Италия, которую он всегда видеть. Наверное, катастрофа в Северной и Восточной Африке, в конечном итоге, не такое уж бедствие. Дуче прав. Мы должны принять то, что жизнь преподносит нам, и научиться любить её. Преимущество такого подхода не бывает очевидным сразу. Трудно вот так взять и поверить, что сегодня можно заложить семена лучшего будущего. У него оставался всего один вопрос.