Я остаюсь (СИ)

Александр Башибузук

Я остаюсь

21 марта, вторник, вечер. Лос-Анжелес

— Пако, чувак, давай еще разочек…

— Эх, бабью би, пригалупил би лубую… лиш би, всие нужное на миеста бьило…

— Ты красавчик Пако, давай бахнем, помнишь как я тебя учил? — я взял, наполовину заполненный водкой граненый стакан.

— За нас, за фас и за спечнас… ядрон батон, — Пако Родригес лихо брякнул гранчаком об мой стакан и одним духом выпил водку, потом совершенно по русски крякнул и полез вилкой в тарелку с квашеной капустой.

Две бутылки ледяной «Посольской», квашеная капуста, соленые огурчики, нарезанное соленое сало с аппетитными розовыми прожилками мяса, нежнейшая селедка, пучок зеленого лука, чеснок и настоящая докторская колбаса. Да, совсем забыл, горка толстых ломтей свежайшего «Бородинского». Два мужика, с удовольствием выпивают и закусывают. Традиционная картина для России, так знакомая всем мужчинам, населяющим ее просторы, вот только, в эту традиционную картину немного не вписывается мой собутыльник. Невысокий коренастый латинос, покрытый татуировками, определяющими его путь и иерархию в одной из самых зловещих и многочисленных латинских банд Лос-Анжелеса. В банде «Mara Salvatrucha», что примерно означает «Сальвадорские бродячие муравьи». В банде, которая держит под собой треть всего наркобизнеса в городе Ангелов. В банде, которая является прямым союзником наркокартеля Синалоа. Да много чего эта банда делает, всего не перечислишь. Пако занимает в ней довольно высокое положение, точнее руководит кликой «Rempart Street Locos». То есть региональным ответвлением банды района Ремпарт.

Приезжает он ко мне, на затюнингованной до невозможности Тойоте «Мега Круизере» и всегда в компании с тремя накачанными братками, телохранителями, латиносами конечно и конечно с традиционными Микро Узи под застегнутыми до верха, рубахами навыпуск. Да, совсем забыл сказать дело-таки и происходит в Лос-Анджелесе. И сидим мы с Пако в ангаре, на охраняемой частной территории в промышленном районе.

У Родригеса запиликал мобильник, он его включил, сразу динамик разразился женской гневной скороговоркой на испанском языке. Язык, я понимаю с пятого на десятое, только учусь, но сразу cтало ясно, что звонит мать Пако. У мексиканца, при ее звонках лицо всегда принимало выражение нашкодившего школьника.

— Si mamita… — покорно согласился с мамой Пако и отключил телефон. Потом сказал мне английском языке. — Алекс, мне надо ехать. Обещал маме. Ничего не поделаешь. Да и в городе чертовщина какая-то начала твориться.

Тут действительно, ничего не поделаешь, родственные корни, у латиноамериканцев, особенно у недавно приехавших в штаты и не успевших американизироваться или проживающих в национальных кварталах, превыше всего. Кроме, конечно своей банды. У них даже есть поговорка, «Жизнь мне дает бог и мать, но принадлежит она банде».

— Пако давай по последней, передавай большой привет сеньоре Марии и своим братишкам Хорхе и Паулито, — наплескал остатки водки в стаканы и попросил. — Ну, как я тебя учил?

— А бьугоры што, бьугорам ничьего, сьедят там себе с мобьилами, куомандуют… — Пако гордо произнес речь, чокнулся со мной и опять лихо опрокинул стакан в себя. — Бррр… Алекс, я начал понимать русскую водку. Какая нахрен текила, вот это вещь. Ну как тебе мой русский?

— Ты прогрессируешь на глазах. Я же говорю, у тебя талант. Еще пару ящиков водки и тебя от русского не отличишь, — я понемногу учил Родригеса русскому языку, конечно еще больше дурачился, заставляя его повторять бандитские фразы из моей любимой компьютерной игры.

— Si, hombre, — согласился со мной Родригес. — Только водку, будем пить не сразу. Сдохнем. Короче Алекс. Продуктами тебя затарили, у мамы лично консультировался, сколько тебе сидеть, я точно не скажу, но скоро мы тебя перевезем в Мексику. Все будет нормально. Я приеду послезавтра. В пакете бурритос, мама специально для тебя делала. Не скучай. Парень, тебе точно не надо девочек?

— Пако, они из меня вчера все высосали, да я и потренироваться немного хочу. Сделаю небольшой перерыв. Маме, моя искренняя признательность. Давай чувак вали, а то сеньора Мария уши надерет. Только не забудь телевизор привезти, этот совсем перестал показывать.

— Хорошо, тренируйся побольше. Эсмеральда мне уже все уши прожужжала, все рвется к тебе. Везти?

— О чем речь. Передавай ей от меня большой привет и это, — я передал Пако маленького медвежонка с бантиком, сделал на досуге, из меховой подкладки старой куртки.

— Передам чувак, только не балуй ее. — Родригес со мной обнялся и укатил на своем роскошном джипе, завывая реггатоном из ненормально мощных динамиков.

Я набулькал себе еще водочки и огляделся. Да уж… занесло. Находился я в огороженной подсобке большого ангара. Холодильник, микроволновка, маленькая газовая плитка и баллон, диван, стол и стулья, маленький вентилятор на столе, неработающая плазменная панель. В самом ангаре тоже почти пусто, если не считать монструозного грузопассажирского пикапа «Додж Рам», в последней стадии превращения в навороченный раллийный внедорожник и ремонтного оборудования с запчастями. Машиной занимался сам Пако в свободное время, свою карьеру в банде он начинал с угонов и разборки краденых машин и иногда тосковал по своей рабочей специальности автомеханика. Но, в последнее время, ему было некогда, да и меня сюда определили как в промежуточный пункт, перед отправкой в Мексику. Мексику… ох и покрутило тебя Александр Раулевич Гарсия в твои двадцать четыре года. Как ты оказался за тридевять земель от своей родной Москвы? Как?

А вот так. Созрела у меня, однажды самая великая, она же, самая идиотская идея. Я выпил водку, прилег на диван и задумался.

Сразу поясню про происхождение своей фамилии, по паспорту я русский, но это не совсем так в реальности. Я продукт короткой и страстной любви, двух студентов славно известного университета имени Патриса Лумумбы. Колумбийца Рауля Серхио Гарсия и казачки Степаниды Захаровны Платовой. Любовь вспыхнула, получился я, папа и мама, зарегистрировали отношения, мама осталась на родине, а папаня отбыл в Колумбию, где и сгинул в череде очередных мелких революций. Я родился в его отсутствие и не совсем уверен, что он обо мне знал, но я не в обиде, мать пока была жива, никогда плохого слова про него не говорила, свято верила, что он жив и когда нибудь вернется, кстати она получала за него неплохие деньги от нашего государства, и я тоже свято верил, что он героически павший революционер. Верил… до совсем недавних событий. Но об этом, немного позже.

Я всю свою жизнь, прозанимался боксом, даже успел стать чемпионом страны среди юношей, от армии филонить не стал, отслужил… отслужил нормально, пришлось немного поучаствовать, но вспоминать об этом эпизоде своей жизни, не люблю и не буду.

Потом дембель, университет, продолжил заниматься боксом и неожиданно, сам для себя, укатил в Америку. Все бросил, записался в программу Work & Travel, получил визу и укатил, мир посмотреть и себя показать. Вот, захотелось и все.

Работу мне подобрали очень неплохую, инструктором в фитнес клубе и даже не кинули, как обычно водится.

Работал себе понемногу, снимал квартирку, и даже совсем передумал возвращаться, с языком проблем у меня нет, да и в штатах, честно говоря, нравится.

В Москве ничего не держало, близких родственников уже не осталось, свою однокомнатную квартирку, я перед отъездом продал.

В Лос-Анжелесе у меня появилась девушка. Линда, удивительно красивая, в отличие от большинства американских женщин, потомственная американка, буйная и раскованная в сексе студентка факультета изящных искусств местного университета. Мне даже казалось, она меня любит, пока не узнал, что она увидев случившееся со мной по телевизору, сразу позвонила в полицию и сдала меня с потрохами.

«Кака така любовь…» как говорила героиня моего любимого фильма. Вот такие они американцы. Улыбчивые, доброжелательные, и всем им абсолютно на тебя наплевать. Глубоко и категорично. Конечно, есть хорошие люди, и процент их распределения на квадратный километр немногим меньше чем в России, но это начинаешь понимать только пожив в стране. Просто у людей менталитет абсолютно другой, кардинально противоположный нашему, искусственно взращённый государством и по моему мнению во многом порочный, хотя наши соотечественники здесь тоже, компания еще та.