Харон. На переломе эпох (СИ)

КОС, то есть очистные сооружения Соснового бора запустили после начала заселения плацдарма, но очистные все еще оставались на замертвяченном берегу, недалеко от устья реки Коваши. А насосные станции вообще были по городу разбросаны, и потребовалась войсковая операция, для запуска фанового хозяйства города. Еще одна войсковая операция, правда, гораздо меньшая, понадобилась для зачистки от нежити ВОС, то есть водоочистных сооружений, и запуска водозабора города, который расположен на реке Систе, в той самой Систо-Палкино. Теперь в тех местах стоят форты Станции, с вахтовыми гарнизонами.

Но для слива нечистот с кораблей у очистной станции просто не предусмотрена инфраструктура. Вот и пришлось сооружать почти четыреста метров времянки из нескольких ручьев пожарных шлангов, только не брезентовых, а виниловых, синеньких таких. Слив шел во вторую приемную камеру перед песколовками. Работа адова - постоянно шли засоры шлангов, про прорывы и запахи не упоминаю. Энтузиазма бармалеям, работающих по жребию на зачистных станциях, все это не добавляло. Вопрос стимулов стоял в полный рост. А деньги обещали ввести "вот-вот" но народ все еще пользовался бартером.

Начальник порта, после моего капитального наезда, проникся важностью задачи и начал рядом с нашей времянкой строительство выносного терминала к очистным сооружениям со стальной магистралью диаметром четыреста миллиметров, явно рассчитывая слив с порта как с целого микрорайона города. Глядишь, к середине лета закончится наше "наказание" и начнется рутинная, совсем не грязная и почти без запаха работа.

Все гидропланы, кроме "моей" ЭЛки, летали по заказам на разведку. Уже даже к Свири летали! Две сотни километров реки, на которой полно судов. Даже самая ржавая баржа, это не только тара для перевозки, но и несколько сотен тонн неплохого железа. Портовики уже начали операцию по перегонке к нам в порт двух плавдоков от Канонерского завода, а чинить пока еще нечего, вот и будут резать совсем старые посудины на металл.

На Свири первые восемьдесят пять километров, от Ладоги до шлюзов ГЭС очень даже богато заставлены кораблями, ныне бесхозными. Небольшие группки людей, найденных с воздуха, на богатства Свири не претендовали и рады были убраться к нам в анклав, рассказывая страшные истории про свое выживание.

Шлюзы это отдельная песня. На Нижнее-Свирской ГЭС и от поселка Свирьстрой выжили четыре сотни человек, обустроившиеся на острове между плотиной ГЭС и шлюзом, вокруг расположенной там гостиницы ГЭС. В начале эпохи население Свирьстроя, что не уехало из поселка сразу, скапливалось у здания администрации и церкви Николая Чудотворца. Благо эти два дома через дорогу друг от друга, а когда стало ясно, что оба чудотворных заведения нежить не останавливают - народ потек на ГЭС. На этот самый островок, отгораживаясь со всех сторон водой. Довольно быстро люди организовались, додумались до электро изгородей, благо энергии было навалом, обустроились и начали патрулирование на лодках, стягивая к острову выживших вдоль Свири людей и материальные ресурсы. Ныне они считают себя самыми крутыми и переговоры с руководством ГЭС-9 хоть и ведутся, но без особых надежд на договор о "свободном судоходстве".

Вот на Верхнесвирской ГЭС все было тихо и, увы - мертво. Город Подпорожье с двадцатью тысячами жителей и еще пара крупных поселков на другой стороне реки обеспечили "навал нежити" со всех сторон. А удобного островка при ГЭС не имелось, разве что узкая, метров двадцать, и длинная, метров восемьсот, насыпная коса. Но к моменту прилета первых наших гидросамолетов на косе никого не было. Зато с пристани перед косой, где суда дожидались своей очереди, эвакуировали шестнадцать человек, отсиживающихся на дебаркадере. Шестнадцать человек из двадцати тысяч. Вот и не скажу, повезло им или наоборот - парень один так совсем седой был.

Кроме этих городов на Свири еще десятки крупных деревень и сотни мелких поселков. Дальше Онежское озеро и десятки поселений по его берегам, Петрозаводск, с двумястами шестьюдесятью тысячами жителей, Кондопога, Медвежьегорск это еще пятьдесят тысяч. И народ с севера надо бы вывозить - зимой на южном берегу финского залива, рядом с атомной Станцией, будет куда комфортнее, чем за шестьдесят вторым градусом Медвежьегорска. Для гидросамолетов еще работы море, из которого зачерпываем чайной ложкой, гоняя ребят по два-три вылета в день, как на фронтах Второй Мировой бывало. И, для большего сходства, наши гидропланы нередко привозят пулевые пробоины. К счастью, пока обходясь без потерь. К одним особо наглым даже пришлось посылать пару Крокодилов, несмотря на всю экономию. Понты, как говорится, дороже.

А еще вскрылись крупные озера Карельского перешейка, Суходольское, Мичуринское, Правдинское и еще десяток, где может сесть только гидроплан и на берегах которых жило много народу. Река Вуокса, со всеми своими многочисленными рукавами собрала на берегах еще большую массу людей. Тут не только две гидроэлектростанции и три крупных городка по пять, десять и двадцать тысяч человек стоят, но и сотни мелких поселений, куда нежить вообще еще могла не дойти. Работы "Харонам" непочатый край.

Берегами Ладожского озера уже занимаются наши теплоходы с катерами, так что, эта работа с плеч гидропорта перешла на речников. Сухопутные самолеты с аэропорта разведывают юг и юго-восток области, долетая до Пскова и Новгорода. Но будучи в другом "департаменте" похвастаться информированностью по этим вопросам не могу, мне и своих дел выше лысины.

Единственное, напомнил Пану про необходимость кормить всю эту толпу. А то набираем население мы активно, припасов в порту еще много, но они не бесконечны. Самое время думать про теплицы. Навскидку, на квадратный метр зимней теплицы приходится урожай от двадцати до ста килограмм, в зависимости от культуры. В среднем около шестидесяти кило овощей с квадратного метра в год. Выходит, на одного человека надо не менее двадцати квадратных метров. На пятьдесят тысяч, соответственно квадратный километр теплиц. На каждую тысячу квадратных метров не менее одного работника итого тысяча аграриев. На самом деле еще больше, так как в теплице еще и дорожки с тропинками площадь съедают, а для работы теплиц там не только аграрии нужны но и механики с электриками да сантехниками. В итоге надо километра полтора, квадратных, теплиц и примерно тысяча двести человек обслуживания. И тогда гарантированно прокормим пятьдесят тысяч человек.

Десятая часть от потребного числа "посевных площадей" есть в агрофирме "Роса", что осталась восточнее "Стены" на берегу Коваши. Там уже давно пора провести зачистку нежити и заняться теплицами!

Но "Роса", это временная мера! Есть два и, через Копорское шоссе, еще четыре бесхозных квадратных километра между Станцией и рекой Воронка. Сама судьба велит тут агрокомплекс с отоплением от Станции делать! Почему аграрии не шевелятся? Почему не теребят руководство планами освоения "Целины"? Теплицу быстро не построить. Чем мы народ кормить будем через пару лет?!

Пан птица гордая. Пока не пнешь, как следует - не полетит. Вот я его под опохмельное пивко и застращал грядущим голодом и каннибализмом. Полетел наш орел на доклад к "трем толстякам" с распечатками моих агро измышлений, наскоро привязанных к местности Станции. Специалисты, понятное дело, от моего плана камня на камне не оставят, как это уже было - но зашевелятся, составляя свои "прожекты". Что и требовалось.

На самом деле ситуация не настолько острая, как я описываю, и лет пять у нас в запасе есть гарантированно, но "Большие Боссы" птицы еще более гордые, и нуждаются в пинках "от души". Начнем пинать сейчас, глядишь, через год-другой начнут шевелиться, а через пяток лет могут-таки решить вопрос, аккурат, когда запасы подъедим.

Посчитав свое "подрывное дело" начатым, проводил Ниву Димыча долгим взглядом и переключился на лабораторию. Работы по переделке двух контейнеров и их оснащению двигались медленно. Через силу. Вот не лежала у меня душа к этим экспериментам, но тяжелое слово "надо" придавливало все мои попытки филонить. А с другой стороны меня давила жаба. На "одноразовый" эксперимент тратились дорогие и не факт, что восполнимые, ресурсы, набранные еще в Хельсинки. "Ежик стонал, кололся, но продолжал лезть на кактус".