Наемники фортуны (сборник)

Белорус с трудом сел и пробормотал, поглаживая затылок:

– Я половину просмотрел, – он зажмурился, тряхнул головой. – Мне показалось, или его там порвали?

– Можно и так сказать, – откликнулся Туран.

Разин опустился рядом с Белорусом на корточки, свесив кисти между колен, качнул обрезом в сторону болота:

– И как мы теперь на остров попадем?

* * *

– Сендер не пройдет, – сказал Альбинос. – Яхта какая-то? Я слышал, по воде на яхтах путешествуют, когда далеко плыть надо и груз большой взять. Но это не вода… да и какая яхта два грузовика свезет, да еще «тевтонец»? Нет, тут что-то другое.

– А может, здесь подземный ход? – выпалил Белорус. – Под болотами, а? Хитро придумано!

– Хитро, только следы «Панча» сюда привели, – возразил Туран.

Он присел у края бетонной плиты и провел пальцами по неровной кромке стены, выходящей к болоту. Под пальцами бетон крошился и сыпался. Похоже, совсем недавно здесь колотили чем-то тяжелым. Разин нагнулся и тоже потрогал.

– Лодка здесь причаливала. Даже не лодка, а что-то вроде глиссера на воздушной подушке. То есть баржи, только принцип движения не как у лодки… Откуда у Губерта такая техника?

– Что за подушка? – заинтересовался Белорус. – Я впервые слышу.

Разин выпрямился, отряхнул руку о брюки и уставился в туман, стелющийся над топью.

– В любом случае у нас такого нет. Монахи приезжают сюда, дают какой-то сигнал, Губерт присылает за ними транспорт. Что-то такое у них устроено.

– А… – Белорус захлопнул рот, когда Разин стрельнул в него недобрым взглядом. Ведь по вине Тима монах из пут вырвался и ушел… Точнее сказать, сгинул в трясине.

– Можно возвратиться в Киев, раздобыть лодку, – предложил Альбинос. – Купить навесной мотор…

– Нельзя, – перебил Туран. – Когда монахи не вернутся, Зиновий поднимет тревогу. У нас и дня нет в запасе. Сейчас нужно, пока они не опомнились.

Разин молчал и глядел в болото, будто надеялся увидеть в вонючем тумане решение.

– Эй, а там что? Поселок? – Туран ткнул пальцем вправо, туда, где тянулась граница между зыбкой трясиной и сушей. В другом случае эта испещренная лужами грязь за сушу не сошла бы, но в сравнении с колышущейся вязкой топью это можно было считать берегом.

Разин с Белорусом уставились в указанном направлении. Вдалеке в тумане проступали темные силуэты, остроконечные, треугольные – похоже, двускатные кровли. Располагались они у края трясины, там, где серая земля соприкасалась с бурой топью.

– Люди там живут, что ли? – неуверенно сказал Белорус.

– Если люди, значит, они умеют передвигаться по трясине, лодки у них есть или еще что, – произнес Туран. – Иначе зачем селиться у берега? Поедем туда.

Разин, не отвечая, зашагал обратно.

– Идем, Тим, – окликнул Туран.

Белорус вздохнул, еще раз окинул взглядом унылый пейзаж и поплелся за товарищами.

Илай поджидал их, усевшись на капоте сендера и лениво водя камнем по острию арматуры. Ленты на конце копья были повязаны новые. Старик готовился к очередной схватке не спеша – зачем торопить смерть? Когда духи решат забрать Илая, они дадут знак.

Старый мутант поправил очки, поднял голову.

– Где пленник?

Разин молча полез в сендер.

– В краю счастливой охоты, – ответил Альбинос, садясь за руль.

Илай перехватил копье и перебрался на заднее сиденье.

– По болоту не проедем, – поясняя ситуацию, Альб оглянулся. – Но рядом есть поселок. Рыбари там живут или сборщики клюквы. Съездим туда, попробуем лодку раздобыть.

В зал вошли Туран с Белорусом. У Тима к поджившим синякам добавился быстро наливающийся темным кровоподтек на подбородке. Илай недовольно покачал головой.

– Чего? – тут же насторожился Белорус.

Старик только махнул рукой и отвернулся.

– Папаша, я не понял. – Тим полез в сендер. – Я, будем говорить, себя не щажу, первым в бой… э… вот послушай:

Тим Белорус – он впереди

И первым быть он рад!

И шрамы на его груди

Об этом говорят!

– Это я к тому, что шрамы на лице – украшают мужика. А вот если б на заднице, будем говорить, шрам…

– Хватит болтать, – перебил Разин. – А то у меня шрамы на ушах появятся.

Он оглядел, всех, подождал, пока Туран установит пулемет на турели.

– Едем.

Альбинос скатился с бетонной плиты и повел сендер вдоль края болота. По правую руку лежали заросли зеленой осоки, жирная черная грязь и лужи, слева – бурая топь, поросшая чахлыми бледными стеблями, и над всем этим – туман, туман и туман… И вонь. Альб сбавил скорость, напряженно глядя вперед. Сендер пер по грязи, натужно гудя на всю округу. Как бы в поселке не переполошились…

Из туманной дымки проступили строения. Они держались на сваях, которые, наверное, уходили глубоко в ил. Больше десятка опор под каждым бревенчатым домом. Крыши острые, двускатные, очень высокие. Оно и понятно – чтобы вода лучше стекала по ним, не задерживалась. Воды здесь много, то дождь, то просто мелкая серая взвесь в воздухе. Болотным обитателям хватает и той вонючей жижи, что внизу, под ногами, – и они не хотят, чтобы сверху тоже была вода. Бревна, из которых были срублены дома на сваях – толстые, прочные, почерневшие от сырости. Щели между ними были плотно законопачены мхом. Крепкая домина, ничего не скажешь! Окошки небольшие, забраны прочными рамами, в них не пролезть. Поселок угрюмыми тенями темнел среди серого тумана.

За первым зданием виднелось второе – точно так же устроенное, между ними были перекинуты мостки, гибкие, провисшие посередине. Держались они на плетенных из тростника канатах, пропитанных чем-то жирным и черным. Чуть дальше – третий дом, вместе они образовывали треугольник, в центре которого покачивается на бурой болотной жиже длинная ржавая платформа с покрышками, навешенными на боковинах. От нее к двум домам тянутся железные тросы.

– Вот он, паром! – воскликнул Белорус. – Глядите! Точно ведь, зачем жить у края болота, если ты не на болоте трудишься! Видите эту махину, видите? На таком и до острова добраться можно, точняк!

С двух сторон на платформе стояло ограждение из арматуры, справа был покореженный лебедочный механизм, а дальше – рубка. В которой сейчас мог находиться кто угодно. Например, стрелок или два…

– Может, тормознем? – Туран подул на вспотевшую ладонь и снова взялся за рукоять, поглаживая большим пальцем гашетку.

Сендер встал. Альбинос и сам понял, что ближе подъезжать не стоит.

– А как местные в дом попадают? – спросил Белорус. – Основания вон как высоко…

– По лестницам: канатным, железным, деревянным.

Белорус кивнул с непривычно серьезным видом и почесал рубец на скуле стволом обреза.

– Через люки в полу, точно, – добавил Туран.

– Вылезаем, – решил Разин. – Посмотрим, что там.

Сендер остановился в трех десятках шагов от подножия ближайшего дома. Никто не показывался, окна, забранные решетками, оставались темными, ни звука, ни движения.

– Здесь лучше долго не стоять, колеса вязнут, машина погружается, – заметил Альбинос.

Белорус взобрался на заднее сиденье и набрал полную грудь воздуха, чтобы крикнуть погромче, но Илай, выпрямившись, зажал ему рот и рывком усадил обратно.

– Не шуми, – грозно бросил мутант.

Наступила звенящая тишина. Поселок будто вымер. Ветерок тянул между домами клочья тумана, постройки становились видны все отчетливее.

В окне ближнего дома сдвинулась решетка. Белорус было привстал, но покосился на Илая и сел обратно. Разин снял с шеи автомат, проверив магазин, опустил стволом вниз. Туран задрал пулемет к небу, положил одну руку на ствольную коробку, почти лег на нее грудью, пальцами другой нащупал гашетку. Так, на всякий случай.

Из окна высунулось что-то серое и бесформенное, с неопрятно торчащими в разные стороны прутиками сырой соломы. Показались обтрепанные края – шляпа, сплетенная из тростника. Под ней виднелось бледное лицо, усыпанное засохшими брызгами грязи и конопушками. Это был подросток. Он улыбнулся, показав неровные редкие зубы, и высунулся по грудь.