Пикник на нашей обочине (СИ)

Некрасов Алексей

Пикник на нашей обочине

Предложение, от которого сложно отказаться.

   В последние годы болезнь всегда приходила с началом осени. Что-то инородное селилось в нем, жило своей обособленной жизнью, иногда прорываясь приступами потливой слабости. Чаще всего это случалось к вечеру. Чувствуя, как начинается ломота в суставах, Андрей досиживал последние часы на работе, и, покрываясь потом, уныло тащился домой. Зайдя в квартиру, он первым делом включал электрический чайник, и, переодевался в домашнее. Тем временем его электрический помощник громким щелчком сообщал с кухни о выполненном задании.

С некоторых бытовые приборы все больше казались ему существами одушевленными. Элегантный японец телевизор, трудяга пылесос, весельчак чайник - составляли единую надежную команду, в которой он был капитаном. Если кому-нибудь из них случалось заболеть, то есть сломаться, Андрей воспринимал это как несчастье, и всеми силами пытался вернуть подопечного к жизни. Вспоминая время, когда у него были друзья, он пытался сравнивать, брал ли он так близко к сердцу их проблемы. К стыду своему, приходилось констатировать, что нет. И тому было вполне логичное объяснение. Любимые вещи постепенно становились частичкой тебя самого. И куда проще принять в свою орбиту неодушевленный предмет или лохматое виляющее хвостом существо, чем собрата своего человека.

   Об этом, как и о многом другом, он размышлял во время долгих вечерних чаепитий на кухне. Традиционный напиток российских посиделок с приходом осени и болезни становился для него лучшим лекарством. Ослабевший в затяжной борьбе с вирусами организм, требовал все новые и новые порции горячей ароматной жидкости подкисленной ломтиком лимона. С каждой чашкой и телу и душе действительно становилось легче.

   Однако, и в эти теплые часы вечернего уюта продолжал размышлять о своей судьбе, о судьбах других людей, о том что их связывает и разделяет. Иногда вдруг приходило осознание, что каждый человек, начиная от телезвезды и кончая последним бомжом, это сплетение звездных галактик: памяти, любви, разочарований, надежд. И для каждого собственный уход равносилен уничтожению Вселенной. Только вот другими эта вселенская катастрофа воспринимается как то слишком обыденно. Есть какая-то непреодолимая стена, отделяющая одного человека от другого. Лишь иногда в ней возникает брешь и чужая боль и радость, вдруг становятся твоею собственной болью и радостью. И, может быть, именно в эти мгновения живешь по-настоящему...

   В тот судьбоносный вечер телефонный звонок застал его между третьей и четвертой вечерней чашкой. Звонили ему теперь редко, и каждый раз, беря трубку, он чувствовал волнение, хотя, как правило, все заканчивалось очередным предложением сверхскоростного интернета. Но на этот раз звонок был не рекламным.

   - Сашка, ты что ли?! - крикнул Андрей.

   - Ну, слава тебе Господи, узнал! - пророкотало на другом конце провода. Голос у институтского приятеля действительно не изменился. Он был таким же энергичным и хорошо поставленным, как тридцать лет назад, когда на посиделках в общаге, перебивая пьяную разноголосицу, Сашка брал бразды правления общей беседой.

   " Сколько же лет, сколько же лет..." - растерянно думал Андрей, а Сашка тем временем рассказывал о себе. Оказалось, что он преуспел в мелком бизнесе, что третий раз женат, и главное что живет теперь почти рядом, у соседней станции метро.

   - Так заходи, прямо сейчас! - предложил Андрей и неожиданно получил согласие. Положив трубку, он уставился в чернеющее небо за окнами. И вдруг оттуда, из враждебной темноты, в комнату ворвался громкий вороний крик. Андрей даже вздрогнул. В голову почему-то полезли кадры из фильмов ужасов. В волнении он заходил по кухне, словно ожидал не встречи со старым приятелем, а некого мистического события, которому суждено сломать привычный распорядок жизни.

   " Чего это я ?! Раздавим пузырь на двоих. Вспомним молодость, да и разойдемся" попытался он себя успокоить.

   " Кстати о выпивке!" - подумал Андрей, заглядывая в холодильник. И тут уже полезли мысли куда более прозаические:- " Дома шаром покати, до получки всего две тысячи. А ты разгулялся, гостей приглашаешь... "

   Однако в глубине души он чувствовал, что не финансовые проблемы и не глупые мистические страхи были первопричиной. Это раковина, в которой он жил последние годы, никак не желала открывать свои створки:

   " Хватит! Позвал гостя, встречай! На бутылке водки не разоришься. " - прикрикнул на себя Андрей.

По здравому размышлению никаких особых застолий и не требовалось. Сколько раз в общаге они с Сашкой пили "андропувскую" с классическими бычками в томате. Был в их биографии и самогон за углом казармы. Вместо закуси его "занюхивали" потным рукавом гимнастерки. А потом, уже в приподнятом настроении, попались на глаза командиру роты, и весь следующий день грузили щебенку и чистили туалеты.

   " Господи, сколько же всего было!"

   Андрей чувствовал, как пробуждаются воспоминания. Он уже хотел увидеть институтского приятеля, но все равно не оставляла тревога:

   " Это ведь уже ни тот Сашка, которого ты когда-то знал. Да и раньше вы особо близкими друзьями не были!"

   Андрей вспомнил неприятную манеру приятеля обо всем на свете высказываться в духе конечной истины. Многих, особенно тех, кто сам любил похвастать эрудицией, такое всезнайство сильно раздражало. Впрочем, Андрей чаще предпочитал быть слушателем, может быть, поэтому и уживались.

Но ведь это все по молодости! Тогда в рассвете сил, в сумбурности не оформившихся жизненных кредо, при бесконечных горизонтах впереди, они все были нужны друг другу. Каждый со своими пристрастиями, причудами, тараканами в голове был необходимой частичкой среды общения. Но потом с каждым прожитым годом внутри что-то костенело. Слетала мишура, обнажая каркас истинных мотивов человеческих поступков, и все меньше хотелось с кем-нибудь философствовать. А душевные разговоры за бутылкой вина все чаше отравляла боязливая осторожность сболтнуть чего-нибудь лишнее. Словно листья с осеннего дерева улетали куда-то старые друзья, ненадолго задерживались новые, и в какой-то момент он обнаружил, что вокруг никого нет...

   Посмотрев на часы, Андрей спохватился и выбежал из квартиры. В ближайший супермаркет он уже не успевал, но на счастье метрах в ста на углу дома еще продолжал работать чудом сохранившийся продуктовый вагончик. Не прошло и двадцати минут, как он вернулся с полным пакетом, из которого торчало бутылочное горлышко. По дороге вдруг почувствовал, что болезнь отступила. Не было больше слабости, исчезла опостылевшая ломота в суставах. Не успел он разобрать сумку, как в дверь позвонили.

Раньше Сашка такой пунктуальностью не отличался, но видимо бизнес чему-то людей учит. Открывая дверь, Андрей ожидал увидеть подтянутого элегантного мужчину с благородной проседью в волосах. Почему-то именно такой облик вязался с преуспеванием. Однако реальность от стереотипов сильно отличалась. За дверью, улыбаясь, стоял одутловатый грузный на половину облысевший мужик. Только в улыбке было что-то от прежнего Сашки. Переступив порог, он официально протянул ладонь для рукопожатия, правда, потом все -таки обнялись. Отступив на шаг, Андрей еще раз уже в ярком свете оглядел приятеля:

   - Эко ты, брат, возмужал!

   - Да и ты уж не юноша!

   По Сашкиным глазам Андрей видел, что и тот наблюдает перед собой нечто, мало похожее на воспоминания юности.